Саймон Скэрроу - День цезарей

Вышагнув на свет, он понял, что находится в смежном коридоре, которым во дворце пользуются рабы и слуги. Его префект помнил еще по детству: пиршественные залы здесь слева, а кухни справа. Туда-сюда сновали рабы с едой и напитками, а также пустыми тарелками и кувшинами. На Катона, можно сказать, никто и не взглянул. Он повернул к кухням и на подходе к ним увидел молодую женщину; стоя на коленях возле ведра, она подтирала лужу пролитого супа. Префект остановился возле.

– Ты не видела тут мужчину? Он вышел из того коридора всего с минуту назад; причем даже не шагом, а, скорее всего, бегом.

Она подняла глаза, и при виде нависшего сверху офицера-преторианца ее осунувшееся от усталости лицо прониклось тревогой. Катон снова указал на коридор и повторил вопрос.

– Да, господин. Видела. Темноволосый, в красном плаще?

Цвет плаща, а уж тем более лицо того типа Катон не запомнил, но тем не менее кивнул (все равно это наверняка был он).

– Да, именно.

Рабыня указала себе через плечо.

– Он ушел туда, господин.

Катон поспешил дальше. Если рога протрубили погоню, то почему бы, выискивая беглеца, не прикинуться и не побежать вместе с гончими? В конце концов, кто дерзнет остановить префекта преторианской гвардии?

Уже на спуске по короткому пролету лестницы, что вел к выходу, в лицо мягко ударил теплый разморенный дух кухонь, с тяжелой пригарью древесного дыма и жарящегося мяса. Мимо два раба пронесли серебряное блюдо с поросенком, обложенным гирляндой зелени.

Катон остановился на пороге. Ребенком ему доводилось бывать на императорских кухнях, только с той поры как-то стерлась память об их масштабах, требуемых для того, чтобы накормить императора и его гостей. Необозримых размеров пространство с низкими сводчатыми потолками перемежали толстые опорные столбы. Булькали и шипели котлы и сковороды на раскаленных железных решетках и противнях; за всем этим следили потные повара, направляя стаи мелкотравчатых поварят, снующих с охапками дров для печей. Везде, куда ни глянь, освежеванные свиньи, бараны, утки, гуси, ляжки и зады говядины и оленины на вертелах, которые вращали голые по пояс рабы; их спины, плечи и торсы маслянисто взблескивали испариной. Мутным разноголосым хором разносились команды, едва различимые сквозь какофонию бряцанья, бульканья, всевозможных стуков и потрескивания горящего дерева. Дым и пар, смешиваясь, создавали густую, местами почти непроницаемую дымку, сквозь которую призрачно светились красноватые пятна огня. Всякая надежда обнаружить здесь беглеца разбивалась вдребезги.

Рядом с выходом стоял стол, за которым сидел потный толстяк-приказчик, надзирающий за исправной подачей яств, чтобы пиршество протекало как можно размеренней и глаже. Катон приблизился к нему в тот момент, когда тот выписывал столбцы каких-то цифр на большой вощеной доске.

– Ты можешь…

Толстяк лишь сердито поднял палец – мол, жди, не отвлекай. Кровь у Катона взыграла, и он грохнул по столешнице кулаком так, что толстяк обронил стилус и оторопело откинулся на табурете.

– Здесь недавно появлялся человек. Не кухонный. Красный плащ, темные волосы. Ты его видел?

– Д-да, господин.

Тяжелые брылья колыхнулись в такт размашистому кивку.

– Где он? Куда делся?

Приказчик поднял глаза и оглядел кухню, после чего указал в направлении расположенных за вертелами длинных столов, за которыми рабы занимались резкой мяса и укладкой его на блюда. Там, шагах в тридцати отсюда, мутнело что-то красное – оказалось, какой-то человек в плаще с капюшоном. Неброско прислонясь к столбу, он стоял и жевал кус мяса.

– Ты его знаешь? – осведомился Катон, указывая на ту фигуру.

– Нет-нет, господин. Я думал, это кто-то из стражников, посланный сюда с каким-нибудь заданием. Прежде видеть его не видывал.

Оставив толстяка в покое, Катон тронулся в глубь кухни ровным шагом, чтобы не привлекать к себе внимания. По возможности удерживая в поле зрения того незнакомца, он пошел с ним на сближение – медленно и осторожно, под перпендикулярным углом, чтобы быть к нему ближе вне зависимости от того, в какую сторону тот попытается удрать. Невдалеке впереди, как раз между Катоном и незнакомцем, над большим котлом поднималось облако пара, и префект сместился туда, чтобы не быть до срока замеченным и скрасть расстояние. Положив руку себе на пояс, он медленным движением вынул из-за него кинжал и крадучись стал подбираться ближе.

Катон уже был в каких-нибудь трех шагах от котла и с десяток от убийцы, когда со стороны неожиданно подошел откормленный раб с тряпичной повязкой на голове и брякнул на котел тяжелую крышку. Звук заставил беглеца обернуться; как назло, пар в эту секунду успел рассеяться, и взгляд убийцы беспрепятственно упал на Катона. Реакция оказалась поистине мгновенной. Вмиг оценив опасность, убийца отшвырнул кус мяса и метнулся влево, вдоль края кухни, где пространство было не таким скученным. Катон рванулся следом. Красный плащ впереди удерживал дистанцию в два десятка шагов и прорывался к узкой лестнице на дальнем конце кухонных катакомб. На пути ему попался мальчишка-поваренок, которого бегущий смел с дороги, отчего мальчик влетел в заготовленную кучу дров. Посыпались поленья, о которые Катон запнулся и чуть не упал, приотстав от убегающего. Убийца добежал до лестницы и кинулся вверх по ступеням, перемахивая разом через три. Префект кинулся по пятам, изо всех сил пытаясь угнаться. Вверху находился открытый двор с повозками, некоторые из которых были все еще запряжены мулами. Десятки рабов под надзором учетчиков, вооруженных вощеными дощечками, разгружали корзины с провизией. Мятущийся оранжевый свет факелов придавал этой картине толику иллюзорности.

Наверху лестницы Катон остановился, напряженно высматривая беглеца в попытке углядеть его средь сутолоки во дворе. На дальнем краю двора находился свод выходящего на улицу арочного прохода, возле которого дежурили двое преторианцев; наверняка убийца со временем устремится туда. Катон двинулся по периметру двора, цепко оглядывая лица встречных. Он был на полпути к воротам, когда непосредственно впереди, на дальнем конце двора, показалась фигура в плаще. Не снимая с головы капюшона, она шла твердо и целеустремленно, лавируя меж погонщиками, приказчиками и рабами. Катон ускорил шаг, торопливо проталкиваясь по диагонали двора к воротам в попытке добраться туда раньше убийцы.

На приближении к воротам беглец обернулся, а Катон, поднеся к губам руку, крикнул на ходу преторианцам:

– Остановить того, в красном плаще!

Ближний из солдат заметил Катона на выходе из толпы. Увидев его ранг, он подчинился и опустил навстречу убийце кончик копья. Тот замедлил шаг и стал поднимать руки, как будто сдавался, но дернулся вбок, перехватил копье и двинул им в противоположную сторону, отчего сбитый с равновесия преторианец упал на колени. Ему на помощь поспешил его товарищ, поднимая для удара копье.