Светлана Журавская - Остров Творцов [litres]

– Идем. Кстати, – она вытащила из внутреннего кармана золотой цилиндр и протянула его мужчине, – это твое.

Он взял цилиндр в руку и осмотрел со всех сторон.

– Поистине уникальная вещица! – похвалил Силов оружие. – Столько возможностей… жаль, что она теперь бесполезна.

– Уже нет.

– Не понял?

– Он получил энергию от этой воды. – Фэро кивнула на озеро за его спиной. – Немного, но поиграть хватит.

– О-хо-хо! – искренне порадовался Силов. – Значит, я снова буду полезным!

– Ты всегда таковым был и будешь.

– Не скажи. Это единственная штукенция, из которой я мастерски стреляю!

– Да-да, – хмыкнула Кайя, поднимаясь выше.

– Итак, какой у нас план? Улреки, или дадим им слопать Храбра и этого второго?

– Как пойдет, – пожала плечами египтянка. – Главное, чтобы они не съели душу Ивана, а со всем остальным мы точно справимся.

Поднявшись на самый верх, путешественники прошли через круглые врата, обвитые лианами, и оказались на узком балконе, тянувшемся вдоль стены над бурлящими водами изумрудного Источника. Плотный барьер окутывал его, не давая ничему в него упасть. На поверхности священных вод плавали лишь опавшие лепестки розовых цветков, растущих здесь повсюду. Источник шумел, и мелкие волны бились о каменистые берега. Под сводами, если прислушаться, можно было услышать своеобразное тихое пение.

– Это музыка? – удивился Глеб.

– Это песнь планеты, – ответила египтянка, не поворачивая головы. – Слышать ее могут лишь перводуши…

– Может, скажешь хоть, с какой планеты моя душа?

– …Аль Киля, Планета Девяти Ветров, – неохотно ответила Фэро. – Ты там была?

– Была… – холодно сквозь зубы ответила она, явно не желая продолжать эту тему.

Присмотревшись к воде, Глеб заметил в ней едва различимые осколки льда.

– Что это? – спросил он у Кайи.

– Осколки кристалла Сета, что боролись с акхэей лэ ра.

– Наше счастье, что он смог ее остановить… – покачал головой Силов, припомнив странный момент одной из жизней, в которой он знал человека по имени Сет Фэро.

Через несколько минут они вышли с территории Источника и вошли в лабиринт Третьего Горизонта. Не успели они спуститься ниже на пару поворотов, как увидели свежее гнездо улреков и большое количество слизи.

– Веселье начинается… – прошептала Кайя.

Глеб с нескрываемым отвращением посмотрел на грязь, оставленную ненавистными монстрами. К счастью, тут не оказалось виновников, их даже не было слышно.

– Они и раньше тут существовали? Так запланировано изначально? – спросил он, кивнув на мелкие косточки добычи улреков в углу.

– Отчасти, – ответила Фэро, аккуратно ступая. – В конце концов, они отличные стражи. Кто не знает их слабых мест, тот никогда их не победит.

– Что ж, рад оказаться в компании знающего человека. – Он хмыкнул и посмотрел вперед. Ему показалось, что он увидел там очередное разветвление множества дорог. – Что это там такое? Еще загадки?

– …Восхождение, – прошептала Кайя, останавливаясь в двадцати метрах от ходов, над которыми тускло сияли зеленые кристаллы. – Как только Иван пройдет третий барьер – начнется последнее испытание.

– М-м, для всех или только для него?

– Четыре перводуши рядом с одним Источником… – покачала она головой. – Вот уж точно такого я не ожидала! – Она повернулась к Глебу. – Всем четверым придется пройти. И если для Ивана это будет путь осознания, то для тебя – возможность вспомнить свою истинную жизнь. – Она улыбнулась. – Ты давно этого хотел.

– Истинную? – он натянуто улыбнулся. – Та, что была до тебя, меня не интересует. А что будет в конце? Мы все выйдем к Источнику?

– В конце ты увидишь своего великого врага, – отвернувшись, ответила египтянка. – Врага своей души, своего того мира, откуда она явилась.

– Сражаться придется?

– Только со своими страхами, – дернула она плечами. – Ты просто посмотришь долгое и грустное кино.

– Эй! Только без спойлеров! – он шутливо замахал руками. – Что бы там ни было, это в прошлом. Души призваны расти над собой и изменяться.

Фэро промолчала.

– Других вариантов у нас нет? Обойти как-то?

– Нет.

– Ты не говорила ни о чем таком раньше, – вслух подумал Силов. – Двадцать три года назад такого и не было, – она прислонилась к стене. – Анхамон назвал мое имя, и мы шли по пути, легкому и быстрому… А сейчас Источник знает, что рядом слишком много перво-душ, есть угроза акхэи. Вот он и запустил все способы защиты.

– Но ведь перводуши всё равно пройдут Восхождение? В чем смысл?

– Не все. – Женщина проверила крепление наручных ножен. – Стратигу придется несладко. В конце концов, в нем их целых три.

– А что будет с его напарником?

– Встретится с улреком, а может, сразу с двумя, – прошептала Кайя, снова посмотрев на тусклые кристаллы.

– И зачем ты сделала эти Горизонты такими тяжелыми?..

– Чтобы защитить Источник от любых посягательств. – Женщина посмотрела на Силова. – Как только всё закончится, мы окажемся на пороге Источника. Врата будут в ста метрах ждать свою душу.

– Я помню, – перебил ее мужчина. – Наша задача – остановить Стратига.

– И это тоже, – кивнула Фэро. – Но ты выйдешь в тот зал один.

– Что? – удивился Глеб.

– Я проведу Ивана тайной тропой к священным в одам. Храбр должен войти в багровый Источник.

В ее изумрудных глазах Силов заметил глубоко засевшую тоску и грусть. Он подошел к ней ближе.

– …Хорошо, Кайя. Я задержу его, насколько смогу. Знаю, что у меня с ним тоже есть счеты.

Они на краткий миг встретились взглядом.

– Как только по земле пробежит дрожь и ты увидишь зеленое свечение – отступай и беги к Источнику, – сказала египтянка.

– Само собой.

– Ты понял меня? Сразу! Я выйду навстречу. Только без самодеятельности.

Глеб улыбнулся одними губами и коснулся ее щеки.

– Я запомнил, поверь мне.

Храбр шел впереди. Тоннель стал значительно меньше, и идти приходилось выстроившись по одному. С потолка свисали мокрые, а местами склизкие корни деревьев. На полу встречались мелкие косточки и давнишние следы улреков. Фрол шел последним, то и дело оглядываясь. Его не покидали плохие предчувствия. В воздухе пахло не просто опасностью, а смертью. В голове роились сбивчивые воспоминания, и от большей их части по спине пробегал холодок. Климов поймал себя на мысли, что уж лучше бы он ничего не вспоминал. Картинки из его марсианского прошлого крутились вокруг Хранителей и Храмовников, но он никак не мог уяснить свою роль. Однако всё это не шло ни в какое сравнение с его самым последним воспоминанием – тьмой, вырвавшейся из черного растаявшего яйца, которая буквально сожрала его живьем, а душу заставила сжаться от страха и забыть половину своей жизни.