Валерио Манфреди - Фараон

— Прощай, друг, спасибо. Я дал бы тебе больше, но мне ещё предстоит долгий и тяжёлый путь. Шалом.

— Шалом, — ответил фалаша, на минуту задержав на нём взгляд своих больших тёмных и влажных глаз, как у африканского животного. Потом сел в машину и умчался в облаке пыли.

Вскоре открылась билетная касса. Блейк приобрёл два билета до Каира, потом купил две чашки кофе с кренделями, обсыпанными кунжутом, и подсел к Саре.

— Дело сделано, — удовлетворённо отметил он, — если доедем до Каира, то пойдём в наше посольство: там найдём кого-нибудь, кто окажет нам помощь.

— Если мы доберёмся до посольства, то проблем не будет, — заверила его Сара. — И кому-то придётся дать мне объяснение, что же такое произошло в Рас-Удаше: эта шуточка мне совершенно не понравилась. Такие непредвиденные осложнения перепугают кого угодно.

— Верно, — согласился Блейк, — я никак не могу объяснить это.

Египтолог порылся в карманах, и ему посчастливилось обнаружить расплющенную пачку «Мальборо»: все сигареты развалились на кусочки, кроме одной. Он сунул её в рот и закурил, сделав длинную затяжку.

— Мало у тебя всякой дряни в лёгких, — упрекнула его Сара.

— Курение расслабляет, — пояснил Блейк. — Я чувствую себя героем приключенческого боевика, оставшегося без основного противника: у меня болят все кости, ногти и волосы.

Сара посмотрела на него: на лице египтолога была гримаса, долженствующая изображать улыбку, но его взгляду не удавалось замаскировать тревогу, исходившую отнюдь не от усталости и не от физической боли. В тот момент, когда впереди забрезжило спасение, Уильям Блейк почувствовал, что, возможно, для человечества было бы лучше, если бы он и его спутница скончались, удушенные пылью в пустыне Паран.

— И что мы сделаем с этой тайной? — начала допытываться Сара, угадав его мысли.

— Не знаю, — честно признался Блейк. — В настоящее время мне не удаётся смотреть на то, что случилось, как на реальный факт. Кажется, будто я видел это во сне.

— Но ведь настанет момент пробуждения...

— Тогда и буду принимать решение. Если бы я был уверен, что могу остановить эту войну, обнародовав то, что я увидел... рассказав, что не было избранных народов ни с одной, ни с другой стороны, я бы сделал это...

— Однако же ты всё-таки должен сделать это: истина, по своей сущности, требует, чтобы её раскрыли. Ты так не считаешь?

Блейк покачал головой:

— Истине, по её сущности, никогда не верят. В действительности молчание почти всегда является единственно возможной истиной...

В этот момент его слова заглушил шум автобуса, подъехавшего к посадочной площадке. Они вошли в него первыми и уселись в самом конце, вскоре за ними последовали другие группки пассажиров, прибывавших по отдельности: женщины с увесистыми свёртками, мужчины с блоками американских сигарет, которые они, наверное, купили в Акабе.

В конце концов автобус рывком двинулся в путь, постепенно увеличивая скорость. Убаюканная колыханием автомашины и ворчанием двигателя, подкошенная усталостью, девушка положила голову на плечо своего спутника и погрузилась в глубокий сон. Блейк некоторое время пытался бодрствовать, но вскоре и он отступил перед усталостью и теплом тела Сары.

Он проснулся как от толчка, когда почувствовал, что автобус внезапно остановился, и подумал, что водитель притормозил у бензозаправки, чтобы пополнить запас горючего. Блейк хотел вновь опуститься в сон, но что-то твёрдое упёрлось ему в плечо и заставило его тотчас же пробудиться и повернуться. Перед ним стоял человек, наставивший на него дуло автомата.

Уильям Блейк разбудил Сару, которая пока ещё ничего не осознала, но притворился, что не понимает приказов двух египетских военных, которые заставляли его выйти из автобуса.

Разнервничавшись, старший по званию гаркнул что-то по-арабски, заставляя обоих встать, а другой принялся подгонять их стволом автомата по автобусному проходу под изумлёнными взглядами прочих пассажиров.

Когда они очутились снаружи, то Блейк увидел, что автобус был остановлен посреди пустыни джипом двух военных, перегородившим путь.

Их обыскали, шаря по телу Сары дольше, чем того требовала необходимость, потом заставили сесть в автомобиль и повезли по дороге, которая вела вглубь страны. Автобус тем временем с ужасным громыханием возобновил движение и вскоре исчез из вида в западном направлении.

— Я не могу поверить в... всё это бессмысленно... — начала было твердить Сара, но Блейк сделал ей знак замолчать, поскольку их стражи разговаривали между собой и он не хотел упустить эту беседу. Сара заметила, что лицо Блейка потемнело, пока он слушал их речь, перемежаемую смешками.

— Ты понимаешь то, что они говорят?

Блейк утвердительно кивнул.

— Плохие новости?

Блейк опять утвердительно кивнул, затем вполголоса произнёс:

— У них приказ доставить нас в военную тюрьму, где нам устроят допрос и судебный процесс, предположительно ускоренный, но сначала у них есть намерение поразвлечься с тобой. У обоих. Естественно, сначала офицер.

Сара побледнела от бессильной злобы. Блейк сильно сжал ей руку:

— Сожалею, но лучше, если мы будем готовы к этому.

Солдат приказал ему молчать, но Блейк умышленно продолжал говорить, притворяясь, что не понимает ни слова, пока тот не отвесил египтологу оплеуху, разбившую ему нижнюю губу.

Блейк подскочил от боли и принялся искать носовой платок в кармане куртки, чтобы остановить кровь, которая наполняла рот и капала на рубашку, не переставая лихорадочно прикидывать, что же может сделать он, безоружный и доведённый усталостью до изнеможения, во избежание участи, ожидавшей его и Сару. И когда археолог вытаскивал пакет бумажных платков «Клинекс», то нащупал два колпачка пишущих ручек, высовывавшихся из-за края кармана. Его осенило, что первый из этих колпачков закрывал вовсе не ручку, как это могло показаться, а его археологический скальпель. Когда солдат отвернулся, чтобы поговорить со своим командиром, Блейк вытащил инструмент и положил его в карман куртки, предварительно сняв защитный колпачок.

Джип нёсся вглубь страны почти полчаса, пока не пересёк ряд невысоких волнистых возвышенностей. Когда они спустились по склону с другой стороны, автомобиль остановился, и солдат открыл дверь, чтобы выйти. Пока он опускал ногу на землю, Блейк, зорко следивший за ним, всадил ему скальпель в печень раньше, чем тот успел вытащить пистолет, и, пока жертва медленно оседала с клокотанием в горле, другой рукой молниеносно выхватил пистолет из его кобуры и разрядил его сначала в офицера, сидевшего за рулём спиной к нему, а затем в солдата, корчившегося на пропитанном кровью песке, тем самым положив конец его страданиям.