Дмитрий Иловайский - Краткие очерки русской истории

«Когда мне было 17 лет, — говорит летописец, — я, недостойный, пришел к Феодосию, и он принял меня в монастырь».

Но это не мог сказать Нестор. Он написал житие Феодосия Печерского, где ясно говорит, что уже не застал Феодосия в живых и писал о нем по рассказам других монахов.

Содержание его следующее:

Игорь Святославич, князь северский, вместе с братом своим Всеволодом трубчевским отправляется на половцев. Сначала поход удачен, враги разбиты, идут далее. На берегах Каялы, впадающей в Дон, их встречают ханы Гзак и Кончак с многочисленными толпами половцев. Происходит упорная битва; русская дружина истреблена, князья взяты в плен. Печаль разливается по всей Русской земле. Супруга Игоря плачет в Путивле на городской стене и обращается с жалобами на свое горе к ветрам, к солнцу и Днепру. В заключение князь с помощью половчина Овлура убегает из плена и благополучно возвращается домой.

Рассказ поэта почти во всем сходен с известием летописца о том же походе (под 1185 годом). «Слово» написано на древнем южнорусском наречии и дошло до нас в искаженном виде. Оно изобилует поэтическими красотами. Автор искусно воспользовался мифологическими верованиями Древней Руси и изобразил всю природу существом живым, которое скорбит о несчастии князя и радуется его удаче. Он также искусно воспользовался поражением своего героя, чтобы указать на главный источник торжества врагов — на княжеские междоусобия.

На юге к собственной литве и пруссам примыкали голядь и ятвяги (в нынешней Гродненской губернии), по всей вероятности, племена также литовские. В XIII веке они были почти истреблены своими соседями — поляками и русскими.

В Новгородок, столицу Миндовга, прибыли папский легат и магистр немецкого Ордена с знатнейшими рыцарями. На соседней равнине при огромном стечении народа Миндовг вместе с супругою был окрещен и торжественно помазан в короли. В тот же день крестилось несколько сот литвинов. Но потом рыцари все-таки заставили своего нового союзника уступить им часть Жмуди, что возбудило неудовольствие между языческими подданными Миндовга. Тогда он отрекся от христианства и восстановил при своем дворе языческие обряды. Жена Миндовга, сохранившая верность христианству, вскоре умерла. На погребение к ней приехала ее сестра, бывшая в замужестве за одним удельным литовским князем, Довмонтом. Миндовг задержал ее и женился на ней. Оскорбленный муж подстерег Миндовга на дороге и убил его (1263).

Близ местечка Полангена (Курляндской губернии на границе с Пруссией), на песчаном берегу Балтийского моря, есть гора, носящая имя Бируты, супруги Кейстута и матери Витовта. Предание рассказывает, что Бирута в молодости была вайделоткой, или жрицей богини Прауримы, в честь которой на той самой горе пылал огонь, постоянно поддерживаемый жрецами. Однажды князь Кейстут, возвращаясь из похода на тевтонских рыцарей, увидал Бируту, пленился ее красотою ж насильно увез ее с собою. Когда он погиб, престарелая Бирута, говорят, была утоплена его врагами; но по другим известиям она удалилась на свою родину, в Жмудь, и погребена потом на той же горе, которая получила ее имя.

Католические проповедники неоднократно делались жертвою этого фанатизма. Например, при Ольгерде в Вильне были избиты 14 францисканских монахов, которым покровительствовал любимец Ольгерда Гаштольд. Около того же времени в Вильне подверглись мученической смерти три православные литвина из придворных великого князя; на месте их кончины великая княгиня поставила церковь Святой Троицы. Имена их: Антоний, Иоанн и Евстафий. (Других мучеников православия в Литве в эту эпоху мы не встречаем.)

