Валерио Манфреди - Фараон

— Утварь является разнородной, само захоронение отличается от всех тех, которые я видел до сих пор, и чувствуется, что создавали его в спешке. Кто-то был убит прямо внутри, перед тем как могилу закрыли; кроме того, обвал, который вы видели, не был вызван землетрясением, в противном случае воинское снаряжение упало бы на пол, включая также колёса, которые сами по себе чрезвычайно неустойчивы.

— Как ты считаешь, какая это эпоха?

Блейк взял из мешочка яблоко и надкусил его.

— Трудно сказать точно, но предметы, которые я видел, склоняют меня отнести их к Новому царству, ко времени Рамзеса II или Меренптаха, но я могу и ошибиться. Например, я заметил на подголовнике знак Аменемата IV, который восходит к намного более древней эпохе. Одним словом, это головоломка.

— А есть какие-нибудь предположения относительно покойника, захороненного в подземелье?

— Пока что никаких. Но я должен закончить расшифровку текстов, потом убрать завал и вскрыть саркофаг. Характеристики мумии и предметов, которые будут обнаружены на ней, могут стать ключом для определения личности покойного. Могу только сказать, что речь идёт о лице высочайшего ранга, возможно, даже о фараоне. Скажите, где мы находимся, Сара, и я намного лучше пойму всё... Мы ведь находимся в сухом русле Хаммамат, не так ли?

Сара покачала головой.

— Сожалею, но ничем не могу помочь тебе. Умоляю тебя, не проси меня больше об этом.

— Как хочешь, — вздохнул Блейк, отбрасывая в сторону огрызок яблока. Он закурил сигарету и в молчании уставился на солнце, начавшее опускаться над этой выжженной пустынной равниной. Не просматривалось ни камня, никакого рельефа местности, по которому он мог бы признать нечто знакомое. Всё было чужим и неизвестным, ему даже показалось, что и солнце было иным в этом окружении и в этом мире, с каждым часом всё более абсурдном.

Он загасил окурок сигареты в песке и произнёс:

— На сегодня можем закругляться и возвращаться в лагерь. Я очень устал.

Они вернулись на закате, и Блейк после поспешно принятого душа в вагончике отправился с отчётом к Мэддоксу. Он изложил ему свою точку зрения и свои сомнения, которые вызвала предварительная разведка.

Мэддокс, казалось, очень заинтересовался и внимательно выслушал каждое слово его рассказа. Когда египтолог закончил, он лично проводил его до двери.

— Расслабьтесь немного, Блейк, — посоветовал он ему, — вы, должно быть, смертельно устали. Ужин в половине седьмого в бедуинской палатке, если наше общество доставляет вам удовольствие. Вчера вечером мы поужинали позже, поскольку ждали вас, но, как правило, садимся за стол раньше, по-американски.

— Я приду, — пообещал Блейк и, перед тем как покинуть помещение, вспомнил: — Мне надо проявить и напечатать фотографии.

— У нас имеется всё необходимое оборудование, — с готовностью отреагировал Мэддокс, — потому что часто выполняем съёмку с аэростата и проявляем материал в нашей лаборатории. Сара Форрестолл покажет вам, где она располагается.

Блейк поблагодарил его и, покинув вагончик, немного прогулялся по лагерю, затем начал спускаться по высохшему руслу в южном направлении, чтобы как-то убить время до ужина. Он слишком устал, чтобы работать.

Воздух немного посвежел; кусты тамариска и дрока отбрасывали длинную тень на чистую гальку на дне. Египтолог следил взглядом за ящерицами, которые срывались с места в поисках убежища при его приближении, и на мгновение даже заметил козерога с огромными изогнутыми рогами на фоне солнечного диска, заходившего за холмы. Замершее в абсолютной неподвижности животное, казалось, с минуту наблюдало за ним, затем резко повернулось и исчезло, словно растаяв в воздухе.

Он прошагал почти с час, пока не развернулся, и эта длительная прогулка восстановила спокойствие в его душе и ослабила напряжение, которое овладевало им каждый раз, когда Блейк сосредоточивался на исследовательской площадке. Солнце почти скрылось за линией холмов, но его последние лучи ещё чётко обрисовывали очертания гор, вырастающих из долины, подсвечивая их золотистым прозрачным сиянием.

Именно в этот момент, когда он уже повернул обратно к лагерю, взор Блейка привлекло возвышение с левой стороны на расстоянии примерно одного километра, вершина которого была ещё освещена лучами заката.

Оно имело форму пирамиды, которую нельзя было спутать ни с какой другой, а горизонтальные штрихи геологических напластований только подчёркивали его рукотворность, вплоть до того, что производили почти идеальное впечатление искусственно созданного сооружения. Ему тотчас же пришла на ум другая гора, которая возвышалась над посёлком и смахивала на сидящего льва. Или сфинкса?

Что же это было за место, в котором природа и прихотливый случай каким-то образом повторили очертания самого символичного и захватывающего пейзажа Древнего Египта? Сомнения долго не покидали его, в то время как на долину Рас-Удаш медленно надвигались вечерние сумерки.

Фотографирование, описание и составление топографического плана всех объектов захоронения с помощью Сары заняли у Блейка несколько дней, но он не сдвинул ни одного предмета с места, на котором тот находился, и предпочёл изготовить нечто вроде перегородки из деревянных досок и полиэтиленовой плёнки, чтобы изолировать саркофаг и завал, засыпавший большую его часть.

При содействии Рэя Салливэна ему удалось сконструировать нечто вроде вытяжного устройства, позволяющего постоянно отсасывать пыльный воздух, особенно когда дело дойдёт до разбора завала и выгрузки мусора на поверхность. С этой же целью он соорудил над отверстием каркас с блоком, через который пропустил трос лебёдки джипа, а на его конце закрепил бадью, специально изготовленную в мастерской лагеря. Когда всё было готово для уборки завала, египтолог, как обычно, немного раньше ужина направился к Мэддоксу.

— Как идут дела, доктор Блейк?

— Хорошо, мистер Мэддокс. Но есть одна проблема, которую я хотел бы обсудить с вами.

— О чём идёт речь?

— Предварительная работа по топографии завершена. Теперь дело заключается в том, чтобы освободить саркофаг от материалов завала. Я прикинул, что речь может идти примерно о двадцати кубических метрах мусора: пыли, щебня, песка, которые можно удалить только вручную. Теперь я задаюсь вопросом, сколько человек должны быть в курсе этих изысканий: вы, Салливэн, Гордон, мисс Форрестолл и я — всего пять человек. Если мы хотим закончить работу в сжатые сроки, то потребуются рабочие. Но тогда придётся посвятить в существование этой находки посторонних людей. Я полагаю, что именно вам надлежит решить, сколько их должно быть.