Борис Павленок - Преданный и проданный
- Название:Преданный и проданный
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вече
- Год:2007
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9533-2284-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Павленок - Преданный и проданный краткое содержание
Граф Григорий Александрович Потёмкин, сын русского офицера, генерал-адъютант, шеф внешней разведки, самый богатый и всесильный чиновник Российской империи конца XVIII века, на счастье или на беду свою встретился с никому неизвестной, маленькой немецкой принцессой Фике, которой суждено было стать величайшей правительницей самой могущественной империи века Просвещения.
Вся жизнь графа Потёмкина была посвящена служению России и императрице. Его уважали, ненавидели и боялись, им восхищались. Но умер он, как и многие великие люди, одиноким, преданным и проданным.
Преданный и проданный - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Спицы остановились, Екатерина вздохнула.
— Или стоя удобнее?
— Стоя. — Он поднялся.
Екатерина поджала губы, бросила рукоделье в корзинку. Он стоял, держа пряжу на руках.
— А что, голубчик, не лечь ли нам в постельку?
— Ага. Только вот... я... только...
— Что?
— Пряжу положить или как?
— А ежели с пряжей... сможешь?
— Как прикажете, матушка.
— Да брось ты эти нитки! — вскричала Екатерина. — Я жду.
Васильчиков аккуратно складывал в корзину пряжу. Потом принялся расстёгивать мундир.
— Ты почто раздеваешься?
— Велели в постель.
— Я передумала, давай в шашечки сыграем, в поддавки!
Васильчиков принялся застёгивать пуговицы. Екатерина всплеснула руками:
— Боже мой, что за телок, почему не возразишь, не ослушаешься... Так в постельку или в поддавки?
— Как велите...
— Друг мой. — Екатерина положила руки на плечи юноши, заглянула в глубь глаз. — Тебе десять тысяч червонцев и десять тысяч мужиков хватит? И чтоб немедля за границу!
— Век буду Бога молить. — Васильчиков с необыкновенной прытью подхватил Екатерину на руки и потащил в кровать.
— Штору опусти...
3
Потёмкин стремительно вошёл в приёмную. Был он выбрит, вычищен, выглажен, в генеральском мундире и при всех регалиях. Впрочем, отличий всего ничего — орден Святой Анны и крест Святого Георгия, однако Георгий почитался за один из самых почётных, ибо заслужить его можно было только личными мужеством и доблестью. Изобразив общий поклон немногим лицам — дежурному секретарю, дежурному адъютанту, священнику Платону и графу Панину, сказал адъютанту:
— Доложите её величеству: прибыл по её вызову генерал Потёмкин с театра военных действий.
— Извольте подождать, господин Потёмкин, я сей момент. — Адъютант лукаво усмехнулся и не двинулся с места, вертя пальцами, сложенными на животе.
Потёмкин в растерянности переступил с ноги на ногу, пытаясь сориентироваться: почему-то уж очень нахален этот полковник, флигель-адъютант. В это время заговорил Панин — он и священник сидели за шахматной доской.
— Григорий Александрович, уделите нам минутку... Знакомы с батюшкой Платоном? Его преосвященство духовник Екатерины Алексеевны. Рад видеть вас во здравии, присаживайтесь к нам.
— Благодарствую, но недосуг — сама вызвала.
— Ба-ба-ба, недосуг... Тут вам не театр военных действий. Мы третий день в недосуге, матами перебиваемся, ожидая приёма.
— Быть не может, Никита Иванович, чтобы вас томили в приёмной.
— Увы, мой друг... Иные времена, иные нравы...
— Больна, что ли? — встревожился Потёмкин.
— Не сказать, чтобы эпидемически, — закусил кончик бороды Платон, выпростал и с озорной усмешкой добавил: — Но весьма и весьма... Микробус туп, разумеется, но в своём деле исправен, паки и безотказен. Паки и паки. Конечно, не то что Григорий Григорьевич, но за неимением... Как князь Орлов на стезе дипломатической?
— Паки и паки, — хохотнул Потёмкин. — С первого же дня как засадил туркам ежа за пазуху, так и не могут вытащить. Открыл рог и высказал то, что следовало на десерт сохранить.
