Виктор Квашин - Последняя крепость империи

— Не золотая. Пытались такую рубить, пробовали стрелять. Из арбалета за тридцать шагов пробивает, а против обычной стрелы держит лучше панцирных лат. Но и нагрудник тоже получишь, конечно.

Сотня выглядела не хуже командира. Сиантоли никогда не видел, чтобы бойцы в десятках были подобраны по росту и стояли по линии, нарисованной на каменной мостовой. Кроме того, что одежды были очень красивы, каждый пяток ещё имел свой отличительный знак — полоску определённого цвета на правом плече. И столь чистой обуви Сиантоли тоже никогда не видел.

Сотня маршировала в ногу, делала одновременные повороты и прочие выкрутасы. Смотрелось всё так, будто все бойцы были связаны друг с другом. Сиантоли не понимал, для чего это можно применить, но смотреть было интересно. Командовал представлением заместитель сотника с красивым именем Палиги 55 55 Палиги — Чёрный Утёс. . Он и выглядел под стать имени — крупный, крепкий, стоит на ногах будто скала, и лицо как из камня.

Сиантоли предоставили слугу-оруженосца Иктэ 56 56 Иктэ — Муравей. , очень старательного, энергичного молодого чжурчжэня. Вообще, следует заметить, вся особая сотня состояла исключительно из чжурчжэней. Иктэ служил и прежнему сотнику, прекрасно знал свои обязанности и был весьма полезен Сиантоли в том, чтобы разобраться в порядках, царивших в Запретном городе и вообще освоиться в городской жизни.

Специальная сотня занимала отдельно выгороженный двор с казармой для бойцов, конюшней, складами, кухней и помещением для еды, крытым двором для занятий военным делом, отдельным домом для обслуги. Для командира сотни также был предусмотрен отдельный дом из двух комнат, одна из которых отапливалась каном, облицованным глиняными плитками с изображением драконов, другая обогревалась в случае надобности жаровнями с тлеющими углями. Оба помещения были обставлены роскошно по меркам Сиантоли. Подобное убранство он видел лишь во дворцах больших вельмож.

Господин военный советник вызвал Сиантоли через два дня.

Они снова сидели на террасе, болтали по-дружески. Сиантоли рассказал, как посетил высокородного Ши Даоли.

— О, ты был у отца? Как он?

— Мне показалось, что у него не всё в порядке со здоровьем. Но держится превосходно!

— Да, держать себя отец всегда умел. Мне до него далеко — срываюсь. А здоровье у него давно не в порядке. Уговаривал его ехать сюда, в столицу. Тут врачи особых знаний, — Дзэвэ махнул рукой. — Его разве уговоришь! А как у тебя дома?

Сиантоли рассказал другу, ничего не утаивая, в том числе о чувстве вины перед отцом и перед дочерью.

— Ум человеку даётся затем,

Чтобы взрастить свою глупость стократно,

После вернуть попытаться обратно

То, что разрушено было совсем, — проговорил нараспев Дзэвэ.

— Ух ты! Ты сочиняешь стихи? Вот так сразу и точно про меня?

— Ну что ты, я так не сумею. Это один великий чжурчжэньский поэт. У него много разного на все случаи жизни. А ты не горюй, всё исправится.

Сиантоли интересовали его прямые обязанности, и он спросил.

— Специальная сотня — для специальных поручений, — сказал Дзэвэ. — Какие это поручения, решать командующему или мне. Никому более ты не подчиняешься.

— То есть, я не смогу участвовать в войне, если монголы снова полезут в наши пределы?

— Наоборот, ты будешь участвовать. Но не в качестве одного из сотен тысяч, которого если убьют, то никто и не заметит. Твоя работа должна быть, если так можно выразиться, изящной, точной и очень эффективной. Как укус ядовитой змеи.

— О-о! Для такой войны я не готов. Да и сотню нужно учить не топать по двору, а драться как тигры.

— Ты ещё просто не всё знаешь. Их учат драться. Специальные люди. Ты скажи заместителю, пусть тебе всё покажут. Твоя задача — общее руководство. Там у тебя вообще-то всё налажено, твой предшественник был хорошим сотником.

— Куда же он делся, погиб?

— Он серьёзно провинился. Его перевели в регулярную армию.

— Можно узнать, в чём его вина?

— Он осмелился спорить с самим командующим. Кстати, привыкай не перечить и вообще всегда держать своё мнение при себе. Окружающим необязательно знать, что у тебя в голове.

— А как же доказать свою правоту или…

— Молча! Твоя правота в том, что ты выполняешь приказы и всегда с ними согласен. Да, я ещё тебе не говорил, выход за пределы Запретного города твоим людям запрещён.

— И мне?

— Ты можешь выйти с моего разрешения, чтобы я знал куда и на какое время и обязательно с оружием, в сопровождении пятка и слуги. Нарушение этого правила недопустимо.

Вернувшись, Сиантоли попросил слугу пригласить к нему Палиги, усадил напротив, угостил вином и попросил рассказать всё о службе. Беседа оказалась полезной.

Заместитель рассказал, что в особую сотню отобраны самые преданные люди, готовые отдать жизнь за императора. Сотне предоставлены привилегии: бойцы живут в очень хороших условиях, их сытно и разнообразно кормят, следят за их здоровьем. Жалование гораздо выше, чем в войсках. Есть целый штат обслуживающего персонала. Есть учителя — мастера по борьбе, кулачному бою, бою на мечах, по езде на лошади. В город нас не пускают, — пожаловался Палиги, — но лучше туда и не ходить.

— Почему?

— В большом городе слишком много соблазнов. Здесь лучше — всё что нужно есть, но ничего запретного.

— А женщины?

— Насчёт женщин спросите своего слугу.

Сиантоли посетил тренировки и сразу попросил мастеров заниматься и с ним — уж больно интересными показались способы борьбы и кулачной драки. Да и палашом Сиантоли владел как острой дубиной, а бойцы такое выделывали! С этого момента у него появилось увлекательное занятие — тренировки боевых навыков. Он с удовольствием учился и участвовал в коллективных упражнениях со своими бойцами на равных, тем самым сближаясь с подчинёнными.

И всё-таки, Сиантоли чувствовал себя в Запретном городе, как те павлины в золочёной клетке. Он никак не мог привыкнуть к новым требованиям службы. Больше всего удивляло, что он обязан был мыться ежедневно и, сказать кому в войсках — не поверят, он должен был следить, чтобы солдаты обязательно мылись раз в неделю! Чуть ли не главной обязанностью командира сотни была чистота и опрятность подчинённых. Приходилось устраивать проверку на наличие блох, а если обнаруживались вши, такого бойца немедленно высылали за пределы Запретного города в специальные казармы для удаления паразитов. Сиантоли этого не понимал: боец должен оттачивать военные навыки, а блохи — это его проблема, если мешают, пусть давит.

Конечно, хорошего было немало. Любое его желание выполнялось по щелчку пальцев. Но как-то всё было неправильно. Даже нужду справить он не мог в удовольствие, потому что это нужно было делать в красивую вазу, которую потом слуги выносили с обязательной улыбкой. Тьфу!