После Витовта в Литве княжили его двоюродный брат Свидригайло и родной брат Сигизмунд. За ними следовал Казимир, сын Ягайла и брат польского короля Владислава III. А когда Владислав III погиб в битве с турками при Варне, Казимир был избран и королем польским. По смерти Казимира IV (1492) Польша и Литва еще раз имели отдельных государей: один, сын Казимира, Иоанн Альбрехт, был выбран на польский престол, а другой, Александр, наследовал Литву; Альбрехт скоро умер, и поляки выбрали своим королем Александра (1501). С тех пор Польша и Литва имели всегда одного государя. За Александром последовал его младший брат Сигжзмунд I (1506–1548). Но, имея общего государя, обе страны, т. е. королевство Польское и великое княжество Литовское, представляли пока отдельные государства. Многие потомки Гедимина и русских удельных князей сделались родоначальниками аристократических фамилий польско-литовского государства (каковы Острожские, Вишневецкие, Чарторыйские, Сангушки и др.).

Митрополит Алексей, по словам предания, приобрел благоволение в Орде следующим образом. Тайдула, жена хана Чанибека, была больна глазами. «Мы слышали, — писал хан к великому князю, — что небо ни в чем не отказывает молитвам главного священника вашего, да испросит он здравие моей супруге». Алексей отправился в Орду и излечил ханшу. Вскоре потом свирепый Бердибек, умертвив отца и братьев, воцарился в Орде и начал грозить нашествием русским землям. По просьбе Иоанна II митрополит Алексей опять отправился в Орду и при помощи своей покровительницы Тайдулы, матери Бердибека, укротил злобу хана. Алексей, подобно своим предшественникам, выхлопотал от хана ярлык, которым подтверждались льготы русского духовенства, т. е. освобождение его имений от татарских даней и поборов.

Сын последнего московского тысяцкого Вельяминова Иван по смерти отца перешел на службу к тверскому князю и хлопотал за него в Орде перед ханом. На возвратном пути из Орды он был схвачен и торжественно казнен в Москве. Эта публичная казнь знатного боярина произвела на народ сильное впечатление.

После своего нашествия на Москву Эдигей прислал великому князю грамоту, в которой так исчислил его вины:

«Прежде ваша земля была верным улусом хана, а ты совсем перестал ездить в Орду; послов и гостей ордынских у вас в Москве перестали чествовать. Добрый был у тебя боярин Федор Кошка, он напоминал об ордынских делах; а теперь у тебя любимцем сын его Иван, и ты стал слушать молодых людей. Когда какая обида от русских князей или от Литвы, ты шлешь к нам просить помощи; а про выход (дань) говоришь, что нечем платить».

Василий Васильевич однажды был взят в плен казанскими татарами, но вскоре освободился посредством выкупа. Он. отправился в Троицкую лавру, чтобы там принести благодарение Богу за свое освобождение. В это время Шемяка соединился с двоюродным братом своим Иваном можайским, внезапно ночью явился под Москвою, и несколько изменников московских отворили ему городские ворота. Отсюда он отрядил Ивана можайского в монастырь, чтобы захватить Василия. Извещенный об опасности, Василий послал сторожевой отряд занять соседнюю гору. Иван можайский скрыл часть своей дружины в санях под рогожами, обманул стражу и занял монастырь. Тщетно Василий искал убежища в церкви, у гроба святого Сергия. Его взяли силою, привезли в Москву, ослепили и сослали в Углич (1446). Убежденный просьбами митрополита Ионы Шемяка потом освободил Василия и дал ему в удел Вологду. Между тем московские бояре, оставшиеся верными Василию (особенно князья Ряполовские, Стрига-Оболенский и Федор Басенок), и многие дети боярские собрались в Литве и пошли на помощь своему князю; с ними соединились два преданных ему татарских царевича (Касим с братом своим). Шемяка выступил против неприятелей. Но во время его отсутствия отряд Васильевых приверженцев ночью на Рождество Христово вошел в московские ворота, которые были отворены для одной княгини, ехавшей к заутрене. Граждане с радостью присягнули опять Василию. Шемяка удалился в свой наследственный Галич, но не хотел оставить притязаний на великое княжение. Наконец, разбитый москвитянами и татарами в решительной битве под Галичем (1450), Шемяка бежал в Новгород и там спустя три года умер вследствие отравы. Известие об его смерти привез в Москву один подьячий, который был награжден званием дьяка.