Уинстон Грэхем - Белла

Полная мешанина всевозможных профессий и сословий. Никаких ярых и воинствующих призывов примкнуть к методистам от ее отца (давно умершего, упокой Господи его душу, Демельза надеялась, что он нашел себе подходящее место для проповедей на небесах).

Платье наконец застегнули, и Клоуэнс подошла к Демельзе.

— Извини, мама.

— За что?

Она указала на угол, где все еще беседовали Росс и Харриет.

— Я посчитала, что должна ее пригласить, мама. Она всегда хорошо ко мне относилась, особенно после смерти Стивена.

— Согласна. Почему бы не пригласить? Правильно, что пригласила! Интересно, почему Джордж отказался.

— Харриет говорит, что он еще поправился после несчастного случая и мало выходит. Да и вдобавок, их давняя вражда...

— Старая вражда. Твой отец рассказывал, что встретил Харриет у Придо-Брюнов несколько недель назад. Она была одна.

— Да, одна.

Демельза поразмыслила некоторое время.

— Почему ты извиняешься, что пригласила ее?

— Ох, не знаю. Я подумала... просто решила...

— Потому что ей нравится общество твоего отца? А ему нравится ее общество?

— Не совсем. Но есть немного.

— Мы уже говорили на эту тему после приема в Тренвите. Что такого, если она ему нравится?

— Ох, да ничего. Белла, наверное, я надену туфли.

Демельза продолжала наблюдать за парой у дверей библиотеки. Харриет смеялась, сверкая белоснежной улыбкой.

Демельза обратилась к дочери:

— Тебе не кажется, что порой у твоего отца проявляется легкая степень высокомерия?

— О да! — воскликнула Клоуэнс. — Точно-точно!

— А тебе, Белла?

Белла кивнула.

— Есть немного.

— Так вот, — продолжила Демельза, — иногда мне кажется, что он увлекается красивыми молодыми женщинами, у которых есть такая же доля высокомерия. Это его привлекает. Как Кэролайн, например. Твоя тетушка Кэролайн, как тебя приучили ее называть, смею сказать, долго была им увлечена.

— Тетушка Кэролайн?

— Она очень мне дорога. У нее такое доброе сердце. Самая моя близкая подруга, самая любимая... А вот Харриет... я едва знакома с ней. Но из всего, что я слышала, она тоже приятный человек... Это не имеет большой значимости для твоего отца... Молодая леди, на которой бы он женился, будь у него такая возможность, и при всех ее недостатках. Она может мне не нравиться, но при всех недостатках ее нельзя винить в высокомерии. Так же как и меня... впрочем, мне и гордиться особо нечем...

— Тебе есть чем гордиться, — возразила Клоуэнс.

Пара внизу разошлась. Росс прошел в дом через библиотеку, Харриет элегантно прогулялась по направлению к вернувшемуся Филипу Придо.

— Пожалуйста, не требуй от меня слишком многого, — попросила Демельза. — Я — это просто я. Счастлива просто быть собой... и женой твоего отца. Я лишь хочу быть рядом ним, а больше мне ничего не надо. И я знаю, что он хочет быть только рядом мной. И так будет всегда... до самой смерти. Единственное, о чем я стану сожалеть — что жизнь пролетела слишком быстро.

Белла

Поскольку нескончаемые споры о положении королевы затянулись на все лето, судебный процесс над ней за прелюбодеяние постепенно перестал будоражить общественность. Даже правительство и оппозиция начали постепенно терять к нему интерес. Привлеченные к суду бесчисленные итальянские очевидцы её безнравственности и распущенности только утвердили всеобщее мнение о том, что она и в самом деле не заслуживает уважения, как и король. Во время очередного долгого заседания в Вестминстер-холле даже сама королева задремала, о чем лорд Холланд язвительно заметил, мол, находясь в изгнании, она спала с посыльными, а теперь в Англии — с пэрами. Как бы то ни было, к октябрю весы общественного мнения слегка качнулись в пользу Георга IV.

Изабелла-Роуз прибыла в Лондон в начале месяца вместе с родителями, и город показался ей обнадеживающе спокойным после беспорядков и потрясений минувшего года. Как будто энергия народа, тратившаяся на уличные беспорядки, перетекла в русло торговли. Обогащались не только дворянство и среднее сословие, но и простые рабочие и даже бедняки расправляли плечи. Работы стало больше, а труд лучше оплачивался. Попытка организовать в Манчестере массовый митинг в годовщину бойни при Питерлоо провалилась, потому что люди в большинстве своем находились на работе. Полдарки не остались у миссис Пелэм, несмотря на то, что их с Беллой отчуждение быстро прошло, и тетушка Сара вскоре начала ей советовать, каких специалистов стоит посетить.

Профессор Фредерикс к медицине не был причастен, однако его озадачило, что у бывшей ученицы возникли проблемы с голосовыми связками. Он предположил, что чрезмерные нагрузки вредны для молодых связок, что могло послужить причиной временной потери голоса. Он явно подтрунивал над всеми стараниями Беллы и Мориса Валери покорить вершины современной оперной сцены. Конечно же, заметил он, многим начинающим исполнителям приходилось страдать от простудных заболеваний, кашля, насморка и ангины. По его мнению, это обычные профессиональные болезни, и нет причин беспокоиться, что голос Беллы не придет в норму в течение полугода или немногим дольше. Естественно, он порекомендовал некоторые таблетки и микстуры, и Демельза покинула его с коробкой и двумя склянками. Более профессионально подошел к проблеме доктор Амос Дженнингс, специалист по болезням горла. Проведя тщательный и, разумеется, болезненный осмотр, он заявил, что обнаружил пару рубцов, оставшихся в гортани после болезни «белого горла».

Доктор пояснил, что болезненные ощущения в горле мог вызвать налет в виде пленки желтого или серого цвета, распространяющийся пятнами на гортани и зачастую на пищеводе. Это происходит уже на стадии выздоровления, когда заживают нарывы, оставляя на своем месте рубцы.

Именно это сейчас доставляет столько беспокойства мисс Полдарк. Доктор назначил таблетки и регулярные полоскания горла соленой водой — все это должно улучшить состояние. Однако таблетки вызвали у Беллы рвоту, а полоскания для горла подозрительно выглядели и пахли как мелроузская вода, которую Дуайт прописал ей в начале лечения. Доктор Эрнест Фабер, который, основываясь на методиках доктора Фордиса, продолжил обширные исследования причин болезней горла, обнаружил некоторые мышечные поражения и считал, что в горле все еще остается инфекция и без усиленного лечения болезнь может перейти в хроническую форму. Он прописал трижды в день принимать азотную кислоту, а также промывать горло более концентрированным азотнокислым раствором, чтобы наконец победить инфекцию.

Они поселились в прежних меблированных комнатах Росса на Георг-стрит в Адельфи. Каждый вечер к ним наведывался Кристофер, желая быть в курсе их посещений врача. В семье царило уныние, поскольку от всех предписанных лекарств Белле становилось только хуже. На вечер третьего дня Росс наметил визит к Джорджу Каннингу. Старые друзья встретились впервые после того, как мучительная болезнь унесла жизнь старшего сына Каннинга. Они с радостью обменялись новостями, а Каннинг первым делом поздравил Росса со свадьбой его дочери и Эдварда Фитцмориса.