Валерио Манфреди - Фараон

С правого локтя свисал массивный золотой египетский крест, а на сердце лежал скарабей из турмалина.

Блейк тотчас же сообразил, что, возможно, до этого предмета удастся добраться, и после некоторого колебания протянул руку внутрь. Расстояние между крышкой и саркофагом оказалось недостаточным, чтобы просунуть туда голову, и потому его кисть продвигалась ощупью, постепенно опускаясь, дабы не нанести какого бы то ни было ущерба.

Внезапно его рука почувствовала сферически отполированную форму скарабея, и египтолог извлёк его из погребения, зажав между пальцами.

Блейк медленно вращал священного жука в руке, пока на свету не оказалась его нижняя часть. В глаза бросились выгравированные иероглифы, которые учёный без малейшего сомнения перевёл как слово «МОИСЕЙ» [20] Библейский пророк, сын евреев, но воспитанный египетской царевной, вывел евреев из египетского рабства в землю обетованную — Израиль и получил от Бога заветы, регулирующие жизнь народа в новом государстве. .

Он почувствовал, что силы изменяют ему, и покачнулся.

Сара метнулась к нему, чтобы оказать помощь:

— Тебе плохо, Блейк?

— Он перенёс слишком сильный стресс, — посочувствовал Мэддокс. — Дайте ему стакан воды.

Блейк отрицательно замотал головой.

Ничего страшного, — процедил он сквозь зубы. — Просто сказалось нервное напряжение. Взгляните сами: это... это нечто необычайное. — И, прислонившись спиной к саркофагу, он бессильно сполз на землю, почти растянувшись на полу.

Мэддокс вскарабкался на табурет, включил электрический фонарь и заглянул внутрь.

— О Боже! — не мог удержаться он от восклицания.

Селим Каддуми остановил автомобиль на стоянке высотного центра «Уотер Тауэр», взял свой портфель из коричневой кожи, поднял воротник пальто и пошёл по тротуару. Когда он свернул на Мичиган-авеню, то ощутил, как лицо ему, будто бритвой, резанул ледяной ветер. Селим вспомнил тёплые ночи на берегах далёкого Нила, подумал о том, что ожидает его в ближайшие сутки.

Он поспешил к входу и вошёл, окунувшись в искусственную атмосферу крупного торгового центра с монотонным журчанием небольших водопадов, которые падали один в другой среди пышных зарослей тропических растений из зелёного пластика. Селим поднялся по эскалатору на второй этаж: эти водопады завораживали его, и ему нравилось любоваться блеском монет на дне каждого бассейна из мрамора с прожилками.

Кто-то сказал ему, что у туристов существует обычай бросать монетки в один из больших фонтанов Рима, потому что в таком случае им непременно доведётся вернуться в Вечный город. Но какой смысл имело бросать монетки в эти фонтаны? Люди каждодневно возвращались сюда, во всяком случае, чтобы сделать покупки. Всё это были те причуды западной цивилизации, которые пока ещё оставались непостижимыми для его ума.

На втором этаже он вошёл в лифт, поднялся на четвёртый этаж и вошёл в магазин издательства «Риццоли». Селим принялся бродить между книжными полками, пока не нашёл раздел книг по искусству. Он поставил портфель на пол и стал листать объёмистый том в чёрном переплёте с золотым тиснением о флорентийском баптистерии. Название на корешке гласило: «Чудеса Италии».

Через некоторое время появился ещё один посетитель, поставил на пол совершенно такой же портфель и занялся просматриванием альбома с гравюрами Пиранези. Селим возвратил свой том на полку, взял чужой портфель вместо своего собственного и направился к другим полкам. Он взял путеводитель по Италии «В стороне от проторённых дорожек», оплатил его в кассе и вышел не обернувшись.

Селим дошёл до лифта, спустился на второй этаж, а затем съехал вниз на эскалаторе в вестибюль вдоль водопадов, которые переливались из одного в другой до первого этажа. Когда он оказался на тротуаре, воздух стал ещё более ледяным и сжал ему бронхи острым, почти что болезненным, спазмом. Каддуми поставил портфель на сиденье для пассажира и открыл его. Там лежал конверт с десятью пачками, каждая по двадцать тысячедолларовых банкнот, и авиабилет компании «Бритиш эйруэйз» в Каир.

Немного позже его автомобиль уже нёсся по автостраде в аэропорт О’Хара. Моросил дождик, вскоре перешедший в мокрый снег — крошечные бусинки льда беззвучно отскакивали от ветрового стекла.

Омар-аль-Хуссейни вышел из вестибюля центра «Уотер Тауэр» с портфелем из коричневой кожи в руке и направился к телефонной кабинке. Он опустил четверть доллара в прорезь и набрал номер.

— «Чикаго трибьюн», — ответил женский голос.

— Пожалуйста, соедините меня с отделом хроники.

— Извините меня, мистер, но не могли бы вы назвать своё имя?

— Проклятие, делайте то, что я вам говорю. Речь идёт о чрезвычайном событии.

Девушка в приёмной с мгновение смущённо помолчала, затем встрепенулась:

— Хорошо. Прошу вас минутку подождать.

Несколько секунд в трубке раздавался перезвон ожидания, потом отозвался мужской голос:

— Отдел хроники.

— Послушайте: через пять минут посыльный экспресс-почты «Федекс» передаст вам пакет из серого картона, адресованный вашей редакции. В нём находится видеокассета. Немедленно просмотрите её: это вопрос жизни или смерти для тысяч людей. Повторяю: это вопрос жизни или смерти для тысяч людей. Я не шучу.

— Но что...

Хуссейни повесил трубку и вернулся к своему автомобилю на стоянке. Он запустил двигатель и направился к зданию «Чикаго трибьюн». Когда до него оставалось с четверть мили, Хуссейни остановился под предлогом неисправности, поскольку парковка в этой зоне была запрещена.

Он провозился с домкратом и запасным колесом до тех пор, пока не увидел, как перед готическим зданием «Чикаго трибьюн» остановился фургончик «Федерал экспресс» и из него выскочил посыльный с серым пакетом. Хуссейни достал из бардачка мощный бинокль и направил его на вход. Навстречу посыльному быстро вышел мужчина с седыми волосами, подписал квитанцию о получении и, вскрыв пакет лихорадочными движениями, извлёк из него видеокассету.

Хуссейни уложил на место домкрат и запасное колесо как раз в тот момент, когда позади него остановилась полицейская машина.

— Вас не нужно отбуксировать? — вежливо поинтересовался полицейский, высунувшись из окна.

— Нет, спасибо, инспектор: всего-навсего прокол в покрышке. Я уже справился. Благодарю вас.

Он сел в машину и как можно скорее вернулся домой, чтобы дождаться вечерних новостей по телевизору.

Тёмный и мрачный вечер надвигался на улицы огромного города словно ангел смерти.

Алан Мэддокс выбрался из подземелья и присоединился к Гордону, укрывшемуся под пологом, который Салливэн натянул над землёй от крыши джипа.

— Спускайтесь вниз, Гордон. Спускайтесь вниз и посмотрите. Это невероятное зрелище; за всю свою жизнь мне не довелось испытать такого потрясения. Там, внутри... внутри человек, который покоится в могиле три тысячи лет. Однако же от его маски исходит непреодолимая жизненная энергия, непокорённая сила. Я уставился на его грудь, стянутую полотняными бинтами, и на мгновение мне показалось, что она поднимается от дыхания.