Алан Савадж - Османец

Это означало, что она счастлива. В такие дни Вильям тоже был счастлив.

Вильям надеялся, что Джованна забеременеет, но она всё время предохранялась разными средствами, о которых не рассказывала. Вильям не мог винить её. Их будущее казалось слишком неопределённым. У неё был Гарри, и ей было о ком заботиться.

Мальчик был радостью для всех. Вскоре Вильям стал считать его собственным сыном. Он научил Гарри ездить на лошади и пользоваться оружием, внушая ребёнку ненависть к Баязиду.

После объявления о неподчинении власти султана Вильям и его гарнизон каждое лето ждали карательную экспедицию. Они не боялись этого, но просто им казалось странным, что Баязид не предпринимает попыток подавить восстание. Каждую весну Вильям посылал своих людей в Трапезунд, которые приносили ему известия о событиях в мире, но новостей о военных сборах в османских владениях среди них не было.

Казалось, Баязид утонул в своих удовольствиях и забыл о мятежниках. Казалось, что и власть султана вне опасности.

Таким образом, одно лето сменяло другое, и боль Вильяма начала утихать. Но только не гнев... И как турок, и как англичанин Вильям считал, что первым делом нужно отомстить за брата, а потом уж за Эме.

Но это требовало времени.

Вильям использовал время с толком. Операции в горах против персов и черкесов научили его умению воевать, которое ему не успел передать отец. Его люди стали жестокими и осторожными — эти качества были поутрачены со времён Мехмеда.

Год от года Вильям увеличивал размеры своего войска. Он слишком хорошо помнил действия совершенно недееспособной армии Джема. Вильям не мог пополнять отряд янычар, потому что в горах Тавра не было христиан, но он нанял и выучил горцев, которые были преданы ему и по приказу пошли бы за ним куда угодно. У Вильяма не было достаточного количества ружей, но бесстрашные горцы со своими луками были приучены к дисциплине и представляли собой практически непобедимую боевую силу.

Гарнизон жил своей обычной жизнью: летом люди возделывали поля, зимой, забив скот, впадали в спячку. Они сами шили себе одежду и отливали пули. Новостей о действиях султана не было.

Вильям всё чаще стал ездить в Трапезунд, местный бейлербей принимал его в собственном доме.

— Я вижу распад нашей империи, — мрачно сказал Мустафа-бей. — Не только ты из бейлербеев объявил о своей независимости, Хоук-паша. Даже мне теперь не поступают инструкции из Константинополя. Но дань я посылаю до сих пор, — угрюмо добавил он.

Вильям заметил для себя, что этот человек может быть ему полезен, когда настанет время.

В Трапезунде Вильям узнавал новости о мире за пределами Константинополя. Ему сообщили, что юный король Карл VIII захватил Италию вплоть до Неаполя, что Папа Александр организовал Священную лигу для изгнания захватчиков и что французам пришлось оставить Италию из-за болезни, напавшей на их армию.

Сказали ещё, что Цезарь Борджиа пустился на завоевание Центральной и Северной Италии и заработал таким образом титул герцога Романьи [62] Р о м а н ь я — северная часть Италии (ист.). .

Говорили также, что в Неаполе, во время осады его французами появилась жуткая венерическая болезнь, названная Сифилисом.

«Конечно, — подумал Вильям, — это наказание Божье».

До него дошла новость, что Карл VIII, король Франции, умер молодым и что престол унаследовал Людовик XII.

Ходил слух, что Папа Александр VI созывает крестовый поход против, турок и все должны были отдать часть своего состояния на покрытие расходов по содержанию огромной армии. Но армия никогда так и не собралась...

Вильяму рассказывали о новых открытиях генуэзского моряка Кристофора Колумба.

И тогда, в 1503 году, через десять лет после того, как он покинул Константинополь, Вильям узнал, что Папа Александр VI мёртв.

Через четыре года Цезарь Борджиа был вынужден бежать из Италии, его убили в перестрелке в Восточной Испании.

Как и ожидалось, преемником Александра стал кардинал Джулиано делла Ровере, названный Папой Юлием II. Всю свою жизнь он был заклятым врагом Борджиа и после покушения на его жизнь вынужден был искать защиты у императора. Теперь он вернулся, и папству, опустившемуся до уровня публичного дома, предстояли серьёзные перемены. Оно не представляло более никакой угрозы для Османской империи, которая, казалось, поддерживала хорошие отношения со своими ближайшими соседями и после постоянных набегов Завоевателя наслаждалась предоставленным праздностью Баязида отдыхом.

Венеция сразу же возобновила отношения с Портой и даже предложила совместно захватить Египет, чтобы построить канал к Красному морю, тем самым укорачивая торговый путь к Индии и Востоку. Венеция была обеспокоена достижениями испанских и португальских моряков. Португальские моряки Васко да Гама и Бартоломео Диас пошли на юг вместо запада и обогнули мыс Доброй Надежды в нижней точке Африки. Португальские караки появлялись в Аравийском море, и Венеции виделся скорый конец её господства в этом регионе.

Но Баязид остался глух к предложениям венецианского посла. Его мало заботило то, что происходило за стенами Константинополя.

Летом 1509 года в Эрзрум прибыл посланник, известивший Вильяма, что Константинополь разрушен землетрясением.

Вильям и Валид оцепенело смотрели друг на друга. Невозможно представить, что этот могущественный город разрушен.

— Что с султаном? — спросил Вильям.

— С султаном всё в порядке, слава Аллаху. Дворец не пострадал.

Вильям в отчаянии щёлкнул пальцами.

— Но в городе очень неспокойно, — продолжал посланник. — Говорят, янычары перевернули котелки. Они считают, что султан обязан водить их на войну, а не держать дома, чтобы быть погребёнными под стенами.

— Это хорошая новость, — сказал Валид. — Кому из наследников они подчинятся? Что скажешь, Вильям?

Вильям никого из наследников хорошо не знал, он понимал, что все они жили в атмосфере распутной вольности.

— Я сомневаюсь, что янычары подчинятся кому-то из них, — ответил он.

— Значит, ты, так же, как и Мустафа-бей, предсказываешь падение империи, — сделал вывод Валид.

Вильям должен был понять, что ему надо делать: не первый раз в жизни перед ним стоял такой вопрос. Но теперь ему не с кем посоветоваться...

Ему исполнилось сорок девять лет, последние пятнадцать из них были самыми спокойными. Если бы Вильям отомстил за брата и жену, он чувствовал бы себя по-настоящему счастливым.

Гарри Хоквуд превратился в высокого сильного юношу. Он походил на Джованну не менее, чем на Джона Хоквуда: был рыжеволос и широк в плечах. Гарри вместе с Вильямом участвовал в летних военных походах. И если бы он унаследовал правление Эрзрумом и окружавшими его горами, то стал бы богатым человеком.