Вадим Щукин - Красные плащи

— Будь с нами Пелопид, — говорил кавалерийский командир приятелю, когда участники совещания направились к своим войскам, — мы бы уже сломя голову неслись навстречу спартиатам. Эпаминонд же только и умеет наводить порядок в лагере, — кивнул он гребнем шлема в сторону аккуратных рядов палаток, расставленных по синтагмам [109] Синтагма — тактическое и административное подразделение в 256 человек. и илам. — Всё беседовал с нами и выяснял, как быть.

— Ты так ничего и не понял, — улыбнулся приятель. — Стратег всего лишь умело подвёл нас к уже принятому им решению, заставил поверить, что мы сами приняли его, как единственно верное, а значит, будем понимать, что делаем и зачем. Слышал, как он отдавал приказ? Для того чтобы так чётко поставить задачи, нужно заранее как следует подумать...

Налаженная лагерная служба позволила организовать выступление на редкость быстро, пусть даже кавалерия запоздала со сборами и обогнала тяжёлую пехоту уже на марше.

Гоплиты в простых конических шлемах и скромных, без украшений, выданных государством доспехах, махали свободной от оружия рукой вслед всадникам на фессалийских конях.

Какое ещё государство Эллады может похвастаться такой кавалерией? Более тысячи прекрасно вооружённых, обученных, прошедших боевую школу всадников, горделиво покачивающихся на конских спинах, получили Фивы стараниями Эпаминонда за последний год.

Сам стратег, сидя на вороном жеребце, следил за движением колонн и давал последние наставления командиру гиппархии [110] Гиппархия — кавалерийская часть в 512 всадников. , выделенной в передовой отряд:

— Ты прибудешь к Левктрам гораздо раньше главных сил. Веди разведку спартиатов, охватив их конными разъездами, присмотри также место для лагеря и позицию для сражения.

Эгерсид шёл во главе своей моры, погруженный в невесёлые думы. Теперь ясно, решение Клеомброта дать отдых армии в стенах захваченного города было ошибкой. Трудности возникали даже с дисциплинированными спартиатами, воинов же из числа периэков, союзных контингентов и скиритов пришлось долго разыскивать по всем щелям и чуть ли не силой ставить в строй. Эти пьянчуги не оставили в Кревсии ни одной полной амфоры вина. Они ещё и сейчас не протрезвели. Едва плетутся, замедляя движение армии.

Вообще не стоило связываться с этим городом: роковая задержка не позволит отрезать войска Эпаминонда от Фив, а значит, они, даже разбитые, смогут отойти за мощные стены. Воинам в красных плащах останется разве что грабить окрестности и вырубать плодовые деревья. Всё как прежде. Десять тысяч тяжеловооружённых пехотинцев, тысяча всадников и почти столько же скиритов, самое большое войско, когда-либо собранное Спартой ради результатов столь ничтожных.

Колонна тянулась вдоль горных склонов, мимо поросших дубом и буком холмов, мимо груды валунов, наваленных здесь, должно быть, титанами во времена их битвы с богами. Сумерки уже сгущались, когда возле мрачных камней проскрипели колёса последних повозок спартанского обоза.

Серый, вросший в землю валун вдруг зашевелился, и из него выбрался небольшого роста человек в сером хитоне. Некоторое время он, согнувшись, трудился над камнем, и вот глыба исчезла, превратившись в свёрнутое полотнище и связку деталей каркаса. Лазутчик закинул за спину сложенное укрытие и пустился к темневшим в лунном свете, поросшим кустарником и лесом холмам. Углубившись в заросли на склоне одного из них, он несколько раз прокричал совой.

— Я пересчитал всех тяжёлых пехотинцев и видел самого Клеомброта. Всё, всё помечено в этой таблице, — говорил лазутчик человеку, появившемуся из темноты в ответ на условный сигнал.

— Я здесь волновался, каково же пришлось тебе?

— Всё благополучно. Как видишь, фиванские художники могут не только вазы расписывать. Был, правда, опасный момент, когда спартанский гоплит едва не справил на меня нужду.

— Знаешь, друг, не стану утверждать, что ложный валун — самое прекрасное произведение, вышедшее из твоей мастерской, но именно он прославит тебя среди граждан.

— Это произведение искусства будем хранить в глубокой тайне, как прежде. Может быть, оно ещё не раз послужит Фивам. Но поспешим, сведения нужны Эпаминонду!

Быстрые чёрные кони лазутчиков были незаметны в ночной тьме.

Тяжёлая, массивная фигура Клеомброта излучала торжественность, как перед жертвоприношением.

— Боги предают врага в наши руки. Кавалерия обнаружила войска фиванцев близ Левктр. Должно быть, бегом спешили они сюда, навстречу своей гибели! — Мрачная презрительная улыбка чуть тронула малоподвижное лицо царя.

«Зато мы ползли, подобно черепахам», — подумал про себя Эгерсид, стоя в шеренге вместе с другими командирами.

— Нас разделяет всего лишь половина дневного перехода, — продолжал Клеомброт. — Завтра мы приблизимся к противнику и, если он не убежит, сокрушим его! Не подобает спартиату считать противника перед битвой, но скажу: у фиванцев всего шесть тысяч гоплитов!

— Два могучих лаконца на одного жалкого, хилого фиванца! — воскликнул Сфодрий.

Оживлённый гул пронёсся среди спартанских командиров, словно Ника уже прошелестела своими крыльями над гребнями их шлемов.

— Что скажешь, Эгерсид? Опять ты невесел?

— Царь, если бы фиванцы были столь слабыми, как считает Сфодрий, то не поспели к Левктрам раньше нас. Впрочем, мы настолько превосходим их силою, что исход битвы, если она будет, предрешён...

Весть о том, что спартанское войско расположилось менее чем в половине дневного перехода к югу от Левктр, достигла Эпаминонда к вечеру.

Нет, не напрасной была жертва Кревсии. Пусть невелик нанесённый врагу урон, но даже захваченный и разорённый город позволил ему, Эпаминонду, выиграть драгоценное время. Даже больше, чем он рассчитывал.

Фиванская армия успела совершить манёвр и перекрыла противнику все пути, кроме обратного. Теперь за спиной — Фивы, совсем близко, всего полдня неспешного пути пешком. Город помогает, как только может, и армия ни в чём не знает нужды. Близость родных очагов преисполняет воинов суровой решимостью, тем более что командиры, не жалея красок, рассказывают им о зверствах спартиатов в Кревсии.

Беотарх оглядывал возвышенность, где стройными рядами палаток раскинулся, перекрывая дорогу на Фивы, укреплённый лагерь — невиданное прежде в Элладе дело.

Эпаминонд знал о численном превосходстве врага, грозного даже в меньшинстве. Значит, особенно важно не дать ему воспользоваться удобным моментом и атаковать не успевшее изготовиться к битве войско, смять, раздавить защитников Беотии своей тяжкой силой. Всего лишь за два дня появился ров глубиной в рост человека, насыпь на его внутренней стороне, а за ней — ограда, где деревянная, где каменная. Помогли горожане и жители окрестных деревень.