Альфред Аменда - Аппассионата. Бетховен

Лицо Бетховена помрачнело, он принялся раздражённо ходить по мастерской. Сколько миль он вот так прошагал и чего же достиг? Нет, конечно, теперь он берёт хорошую плату за уроки и время от времени вынуждает издателей выплачивать ему солидные гонорары, заставляя их вспомнить, что Людвиг ван Бетховен — один на свете. Но может ли он таким образом обеспечить себе спокойную безмятежную жизнь? Нет, деньги он получает крайне нерегулярно, их количество явно недостаточно, и потому он вечно испытывает финансовые трудности. А если ещё вспомнить отношение к нему...

Что там орал на галёрке этот наглый субъект? «Я дам крейцер, если они прекратят!» И это во время исполнения «Героической симфонии»! А как они освистали «Крейцерову сонату» и скрипичный концерт! А единственный зритель, оставшийся в зале, которому он просто обязан был поклониться. Нет, им он ничем не обязан. К тому же узы, связывавшие его с «вечно любимой женщиной», окончательно порваны.

— Вот вам моя рука, Мельцель.

— Господин ван Бетховен!

— Остаток разума говорит мне, что ваш дьявольский механизм наделает много шума; и если я, Людвиг ван Бетховен, сочиню для него разные там «чингдара» и «бумбум», то остальные произведения такого рода можно будет просто положить на полку.

— Я знаю, это будет грандиозный успех.

— Вы твёрдо убеждены?

— Попомните мои слова, господин ван Бетховен! Деньги потекут рекой, а уж прославимся мы так, как вам и не снилось. Единственное условие: во всём следовать моим указаниям. Должно возникнуть ощущение настоящей битвы.

— Да я уже сейчас слышу, как литавры гремят канонадой. — Лицо Бетховена озарилось вдохновенной улыбкой. — Но как прикажете изобразить ружейную стрельбу? Видите, голова моя ещё способна на плодотворную мысль. Так, может быть, пускай французы вступят в битву под звуки «Marlborough s’en va-t-en guerre» [108] «Марльбрук в поход собрался» (фр.). , а англичан вдохновляет «Britannia, rulle the waves» [109] «Правь, Британия, над морями» (англ.). ?

— Отлично.

— А потом «чингдара» и «бумбум», только в гораздо более мощном звучании!

— У меня тоже есть грандиозные планы, как... как... — Он замялся, подыскивая подходящее сравнение.

— Как?..

— Скажем, как ваша «Героическая симфония».

Мельцель опустил глаза, по его лицу блуждала странная улыбка.

Бетховен с такой одержимостью взялся за работу, что казалось, поставил перед собой цель убить себя непосильным трудом. Правда, пангармоникон, несмотря на свои устрашающие размеры, всё же стеснял полёт его безудержной фантазии.

Мельцель обозначил продолжительность и характер будущего произведения, исходя исключительно из длины валиков.

— Первая часть? Отлично, господин ван Бетховен! Как раз есть нужная длина.

Бетховен медленно обошёл шкаф и встал у конца второго валика.

— Что вы опять собираетесь делать, Мельцель? Вообще что с вами?

— Я укрепил штифтами ваш первый валик, господин ван Бетховен, и так заинтересовался, что сразу же пустил его в ход! Впечатление потрясающее! Сбежался весь дом, даже господин Штейн пришёл, и господин Мотелес, помните, он недавно посетил фабрику?

— Молодой пианист?

— Да. Видели бы вы их растроганные лица, а господин Штейн даже воскликнул: «Маска! Где маска Бетховена? Немедленно повесить её на стену! Такого второго композитора не найти! И послать кого-нибудь за моим зятем!» Мастер собрался было бежать, но тут господин Штейн отменил своё распоряжение: «Нет, постой! Маску нужно сперва отнести профессору Клейну, дабы он украсил её лавровым венком!»

