Леонид Рахманов - Повести разных лет

П а ш к а (беспокойно задвигался) . А мы не знаем, жива ли Витя…

Е р ш о в. Молчи, молчи, Павел!

В е р е с о в (Пашке) . У тебя, мальчик, тоже все впереди. Только не раскисай и не озлобляйся. Война паршивая штука, но нельзя на войне стать хуже, чем был, слышишь?

П а ш к а (послушно) . Слышу, Егор Афанасьевич.

Е р ш о в. Да помолчи ты, не говори с ним!

В е р е с о в (всматриваясь в Ершова) . Это ты, Пчелка? (Пауза.) Извини, Ершов, я тебя не узнал… Все равно, Пчелка прав: всякая смерть… почти всякая… есть величайшая несправедливость. Когда кончается жизнь взрослого человека, с ним вместе уходят его опыт, знания, не до конца использованные ресурсы. Это очень обидно, Ершов. Очень! И все же какие-то взрослые дела останутся. Пусть немного… это другой вопрос, надо было об этом раньше думать… Но вот оборвалась жизнь молодого, только начавшего жить существа. И сразу рухнул весь мир надежд, обещаний, пылких стремлений, неисчерпаемых возможностей… Это ужасно! И как раз это проделывает война: уносит миллионы молодых жизней, будущее страны, народа… (Пауза.) Ты удивляешься, что я так говорю? Не удивляйся, меня давно эти мысли мучают. Но что делать, товарищ Ершов! (Доверительно.) Что делать? Все. Все, что требуется на войне от нас и от наших детей. Они же в нас верят. Сами пока еще ничего не умеют. Только стрелять.. Да, стрелять пришлось научиться. Во всем остальном полагаются на нас. (Пауза.) Теперь понимаете, почему я решился на десант?

П а ш к а. Понимаем! (Тихо.) Не совсем, Егор Афанасьевич.

В е р е с о в (повернулся к нему) . Паша, а где же Витя? Разве она была не с тобой?

Пашка молчит, затаив дыхание.

Извини, я забыл, она с Микишевым… (Пауза.) Чувствую, как бы она ни храбрилась, сердечко у нее екает… В первый раз лезть под пули, видеть кровь, смерть, жестокость… возможно, самой стрелять в человека!.. Это так трудно! (Снова устремил взгляд на Ершова.) Нам удалось разминировать плотину? (Строго.) Товарищ Ершов, отвечайте!

Е р ш о в (поспешно) . Все в порядке, товарищ Вересов. Сделали. Только потухнет этот проклятый фонарь, сразу наш батальон начнет наступление.

Вересов приподнялся на локте.

Лежи, Вересов, лежи! Тебя слегка хватануло, но мы тебя скоренько в медсанбат, а там…

Вересов закрыл глаза.

П а ш к а. Товарищ Ершов, я к ним сползаю…

Е р ш о в (сердито) . Тихо! Кто в такой ясный день ползает!

П а ш к а (упрямо) . Товарищ Ершов, мы же должны… Они ждут!

Е р ш о в (грозит ему кулаком; отчаянным шепотом) . Товарищ комбат, сюда! Товарищ комбат! Как вы сюда добрались?!

В яму спускается М и к и ш е в.

М и к и ш е в. Что тут у вас? Почему связь не работает?

Е р ш о в. Проволочная связь порвалась, когда комвзвода ранило. Не пускали ракету, ждали, пока фонарь потухнет. Плотина разминирована. Что дальше делать, товарищ комбат? (Беспокойно.) Может, неправильно залегли?..

М и к и ш е в (кивнув на Вересова) . Тяжело ранен?

Е р ш о в. Такие раны, известно: сразу не помер, возможно, выживет.

В е р е с о в (тихо, но внятно) . Возможно, выживу. Александр Михайлович, нагнись поближе…

Микишев послушно нагибается.

Пускай свою ложную флотилию. Да нет, я не брежу… Теперь-то и попробовать отвлечь. Видишь, они что-то чуют, фонарь подвесили… Не вышло у нас тихой сапой. Как начнут обстрел лодок, бросай батальон через плотину. Кто пойдет на моторке? Я. (С усилием улыбнулся.) Передаю по буквам: Я! Яков… Видите, очухался!

П а ш к а (умоляюще) . Пошлите меня, товарищ комбат. Объясните, что надо сделать…

М и к и ш е в (не слушая его) . Вересов, тут тебе есть одно письмо. Возьми, потом прочитаешь. (Засунул письмо от Виктории в карман гимнастерки Вересова. Грозит Пашке, чтобы не спрашивал.) Желаю тебе!.. (Осторожно пожал Вересову руку.) Что ухмыляешься?

В е р е с о в. Где у тебя спрятаны плоты и лодки?

М и к и ш е в. Брось ты об этом! Где надо, там и спрятаны. Ну, близко. В старом канале. Значит, думаешь, есть смысл использовать? Ладно, посмотрим, как пойдет дальше. (Видя, что Вересов закрыл глаза, Ершову и Пашке.) Не думайте его одного оставлять. Здесь ему самое место. Чтоб он и пальцем не шевелил!

Осветительная ракета погасла.

Есть! (Ринулся наверх.) Берегите комвзвода!

Еще минута тьмы и тишины, и вдруг шквал артиллерийского огня. Окрестность озаряется вспышками выстрелов и разрывов снарядов. Снова зажглась осветительная ракета… другая… третья… становится светло как днем.

Е р ш о в (почти кричит) . Бой идет! Бой! А мы с тобой, как не знаю кто! Мы тут как черви в яме!

П а ш к а (умоляюще) . Может, выйдем? Товарищ Ершов! Может, выйдем?

Е р ш о в (вне себя) . В жизни со мной такого не было! Ни одна война без меня не обходилась. Ни одна! Слышишь? Я этого так не оставлю, я стану жаловаться…

П а ш к а. Я говорю — выйдем, выйдем!

Е р ш о в (беря себя в руки) . Тихо! Слышал приказ командира? Сидеть тихо, беречь комвзвода…

На краю ямы появляется А г л а я.

А г л а я. Где Егор Афанасьевич?

Е р ш о в. Тихо! (Стащил ее вниз.) Откуда ты взялась? Зачем тебе его надо?

А г л а я. Он здесь! (Стремительно опустилась на колени перед раненым.)

Е р ш о в. Павел, что за гражданка?

П а ш к а. Материна знакомая. Наверно, она за комбатом ползла… (Быстро.) Товарищ Ершов, а если на нее Егора Афанасьевича оставить?

Е р ш о в (строго) . Еще чего! Приказ командира… (Колеблясь.) Ты хорошо ее знаешь? (Решившись.) Ладно, пошли! (Аглае.) Головой за него отвечаешь, ясно?

Ершов и Пашка уходят.

А г л а я (робко взяв руку Вересова) . Егор Афанасьевич, как вы себя чувствуете?

Вересов не отвечает.

Господи, неужели? (Мнет его руку.) Нет, рука теплая. Жилочка на ней бьется… Неровно, но бьется. А может, это у меня? Нет, у нас у обоих! Егор Афанасьевич! Не слышит… Егор Афанасьевич, голубчик! Точно руку пожал тихонько? Нет, показалось. (Шепчет.) Люблю тебя больше себя! Никого, даже Борьку моего так не любила… Верь, верь мне, Егорушка! Ничего, что я так вольно? Будешь жив или нет — навсегда тебя полюбила. Последний ты у меня, Егорушка… И самый для меня первый! Со всеми прощаюсь, а с тобой… (склонившись над ним) с тобой здороваюсь. Здравствуй, Егорушка! (Нежно вглядывается в него.) Здравствуй! Как хорошо нам с тобой после войны будет! И я еще молодая… и ты не старый. Не сердишься на меня? Не сердись! А Александру Васильевну забудь. И горе свое забудь и обиду… Жаль, я тебя тогда не знала, заслонила бы от обиды. Как — не знаю, но заслонила… Веришь?

В е р е с о в (вдруг, не открывая глаз) . Верю. Спасибо.

А г л а я (после долгого молчания) . Стыд какой! Все слышали?