Александр Красницкий - В тумане тысячелетия

Лицо Святогора вспыхнуло ярким румянцем. Слова Рулава навели его на мысль, что недаром краснеет в его присутствии дочь старого Белы, недаром она опускает свои прекрасные голубые глаза, лишь только встретится с его взором... Молодой варяг закрыл глаза. В памяти его на мгновение, как живой, встал образ Любуши, но потом он как-то потускнел, стушевался, и вместо Любуши поднялся перед глазами образ юной Эфанды...

Северная красавица полным любви взором смотрела на него. Варяг почувствовал, как сладко забилось в этот миг его сердце...

— Нет, нет, этого не может быть! — в забытьи воскликнул он, хватаясь обеими руками за голову.

— Чего не может быть? — не понял Рулав, заметивший волнение своего любимца. — Пожелал бы бог — и всё возможно!

— Оставь меня, старик! — раздражённо бросил Святогор. — Дай мне побыть одному!

Рулав молча отошёл от него. Спустя минуту его голос, его смех уже раздавались с кормы.

Ветер крепчал. Шквал налетал за шквалом, вздымая высокие волны. Ладью бросало, как мячик. Но Святогор не замечал этого. Он подставил разгорячённую голову под порывы свежего морского ветра. В думах он был далеко...

То прошлое рисовалось ему — покинутая родина с вечно бурлящим Ильменем, в ушах так и гудели призывы новгородского вечевого колокола, отчаянный предсмертный вскрик Любуши, — то всё разом менялось... и рисовались одна другой лучше картины новой родины, её красивые скалы, непроходимые леса, полные таинственности фиорды, и всё это затмевал собой, сменял в воображении милый образ Эфанды...

— Нет, невозможно! — шептал сам себе Святогор. — Кто я, кто она? Дочь конунга и скиталец... Человек без рода, без племени, отвергнутый родными, проклятый служителями богов.

«Владыкой полумира приветствую тебя», — шептал как бы в ответ на это неведомый голос слова колдуньи.

Наступила ночь, непроглядная северная ночь. Не приходилось и думать о том, чтобы пристать для ночлега к берегу. Фритьоф вёл свою ладью по звёздам. Он был привычен к таким путешествиям и хорошо знал путь. Знал его и Святогор. Всю эту ночь он провёл на палубе ладьи и только к рассвету усталость заставила его преклонить голову...

Однообразно потянулись дни плавания. Далеко от берега не отходили. Только раз Фритьоф перекинулся с одной стороны залива на другую. Тут все и поняли, что он ведёт на богатую Францию.

Многие из шедших с Фритьофом уже бывали там.

— Напрасно задумал он такое дело, — ворчали седые рубаки. — Слишком мало нас. А там одной смелостью ничего не возьмёшь, нужны руки... Не дойдёшь до Лютеции, а в других местах и делать нечего...

— Всё равно! Хоть потешимся! — отвечали им. — Столько времени отдыхали...

Впрочем, богатая страна манила всех искателей приключений одинаково. Они знали, какой ужас наводили на мирных обитателей предыдущие набеги, более грозные, ибо в них принимали участие не отдельные викинги с малыми отрядами, а весьма известные конунги, собиравшие к себе людей и с побережья Скандинавии, и из Дании.

Один Святогор более всех радовался, когда узнал, что набег готовится на богатую империю франков.

После того, как Рулав открыл ему глаза, указав на сердечную тайну Эфанды, и вместе с тем напомнил предсказание старой колдуньи, славянский герой как будто переродился...

Новая цель вдруг явилась в его жизни.

Владыка полумира! Как сладко звучали для безвестного славянина эти слова! Что хотела сказать колдунья?.. В самом деле: впереди у него может быть открыт путь к славе!.. Кто знает, например, чем станет для него этот поход?.. Может, Святогор обретёт в нём такую славу, что затмит она славу Гастингса, чьё имя с трепетом произносилось повсюду, и самого Бьёрна Иернсида, этого непобедимого владыки морей, а тогда... тогда и Эфанда согласится быть его подругой до конца дней.

Так мечтал молодой варяг.

Рулав теперь с радостью замечал, как лицо его любимца всё чаще озаряла счастливая улыбка.

— Слава светлому Бальдру! — пришёптывал старый норманн. — Он стал забывать прошлое... Жаль было молодца. Но теперь он, кажется, оправился совсем и в прекрасном шуме сечи позабудет о своих несчастьях...

Всё ближе берега страны франков. Ветер постоянно дул попутный. Весел Фритьоф, и веселы все его спутники. Скоро уж, скоро начнётся кровавый пир. Будет молодцам хорошая пожива!..

Когда ладьи уже подходили к берегам Франции, разразилась ужасная буря...

Фритьоф задолго до того заметил признаки её приближения и созвал к себе на ладью всех других предводителей:

— Верные мои друзья! Вот-вот с высоты небес загремит грозный Тор. Вижу, как почернели воды морские, чувствую свежий ветер я, дующий из страны вечных льдов и снегов. Кто знает, что ждёт нас в страшной буре!.. Волю богов никому из смертных постичь не дано... Выслушайте мои слова на случай несчастья. Коли разведут шквалы наши лодки, тут уже каждый пускай думает о своём спасении. А когда буря утихнет, пусть все, кто останется невредимым, соберутся к устью той реки, которую франки называют Секваной. От неё мы и тронемся далее. Много будет на нашем пути богатых замков, много в них накоплено всякого добра. Всё оно должно стать нашим!

Крики восторга были ответом на его слова.

— Тебе, Святогор, я поручаю главное начальство над всеми варягами моими. Я знаю твою храбрость. Кто же из норманнов не хочет идти с тобой, пусть переходит на мои суда!

Никто, однако, не воспользовался этим предложением викинга.

Не успели вожди разъехаться по своим ладьям, как исполнилось предсказание Фритьофа. Покрытое чёрными тучами небо прорезала ослепительная молния, загремели раскаты грома, совсем почернел океан; всё выше и выше вздымались грозные волны... Налетел шквал, за ним — другой, третий. Всё кругом потемнело. Водная пустыня, казалось, слилась с низко нависшими над ней свинцовыми тучами... Ладьи закружились, заливаемые волнами.

Действительно, в это время каждому только о себе и приходилось думать... Были моменты, когда Святогор уже не верил в спасение своей ладьи. Ветер с исполинскою силой нёс её куда-то вперёд...

Вдруг до слуха Святогора донёсся ужасный рёв прибоя; волны в бешеном беге ударялись и разбивались о неодолимую и вечную преграду скал.

В тот же миг раздался отчаянный крик одного из моряков:

— Берег под ветром! Нас несёт на утёсы!..

Крик этот ещё не унесло ветром, как ладья ударилась обо что-то твёрдое. Послышался треск ломающегося дерева, с грохотом сокрушая надстройки, упала за борт мачта.

— Спасайся! Выкидывайся на берег! — крикнул Святогор.

Смертельная опасность придала варягам сил. Их к тому же ободрило то, что ладья (всего ладей у Святогора было три) была вынесена ветром прямо в бухту... Море здесь оказалось сравнительно спокойным. Осмотрелись. Нигде на горизонте не увидели ни одного из судов, принадлежавших флотилии Фритьофа.