Леонид Рахманов - Повести разных лет

Везде копошились работные люди. В одном месте стоял большой копер для забивки свай, и люди с уханьем били сваи, поднимая на блоках тяжелую чугунную бабу; рядом отливали воду из котлованов, в другом месте укладывали бутовую плиту, а немного поодаль от сооружения, там, где был сложен гранит, камнетесы обрабатывали его киянками и шпунтами — самодельными, неуклюжими инструментами. Люди ползали на коленях вокруг огромных прямоугольных камней, присаживались на края их, поджав под себя ноги, и сосредоточенно и упорно били. Ноги их были обмотаны тряпками, предохраняющими от острого камня и щебня, но тряпки давно уже превратились в лохмотья, и, если всмотреться, можно было увидеть между лохмотьями голое тело с ссадинами. Руки тоже были обмотаны тряпками вместо рукавиц. Глаза как можно больше сощурены — это заменяло предохранительные очки. От напряжения должны были очень болеть мышцы век и самые глаза: чем уже сжимались щелки, тем зорче нужно было глядеть сквозь них. Группы рабочих перекатывали гранитные камни саженной длины и аршинной толщины к самой постройке. Базиль вспомнил о несравненных колоннах и поглядел было налево от себя, по направлению к реке, но ничего не увидел, кроме каких-то сараев, закрывавших вид на Неву.

— Мастерские для окончательной отделки и отшлифовки колонн, — пояснил Исакий Исакиевич.

Исакий Исакиевич с удовлетворением отмечал про себя, что разнообразие строительных работ действовало на его спутника самым возбуждающим образом, хотя тот и старался до поры не разглядывать ничего.

Вдруг Базиль спросил со сдерживаемым волнением в голосе:

— Вы не знаете, какой высоты эти монолиты-колонны? И какого примерно веса?

— Восемь сажен. Восемь тысяч пудов, — сухо ответил Исакий Исакиевич.

Базиль был восхищен.

Постройку обогнули справа, пройдя меж известковых ям, и были уже шагах в ста от канцелярии строительной комиссии, как вдруг откуда-то издалека донесся знакомый голос:

— С добрым утречком! К Монферрану? Желаю успеха.

Шихин стоял у кузницы и приветливо махал им картузом.

— Я забыл, а вернее, не догадался спросить Архипа Евсеевича, — сказал Базиль, обращаясь к чиновнику, — чем он занимается на постройке собора?..

— Архип Евсеевич с 1819 года и по сей день держит подряд на добывание гранитных колонн, — ответил Исакий Исакиевич.

— Как?! — невольно вскрикнул Базиль, хватая его за руку.

Он был поражен: Архип Шихин занят как раз этим делом?

— Да, — спокойно подтвердил Исакий Исакиевич.

Монферран, которого жаждал увидеть Базиль, еще не изволил прибыть в канцелярию. Или он случайно запоздал сегодня, якобы против обыкновения, или хитрый Исакий Исакиевич нарочно привел Базиля пораньше, чтобы тот подождал, потомился, как всякий проситель, и, упав духом, уяснил разницу между собой и ожидаемым высоким лицом.

Расчеты чиновника могли оправдаться. Страшась вовсе пропустить Монферрана, Базиль не вышел на манящую его площадь, а остался терпеливо ждать в канцелярии. Исакий Исакиевич прошел за барьер и приступил к исполнению обязанностей. Канцелярия наполнилась чиновниками и посетителями. Базиль с любопытством поглядывал на дверь, обозначенную дощечкой с надписью: «Чертежная и расчетная». Быть может, ему как раз там придется работать под руководством главного архитектора Монферрана. Монферран ведь когда-то так же приехал в Россию с рекомендательным письмом в кармане. Тому исполнилось десять лет. Монферран теперь не безвестный чертежник и ни у кого уж не просит милости, а, напротив, к нему вот пришел сейчас безвестный чертежник с покорнейшей просьбой, сидит и с трепетом ждет появления самого Монферрана.

Монферран появился.

Полнощекий и белокурый француз средних лет быстро шел прямо на Базиля, не замечая его, и прошел мимо в дверь чертежной. Тотчас же послышался его заносчивый тонкий голос. За ним проследовал другой белокурый и полнощекий француз, помоложе и ниже ростом. Из чертежной теперь доносились два голоса, чрезвычайно похожих: один говорил по-французски, другой повторял сказанное, притом с теми же интонациями, по-русски. Было легко догадаться, что двойник Монферрана — это его переводчик.

Не успел Базиль вслушаться в разговор, как к нему подскочил Исакий Исакиевич, утративший свою важность.

— Давайте, давайте скорее, — задыхаясь шепнул он Базилю, — давайте же ваши рекомендации…

Базиль попытался было возразить:

— Я же хотел сам…

И хотел было сказать еще, что выбран не слишком-то благоприятный момент для беседы с раздраженным французом, но Исакий Исакиевич уже держал в руках драгоценные письма и через секунду исчез с ними за дверью чертежной.

С замиранием сердца прислушивался Базиль к малейшему звуку, но голоса смолкли: из чертежной был ход в кабинет, и все трое — Монферран, переводчик и Исакий Исакиевич — удалились туда. Раздосадованный Базиль остался ждать, как ждал до сих пор; настроение его вовсе упало. Ему до крайности не понравилась неуместная услужливость чиновника.

Минут через десять тот возвратился от Монферрана. На бесцветном лице его блуждала неопределенная улыбка. Он подошел к Базилю и подал письма.

— Господин Монферран благодарит за честь, — произнес он торжественно и довольно громко, так что присутствующие невольно навострили уши, — и высказывает глубочайшее сожаление, что не может принять вас.

С этими словами чиновник вежливо поклонился и неторопливо удалился за барьер к своему столу. Он сел и занялся бумагами, подставив скамеечку под короткие свои ножки, чтобы не затекали.

Далее все пришло в свой порядок. Ноги шаркали, бумаги шуршали, перья поскрипывали, посетители кашляли, молодые чиновники за спиной Базиля оценивали парижский его костюм.

Сам Базиль стоял как оплеванный.

Он не помнил, как вышел из канцелярии, кто провел его с площади на Морскую улицу через ворота, противоположные тем, в какие он час назад вошел на площадь; помнит одно лишь: навстречу попался вездесущий рыжебородый купец и заговорил с ним таким тоном, из которого было ясно, что Шихин отлично осведомлен обо всем происшедшем. Если б Базиль тогда был в состоянии здраво соображать, он тут же, на месте бы догадался, что Исакий Исакиевич действовал по указаниям Шихина и ему было поручено доложить Монферрану о молодом чертежнике.

Но для чего это нужно Шихину?

— Помни Архипа Шихина, — сказал купец, приближаясь вплотную к Базилю и смотря ему прямо в глаза. — Что бы ни случилось, приходи к Шихину, Шихин выручит. Ну, а сейчас-то мне сильно некогда. До свиданьица.

С этими словами купец повернулся прочь от Базиля, и так стремительно, что длинная, узкая борода его закинулась на плечо. И уже издали прокричал: