Александр Красницкий - В пасти Дракона

Однако следует отдать справедливость почтенному лорду: он нашёл способ выкарабкаться из беды.

В экспедицию союзники не захватили с собой ни провианта, ни патронов, ни карт местности, но приборы для оптического телеграфирования на всякий случай были взяты...

Теперь оптический телеграф пригодился.

Засверкали световые блики — это лорд Сеймур умолял находившегося в Тянь-Цзине русского героя полковника Анисимова о немедленной помощи, сообщая в подтверждение своей мольбы, что продержаться они могут не более двух дней...

там, в Тянь-Цзине, был ад, какой Сеймуру и всем европейцам и во сне никогда не представлялся.

Только русские орлы, чудо-богатыри русские, могли перенести то положение, которое создалось для них после взятия Таку...

После отражения первого нападения боксёров — нападения скорее шуточного, чем серьёзного, — настало значительное спокойствие; но, увы! — не надолго.

Шатов был со своей ротой на вокзале. Молодой человек томился нетерпением. Будь только его воля, так бы и полетел он со своими людьми на выручку дорогого ему существа.

Но личным чувствам теперь не было места, каждый! — и высший офицер, и простой рядовой — все являлись исполнителями своего долга.

Разговоры только и вертелись, что вокруг события дня.

— Помилуйте, да с кем же мы воюем? — горячился командир одной из рот. — До сих пор мы не видели ещё ни одного солдата, а этот сброд, этих жалких фанатиков совестно даже принимать всерьёз...

— Погодите, они ещё покажут себя!

— Нет, это уж извините... Против ваших боксёров нужна нагайка, а не штыки и пули. Право, не хочется и рук о них марать...

— Было бы странно воевать с правительством, которому не объявили войны...

— Тогда зачем же мы явились сюда? Не прогулка же это в самом деле. Да и вообще положение наше курьёзное. Пришли, стоим, является неприятель — не то монахи китайские, не то бог знает кто, лезут на пули и кривляются... А этот форт, — говоривший указал на крепость, господствовавшую над всем Тянь-Цзинем, — молчит. Словно всё это их не касается.

О Таку и о взятии его русскими здесь ещё никто, во всяком случае из европейцев, не знал. Союзники, засевшие в Тянь-Цзине на вокзале и в европейских кварталах, не знали и того, что не одни боксёры были вокруг них...

Разговор на станции ещё не смолк, как откуда-то издали донеслась трескотня ружейных выстрелов.

— Кто это? — вырвалось невольно у всех.

— Как кто? Анисимов!

— Что такое?

— Сапёры чинят дорогу... Это мошенники-бунтари напали на них, и полковник наш сам повёл отряд на выручку.

Перестрелка вдали от Тянь-Цзиня всё разгоралась. Сердце у всех замерло, когда к трескотне ружейных выстрелов вдруг примешался гром орудий...

— Это чьи? — пронеслось в рядах русских. — По звуку слышно, что не наши.

— Какое наши? У нас допотопные старушки с бору да с сосенки понабраны, а это — крупповские... последнего образца.

Действительно, громыхание орудий, доносившееся до тянь-цзиньского вокзала оттуда, где всего часа два назад шёл бой между ротами Анисимова и предполагаемыми боксёрами, отличалось особой правильностью: орудий с таким звуком у союзников не было. Их пушки были набраны откуда попало. У англичан оказывались пушки даже из-под Лэдисмита. Здесь же на выстрелы союзников отвечали великолепные, правильно поставленные артиллерийские орудия.

— Не могу поверить, чтобы у боксёров была такая прекрасная артиллерия! — воскликнул Шатов, позабывший под впечатлением опасности о своём горе.

— Какая уж тут боксёрская артиллерия! — отвечали ему. — Тут что-то посерьёзнее.

И, как бы в подтверждение последних слов, вдруг совсем с другой стороны громыхнул выстрел, и граната большого калибра глубоко зарылась в песок около станции...

Все бывшие на перроне невольно вскрикнули и присели.

Это заговорил с союзниками через жерла своих крупповских чудовищ правительственный форт, господствовавший над Тянь-Цзинем...

Одна граната, другая, третья... Китайские артиллеристы ещё не пристрелялись, и снаряды их пока не причиняли вреда. Но долго ли было им пристреляться при несомненном превосходстве их орудий, и тогда они могли своим огнём буквально снести все эти жалкие постройки, за которыми приютились русские герои.

— Господа! — вдруг возвысил голос кто-то из офицеров. — А третья рота-то?..

— Что это с ней?

— Да ведь она одна охраняет мост там, на полпути из Таку сюда... Если регулярные войска начнут дело, она будет уничтожена...

Никто не ответил, но у всех стало нехорошо на душе.

В самом деле, могла ли горсть стрелков держаться против правильно организованных корпусов, которые вели в бой, по всей вероятности, лучшие из китайских генералов?

Но впечатления в такое время быстро меняются. О злополучной 3-й роте не успели ещё перемолвиться и пожалеть её, как к перрону во весь опор подлетел на взмыленном степняке казак. Он что-то прокричал и сейчас же понёсся далее.

«Двум ротам с удвоенным запасом патронов и с пушкой идти на поезде в подкрепление», — таково было приказание полковника Анисимова.

Люди зашевелились. Идти приходилось 6-й и 7-й стрелковым ротам. У многих до боли сжалось сердце. Ещё бы! Предстояло первое «боевое крещение», боевой экзамен.

С необыкновенной быстротой собрались люди, пока составляли поезд. На платформу уже поставили скорострельное орудие с английского военного крейсера «Орландо». Английские канониры уже приспосабливались действовать и готовили заряды.

На паровоз в качестве машиниста поднялся французский моряк-механик с двумя моряками-кочегарами, тоже французами. На платформе же поместили часть 7-й роты с её командиром, остальные забрались в вагоны.

— С Богом! — раздалась русская команда.

Но едва поезд отошёл, как на железнодорожном пути появились люди... При первом взгляде на них узнали китайских регулярных солдат с жёлтыми знамёнами.

— Какие уж это боксёры! — заговорили солдаты и офицеры. — Дело серьёзное. Это знаменные войска. Лучшие в Китае.

— Всё равно, нужно прогнать их с пути...

— Непременно! Но как они осмелели!..

Рота, занимавшая вокзал, открыла огонь по китайцам и заставила их отойти от полотна. В этот момент поезд был пущен вперёд и понёсся на всех парах, осыпаемый с обеих сторон китайскими пулями.

Шатов был на платформе. Он был совершенно спокоен. Опасность не существовала для него; всей душой молодой, человек так и рвался в бон.

Китайцы, казалось, были везде. Поезд с русскими стрелками шёл под плотным ружейным огнём.

Русские так хладнокровно относились к своему положению, что ответили на все выстрелы лишь одним залпом.