Юрий Устин - Лабиринты свободы

Обиженный таким назначением, Суворов в тот же день покинул столицу и отправился в Финляндию. Там только закончились военные действия, и возникла необходимость в укреплении северных границ напротив шведского опорного пункта Свеаборг. Несмотря на трудные условия работы в северных широтах, на недостаток строительных материалов и рабочих рук, под руководством Суворова вскоре были построены мощные укрепления. И теперь русский полководец с удовольствием их осматривал и был готов штурмовать даже то, что сотворил сам.

Со временем Суворову стало скучно от такого времяпровождения. Он не мыслил себя без военных походов, побед и следовавших за ними наград. Суворов с завистью из Финляндии следил за победами Ушакова на море и Репнина на суше над турками, ожидая своего часа, чтобы броситься в новое сражение и добиться получения желанных званий и почестей любой ценой и через любые жертвы.

ольский король заметно нервничал: он без всякой надобности перебирал на своём столе бумаги, перекладывая их с места на место, пытаясь тем самым скрыть дрожь в руках. С самого утра он находился в состоянии крайнего возбуждения, и на это была серьёзная причина. В этот день, 3 мая 1791 года, возможно, решится его судьба, определится будущее всего государства.

Деятельность последнего сейма Речи Посполитой постепенно давала свои положительные результаты. Государство активно развивало экономику и культуру, укреплялась армия. После заключения оборонительного польско-прусского трактата [32] 29 марта 1790 года между Речью Посполитой и Пруссией был заключён оборонительный трактат, предусматривающий взаимную военную помощь на случай иностранного вооружённого нападения на одну из сторон. , как казалось польскому монарху, Речь Посполитая избавилась от влияния России, а прогрессивная патриотическая партия, которая поддерживала короля, сделалась непобедимой и всемогущей.

Однако реформы, которые бы укрепили государство и позволили ему развиваться, двигались, к сожалению, всё равно медленно. Затруднения в работе сейма возникали из-за консервативной партии во главе с епископом Коссаковским, гетманом Ржевуским и Браницким, которые являлись приверженцами России. Они находились в постоянной связи с российским дипломатическим корпусом, который умело направлял политиков в нужное для России русло.

Станислав Август Понятовский понимал, что необходимо было что-то предпринимать, чтобы изменить существующее в сейме и в стране положение, и он был не одинок в этом желании. Его сторонники Игнатий Потоцкий, ксёндз Гуго Коллонтай, итальянец Сципиона Пиатоли (секретарь и доверенное лицо короля), Немцевич и другие депутаты сейма тайно подготовили проект конституции и ознакомили с ним короля. После того как он отредактировал этот документ, встал вопрос о его принятии на сейме. Вот здесь-то могли возникнуть серьёзные трудности: депутаты сейма, сторонники России, не допустили бы принятия конституции и могли сорвать очередное заседание. Королю ничего не оставалось делать, как согласиться организовать заговор в своём родном государстве. Постепенно количество заговорщиков росло, и наконец пришло время, когда надо было принимать решение.

Проект конституции реформаторы решили внести на рассмотрение депутатов сейма в одно из первых заседаний сразу после Пасхи и принять его без обсуждения. Они рассчитывали, что многие из консерваторов не успеют вернуться в Варшаву после праздников из своих поместий. Своим же сторонникам король разослал письма, в которых торопил их с возвращением в Варшаву, пытаясь опередить оппозиционеров. Однако информация о срочном созыве сейма перестала быть для них тайной. Канцлер Малаховский уже «доложил» российскому послу Якову Булгакову, который недавно заменил Штакельберга, что король со своими сторонниками что-то замышляет, не поставив в известность Россию. Консерваторы также получили предписания срочно вернуться в Варшаву и наметили день сбора 5 мая. Но было уже поздно. Узнав точный день их сбора на сейме, сторонники короля решили ускорить процесс принятия конституции и опередили оппозицию на два дня.

В ночь на 3 мая 1791 года все командиры полков, расположенных в Варшаве, получили приказ о выступлении в направлении замка на Краковском предместье. Никто толком не понимал причину раннего подъёма всех воинских подразделений и не мог объяснить, с какой целью они туда маршируют при полном вооружении. Кто-то высказывал предположение, что умер король Польши, а кто-то уверял, что войска направляются на усмирение городского бунта. Правда, кто и против кого взбунтовался, для всех оставалось загадкой.

Когда войска добрались к месту назначения, их взору открылась удивительная картина. Их встречали не ружейными выстрелами и не возмущёнными криками, а всенародным ликованием и радостью. Отовсюду доносилось громкое «Виват король!», а восторженная толпа из Краковских ворот на руках несла седьмого маршала Малаховского, окружённого депутатами. Из окон соседних домов горожане махали платками и хлопали в ладоши. «Виват король! Виват король!..» — восклицали они. А в сеймовом зале в это время проходило историческое для всей Речи Посполитой событие.

Станислав Август Понятовский не зря так нервничал в то утро. Всё, вроде бы, было подготовлено к принятию конституции, содержание которой коренным образом должно поменять всю систему правления государства, дать ему толчок в развитии всех его структур. Однако оппозиция также была готова к депутатским баталиям. Пока вечером 2 мая патриоты проводили генеральную репетицию завтрашнего сейма в Радзивилловском дворце на Краковском предместье, консерваторы также не дремали. Они собрались на квартире Булгакова, чтобы найти способ сорвать планы патриотов. Но на сейме 3 мая они оказалась в меньшинстве. К тому же толпы ремесленников и купцов заполнили крыльцо, заняли скамьи нижней палаты и готовы были пойти на крайние меры против тех, кто бы помешал патриотам сделать то, ради чего они здесь все собрались. Консерваторы просто испугались революционного взрыва горожан, который мог повлечь цепную реакцию событий, подобных французским.

Только один депутат Сухожеский осмелился выступить против принятия главного закона Речи Посполитой. Сначала он кричал, картинно разрывая на себе одежду:

— Подготовлена революция на гибель свободы!.. Сейм хотят запугать грозящим новым разделом Речи Посполитой!

В ответ на крики представителя консерваторов выступил патриот Тадеуш Матусевич и прочёл донесение от Министерства иностранных дел о сближении прусского и петербургского двора. А это означало только одно: в случае вторжения России Польша окажется в изоляции.