— Вы... вы шутите, Мельцель? — недоверчиво спросил Бетховен.

— Да что вы! Какие уж тут шутки! — Мельцель устало поморщился и присел к столу. — А вообще-то я хотел кое-что обсудить с вами, но боюсь вашей бурной реакции — вы ведь как раскалённое, начиненное порохом ядро, того и гляди взорвётесь. У меня к вам есть новое предложение, только я прошу хорошенько обдумать его. В отличие от вас, я видел восторженные лица слушателей при запуске первого валика и, честно говоря, даже не ожидал такого успеха. Он перечеркнул все мои планы, и теперь я твёрдо уверен... Словом, не смогли бы вы... приспособить «Победу Веллингтона в битве при Виттории» для оркестрового исполнения?

— В качестве моей Девятой симфонии?

— Я бы предпочёл оставить прежнее название. Оно более звучное, более притягательное, чем «Девятая симфония Людвига ван Бетховена».

— И где же она будет исполнена?

— В зале университета.

— Туда мне доступ закрыт, несмотря на все усилия эрцгерцога Рудольфа, — вяло усмехнулся Бетховен.

— Господин ван Бетховен. — Мельцель неожиданно заговорил сухим, официальным тоном, — в мои намерения отнюдь не входит неуважительно отзываться о его императорском высочестве, но тем не менее, в отличие от него, я распахну перед вами двери университетского зала.

— А мои враги и завистники?

— Им останется лишь скрежетать зубами от злости.

— Да вы с ума сошли, Мельцель!

— Ничуть. Я просто хорошо разбираюсь в человеческой душе и знаю, на каких её струнах можно играть. Я дал несколько грандиозных концертов в Вене и, когда слава о них обойдёт всю страну, отправлюсь с моим пангармониконом в Берлин и Мюнхен. Итак, вы готовы сделать из «Битвы при Виттории» симфонию, пригодную для исполнения оркестром в расширенном составе?

— И сколько вы заплатите мне за неё? — Бетховен медленно растянул рот в злой ухмылке.

— О чём вы?

— Речь идёт не о гульденах. Дайте-ка мне ноты с первого валика. Можно было бы создать особый оркестр, где фанфары изображали бы гром орудий, трещотки — стрельбу из орудий, а прочие ударные инструменты...

— А дирижировать им будет господин Сальери, который в своё время прямо заявил, что уволит без права обратного приёма любого музыканта, сыгравшего на вашем концерте?

— Да вы просто умеете читать мысли, Мельцель.

— Это не слишком сложная загадка. — В голосе Мельцеля слышалось раздражение. — Хорошо, пусть он будет им дирижировать, но момент выберу я, а это многое значит.

К удивлению Бетховена, все билеты на назначенный в университетском зале 8 декабря концерт были мгновенно проданы. А ведь 12 декабря должен был состояться второй концерт.

— Валики работают безупречно, — весело объяснил ему ситуацию Мельцель. — Здесь собралось свыше ста выдающихся музыкантов, господин ван Бетховен, и, насколько мне известно, участие господина Сальери нам не помешает. Было просто невозможно отказать в моей настоятельной просьбе посодействовать в устройстве благотворительного концерта в пользу участников битвы при Ганау. Я только совершил одну маленькую ошибку. Откуда мне было знать, что затем последовало ещё гораздо более грандиозное сражение при Лейпциге [110] ...битвы при Ганау... сражение при Лейпциге... — В Лейпцигском сражении 16—19 октября 1813 г. между наполеоновской армией и войсками России, Пруссии, Австрии и Швеции участвовало свыше 500 разных национальностей, и потому оно получило название «битвы народов». Разгром наполеоновской армии привёл к освобождению Германии и Голландии и к распаду Рейнского союза. . Я устроил бы оба концерта в пользу жертв «битвы народов», и тогда они принесли бы вам ещё большие барыши, господин ван Бетховен.