Виктор Квашин - Последняя крепость империи

Появилось лицо — Сиантоли узнал — слуга Иктэ, Муравей-спаситель. Да, не сон. Вспомнилось.

Они добрались до большого скопления войск повстанцев. Это были вполне регулярные, дисциплинированные войска. И толпу оборванцев никак не желали принимать в строй. Тысячник, к которому обратился с просьбой Сиантоли, пошёл навстречу, согласился принять пополнение, но с условием, что разбросает «новобранцев» по разным сотням и десяткам, чтобы учились у опытных военных. На это Сиантоли не согласился под предлогом, что все друзья по несчастью и расставаться не желают. Так они и жили в общем лагере, несколько особняком, прямо на земле. Правда, им выдали кое-что из питания и немного фуража для истощённых лошадей. Ждали неизвестно чего. Говорили, что будет наступление на Срединную столицу, другие болтали, что вся армия войдёт в состав монгольских войск, третьи были уверены, что грядёт великое переселение всех киданей в малонаселённые северные земли.

За внешней бестолковостью в команде Сиантоли, продолжала действовать жёсткая дисциплина. Иктэ каждый вечер обходил все пятки и десятки и сообщал новости командиру. Ожидался выход командующего к войскам. Люди Сиантоли были готовы к решающим действиям.

Ночью Иктэ растолкал Сиантоли.

— Командир, в четвёртом десятке исчез человек.

— Может, по нужде?

— Вокруг нашего лагеря нехорошее движение. Лучше приготовиться.

— Люди знают?

— Да, все готовы, но делают вид, что спят.

Напали со всех сторон одновременно. Выручила особая подготовка. Бойцы сотни дрались как тигры. Каждый унёс с собой к верхним людям троих-четверых. Наверно, погибли все. Иктэ, умница, всегда держал лошадей прямо у ложа для сна, это и спасло. Они отбивались вдвоём. Сиантоли получил стрелу в колено, и если бы не сидел в седле, то уже и не взобрался бы. Но лучше в колено, чем в лошадь. Она и вынесла, когда Сиантоли получил страшный удар по голове.

Иктэ только посмеивался, рассказывая, какими путями он вывозил сотника из вражеской территории. Свою лошадь он сменял на телегу, лошадь сотника впряг в эту телегу и вёз больного командира, объезжая сёла, избегая встреч и с киданями, и со своими, пока не привёз к воротам Восточной столицы. В один из моментов просветления сотник сообщил ему контрольное слово «чикчиги». Труднее всего оказалось упросить начальника караула ворот передать это слово «самому!» военному советнику.

— Тогда я ему сказал, что у меня в телеге родственник высокородного Ши Дзэвэ и, если он умрёт, начальнику караула отрубят башку.

— Ты молодец, Иктэ. Кто-то ещё из наших спасся?

— Не знаю. Не видел. Окружили тогда плотно, мы чудом выскочили. Лошадь у вас хорошая, она одному руку с мечом откусила — только хрустнула!

— Жива лошадь?

— На ней и приехали.

Выкарабкивался Сиантоли долго. К нему приставили хороших лекарей, и они вправду облегчили боли в голове и починили глаз. А колено оказалось повреждено непоправимо. Стрела попала в сустав, без лечения произошло загноение, и даже говорили, что нужно отрезать ногу. Вступился друг Дзэвэ, объявил, если отрежут ногу, он прикажет отрезать лекарям головы кухонным ножом. Выправили. Только осенью Сиантоли смог самостоятельно выбраться на свежий воздух.

За гибель сотни и невыполненное задание его никто не ругал. Ши Дзэвэ, когда выдавалось время, приглашал друга к себе. Слуга Иктэ вызывал двух бойцов, которые лихо доставляли сотника на руках в покои военного советника. Оказалось, что Сиантоли по-прежнему числился сотником особой сотни, а новый состав самой сотни стали подбирать ещё до его возвращения. «Место в лесу пустым не остаётся — вместо упавших деревьев вырастают новые», — так ещё дед говорил, когда взрослые спорили, кто заменит умершего начальника Еланьской дороги.

С высокопоставленным другом было всегда нескучно. Он рассказывал Сиантоли военные и придворные новости, которые можно было рассказывать, и некоторые из тех, которые рассказывать нельзя. Монголы снова напали на западные территории, изрядно пограбили население, разорили несколько городов. Но Западная столица доблестно отбила все штурмы и, говорят, будто при штурме чуть не убили самого Чингисхана.

— Вот бы убили! Или сдох бы от раны! — воскликнул Сиантоли.

— Да, в этом мире всё так сильно зависит от прихоти одного человека, — усмехнулся Дзэвэ, — и это очень печально, если этот человек — не ты сам.

— Друг, ты стал столь рассудительным, я просто тебя не узнаю.

— Я всего лишь читаю. Если бы ты научился читать, ты тоже стал бы так выражаться. Поверь, тушью записана мудрость прошлого, и это очень интересно познавать.

— Нет, учиться таким премудростям не по мне. Хотя отец мой тоже взялся за это дело. Может быть, когда буду совсем старым… Скажи ещё что-нибудь умное, ты же уже много выучил.

Дзэвэ принёс из библиотеки несколько книг в кожаных обложках.

— Вот, смотри, мои любимые высказывания.

Или вот это:

— Да, это здорово сказано! «Не опозорив предков мечты». Такое нужно на площадях читать и всей армии перед строем. Кто же такое мог выдумать, да ещё так складно?

— Это мудрец Уе. Я люблю его высказывания. Их можно прямо-таки, смаковать, как хорошее вино, вертеть и так, и эдак, словно красивую вещь.

— Ну, давай ещё что-нибудь. Мне тоже нравится.

— Вот ещё мудрое:

«Цели достигнуть — большая заслуга,

С этим не спорят, героя хваля.

Но путь к цели — жизнь,

А пути выбирают

Только лишь сердце и воля твоя».

— Хорошо бы поговорить с этим Уе за чашей хорошего вина, — сказал Сиантоли, — наверно от разговора с ним и сам поумнеешь.

— Ха! Об этом мечтал бы даже император! К сожаленью, мудрец Уе жил ещё при императоре Сицзуне 59 59 Император Сицзун занимал престол Цзинь в 1134—1149 годах. . Это ведь благодаря Уе мы знаем раннюю историю нашего народа. Не написал бы он, кто бы теперь это помнил? Так что, друг, в городах не только глупостями занимаются.

Ещё Дзэвэ сообщил, что гнусный предатель Елюй Люгэ до сих пор жив, и даже осмелился провозгласить собственное государство Ляо. Монголы прислали ему в помощь своё войско.

Зима в этих местах была почти столь же солнечная, как и на родине, но гораздо теплее. Не было тех обжигающих морозом северных ветров.

Сиантоли начал заниматься с новой сотней съездкой на лошадях, присутствовал при тренировках и стал брать индивидуальные уроки борьбы. Учитель специально для него придумал систему боя, в которой хромоту превратил из недостатка в преимущество. Было интересно осваивать новые приёмы. Молодое крепкое тело радовалось нагрузке и хотело борьбы и побед.