Саймон Скэрроу - День цезарей

– Понятно, – степенно кивнул Макрон. – А если Британник решит быть все-таки императором, а не гражданином?

На него напустился один из гостей:

– Британника я знаю на протяжении всей его жизни. Сердцем он с нами. Он присягнул служить тому же делу, ради которого, если придется, готовы пожертвовать жизнью мы. Тебе следует над этим поразмыслить, прежде чем очернять его замыслы своим сомнением.

Макрон повернулся к Катону:

– А ты на это уже присягнул?

– Пока нет.

– Тогда ты, наверное, крепко над этим подумаешь.

– Почему?

– Потому что у меня для тебя есть известие. И боюсь, отнюдь не самое приятное.

Судя по тревожно изменившемуся лицу, Катон сразу подумал о худшем.

– Что-то с Луцием?

– Похищен, – кивнул Макрон. – Дело рук Палласа.

– Тогда нам тем более следует поскорей исполнить задуманное, – заключил Нарцисс вслед за тем, как Макрон изложил другу подробности похищения его сына. – Особенно с учетом того, что мы слышали ранее.

– Ранее? – Семпроний подался вперед. – А что произошло?

– На Британника было совершено покушение, – объяснил Нарцисс. – Сегодня среди дня, по дороге в театр, кто-то попытался наброситься на него с ножом. Если б не наш человек, помешавший убийце прорваться сквозь эскорт, Британник мог бы погибнуть. И наши планы в таком случае пошли бы прахом. Для свержения Нерона жизнь принцепса нам нужно беречь пуще глаза.

Семпроний солидарно кивнул.

– От участия в игре Британника зависит все. Если же Паллас чувствует себя уверенным настолько, что прилюдно покушается на его жизнь, то следует ожидать от него повторной попытки, едва лишь представится такая возможность. Наше время истекает. Нужно действовать, причем в короткие сроки.

– А что тот несостоявшийся убийца? – спросила Домиция. – Он у нас в руках?

Нарцисс покачал головой.

– Убит на месте покушения. Нашему человеку пришлось действовать быстро и исчезнуть прежде, чем его схватил эскорт. Недопустимо, чтобы кто-нибудь из наших попал в заточение и его дознавателем стал Паллас. Уж он-то быстро скомандует своим палачам приступить к делу. У них не выдерживает никто – ни мужчина, ни женщина. – Он со значением поглядел на Домицию. – Так что в этот раз нам считай что повезло.

– Где Британник сейчас? – осведомился Семпроний.

– Возвратился в дом своей матери. Теперь, когда выяснилось, что Нерон со своими приспешниками хотят его смерти, ему какое-то время придется находиться там. Там он окружен караулом из преданных ему германцев. Они были верны его отцу и присягнули беречь его как зеницу ока.

– Клавдия, однако, это не спасло, – усмехнулся один из заговорщиков, лысач с квадратными челюстями.

– Клавдия отравила жена, Сульпиций. Британник насчет такой опасности в курсе. И знает, что дальние поездки для него чреваты. – Нарцисс, подливая себе в бокал, сделал паузу. – Для нас это хорошо. В своем нынешнем местонахождении он в безопасности, однако нужно учитывать, что Паллас не дремлет и уже вынашивает планы, как к нему подобраться. Вот почему нам необходимо ускориться. Ждать до дня рождения принцепса мы не можем. Нужно послать известие легату Пастину, чтобы он без промедления вел свой легион на Рим. Ему уже пора быть в пути. Если Шестой пойдет скорым шагом, то через десять дней уже приблизится к городу.

– Слишком скоро, – запротестовал сенатор Сульпиций. – Никчемно скоро. Чтобы склонить на свою сторону как можно больше сенаторов, нам требуется время. Не хватало еще, чтобы с восхождением на трон Британника зазвучали сомнения в законности перехода власти.

– Я не думаю, что кто-то будет оспаривать итоги, – со змеистой улыбкой вмешалась Домиция, – едва лишь станет ясно, что за нами стоят преторианцы и Шестой легион. Угроза хладной стали способна удивительным образом влиять на людское мнение; думаю, ты в этом убедишься.

– Это если нам удастся заручиться поддержкой преторианцев, – не унимался Сульпиций.

– А вот тут в дело вступает наш друг префект, – с мимолетной улыбкой в адрес Катона произнес Нарцисс. – И когда он перетянет гвардию на нашу сторону, тут уж на нашем пути не устоит никто.

Сульпиций повел своими жирными плечами.

– Думаю, ему непросто будет этого достичь, находясь в бегах за коварное – ножом в спину – убийство почитаемого сенатора.

– Катон невиновен, – рыкнул Макрон. – И ни в какие спины он ножей не втыкал. Это больше по твоей части, а также аспидов вроде Нарцисса.

– Да как ты смеешь! – взъелся, колыхнув брылами, Сульпиций.

– Да так, легко, – ответил Макрон, сопроводив свои слова льдистым взором.

– Довольно, центурион! – не выдержал наконец Нарцисс. – И кстати, Катона в убийстве действительно никто не обвиняет. Мы знаем, что все это подстроил Паллас, по самоочевидной причине. Между тем люди Второй когорты пойдут за своим префектом хоть в Гадес; а куда устремятся они, с охотой последуют и другие. Особенно если должным образом воззвать к их патриотическим чувствам, а призыв подкрепить обещанием тысячи динариев каждому.

У Сульпиция глаза полезли на лоб.

– Тысяча динариев? Да это абсурд! Царский выкуп!

– Да уж не царский, а поболе.

– С ума сойти! Где мы достанем такие деньжищи? Такие посулы даже вслух произносить опасно. Ты представляешь, что будет, когда преторианцы, раззадоренные сим обещанием, вдруг поймут, что им такой суммы и близко не предвидится? Они в лагере и так уже скрежещут зубами за то, что Нерон до сих пор тянет с выплатой. Если сулить несбыточное, то они набросятся на нас в тот самый момент, как прознают правду. Сумма-то неподъемная!

Нарцисс замаслился улыбкой.

– В том-то и дело, дражайший мой Сульпиций, что сумма эта для нас подъемна, и подъемна вполне. Ты просто поздновато примкнул к нашему движению и не учитываешь, что мы готовились к нему годами. Уже тогда, когда Паллас убедил Клавдия жениться на своей племяннице. Именно с того времени я начал сознавать, что продолжение линии императоров идет вразрез с интересами Рима. Вот почему у меня созрело решение примкнуть к вашему делу. Постепенно мы скопили казну достаточную, чтобы купить верность всех солдат, которые обеспечат достижение нашей цели. К нам со всех концов стали поступать пожертвования, в том числе и крупные. Каждый жертвовал что мог – кто часть состояния, а кто и саму свою жизнь. Так складывалась доподлинная цена, которую стоило и стоит заплатить за возврат республики. А потому, когда префект Катон появится перед преторианцами и призовет их свергнуть Нерона, я хочу быть максимально уверен в том, что мы подсластим ту сделку такой выплатой, от которой солдаты не смогут отказаться, а наши соперники не смогут ее перебить.