— Небось про отторжение Крыма брякнул? Я ж его, дурня, предупреждал, — догадался Панин.
— То самое, — подтвердил Потёмкин. — Ежели я правильно насчёт микробуса понял, у их величества талант свежий?
— Вы недалёки от истины, друг мой, — буркнул Панин, уставясь в доску. — Да вот и он, лёгкий на помине.
Из кабинета выпорхнул розовощёкий и с сияющими глазами Васильчиков. Потёмкин заступил ему дорогу, впившись единственным глазом в переносицу — так казалось Васильчикову. Потёмкин смотрел глаз в глаз, но его единственное око косило от ярости, и потому собеседник никак не мог угадать, куда Потёмкин смотрит в данный момент.
— Это ты, что ли, адъютантом при постели царицы состоишь?
— Я-с... — растерялся Васильчиков.
Панин и Платон поперхнулись смехом, но отставной талант был глуп, ничего не понял и продолжал твердить своё:
— А вы Потёмкин? Вас ждут, и даже очень, очень.
Но Потёмкин, будто не расслышав, оглядел Васильчикова с головы до ног и бесцеремонно заметил:
— Весьма и весьма породист, хотя и вислоух малость. Видно, мамка стоя родила, вот темечком о пол и хлопнулся. Вернись и доложи её величеству, что заходил, мол, Потёмкин, но, узнав, что его ждут вдвоём, уехал в родовое имение, ибо третьим быть не хочет. Да прикрой, балда, шарфиком засос на шее, не позорь даму. — Потёмкин кивнул: — Честь имею, — и вышел, печатая шаг.
— Ох, и наживёт матушка хворобы себе с энтим шутником, — проговорил Панин, глядя вслед. — Батюшка, ваш ход.
Васильчиков шатнулся было за Потёмкиным, потом шагнул к кабинету императрицы, но в итоге остался на месте и сказал радостно:
— Отпущен я, господа, понимаете: отпущен! Десять тыщ мужиков и столь же золотых... А? — Хлопнув себя по ляжкам, отставной фаворит выскочил вон.
4
Потёмкин лежал на диване — снова в халате, небритый и лохматый: видно, уж не первый день хандрил. Время от времени поглядывал в окно — там возле кареты суетились слуги. Леоныч поднёс груду вещей, запихнул внутрь. Конюх заводил лошадей, припрягая к дышлу, — готовился отъезд. Потёмкин насторожился: к Леонычу подошёл человек в мундире, угадать кто — со спины было трудно, тем более что конюх подвёл ещё одного коня и всё загородил. Силуэт незнакомца промелькнул у окна, он явно направлялся в дом. Потёмкин взял пустую бутыль из тех, что стояли возле дивана. Скрипнула дверь, Потёмкин напрягся.
— Дозвольте?
— Не дозволяю, — мрачно буркнул он.
— А ежели войду?
В ответ полетела бутылка. Послышался звон стекла.
— Вон!
— Хе-хе-хе... — Этот дробный смешок мог принадлежать только одному человеку. — Ты бы с левой кидал, а то все зеркала помолотишь.
Потёмкин нехотя поднялся, свесил ноги, мрачно поздоровался:
— Здравствуй, Степан Иванович, извини, не ждал. Щец хлебнуть хочешь? — Потёмкин протянул бутылку с кислыми щами.
— Благодарствую, только кваску испил. — Шешковский истово перекрестился на красный угол, подошёл мягкой походочкой к дивану, присел на скамейку у ног Потёмкина. — В родную обитель потянуло, значит?
— А тебе откуда ведомо?
— На то я и есть Тайная канцелярия. Ведаю даже, что подорожную не выправил, а без неё куда? Первый караул заворотит, да ещё в шею накостыляют.
— Я им сам накостыляю.
— Грозен рак, да в заде очи. — Шешковский наклонился ближе, спросил шёпотом: — Ты почто царицу не уважил? Плачет ведь... Ждала тебя.
— Ага, и жданки поела. Не успел Орлов со двора, а заместник тут как тут... Добро бы мужик хоть, а то поросёнок молочный.
— Так ведь поросята, они сладкие да нежные, особливо когда с хреном добрым. — Шешковский рассыпал свой смешок.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: