Виктория Балашова - Елизавета Тюдор

— Иди к королю. Ему твоё общество куда важнее, — Елизавета пошла дальше, а Роберт смотрел ей вслед, пока она не повернула за угол. Он вздохнул ещё пару раз, стряхнул напавшее оцепенение и отправился выполнять свой долг: в качестве друга короля поднимать последнему настроение…

Вернувшись к себе, Елизавета задумалась: стоит ли ей написать Марии о разговоре с братом? Елизавета и сама понимала, что сестра-католичка — не лучший выбор для расколовшейся на две части страны. Осталось много людей, которые пойдут за Марией. И тогда дело, начатое отцом и продолженное братом, погибнет. С другой стороны, Мария могла бы предпринять какие-то меры, приехать ко двору, в конце концов.

Елизавета ходила по комнате, не находя себе места. Ей хотелось с кем-то посоветоваться, но вокруг не было ни одного человека, которому она могла бы доверять. В итоге по привычке она вызвала к себе Фредерико. Конечно, откровенно говорить Елизавета с ним не собиралась, но это было уж лучше, чем сидеть в одиночестве.

— Ваше высочество, что я могу сделать для вас? — Фредерико вошёл и поклонился.

— Расскажи, как живёт моя сестра, — попросила Елизавета.

— Трудно рассказать вам что-то интересное. Она ведёт замкнутый образ жизни. Ни с кем не видится. Двор её совсем мал, — Фредерико задумался, — мне показалось, что народ, живущий неподалёку от замка, её любит.

— Почему тебе так показалось? — искренне поинтересовалась Елизавета.

— Там много католиков, — промямлил Фредерико, — наверное, поэтому. Мария не скрывает своих взглядов.

— Спасибо. Ты можешь идти, — кивнула Бэт.

— Не нужно отвести туда от вас письмо?

— Нет. Пока не нужно.

Вновь оставшись одна, Елизавета поняла, что не зря поговорила с Фредерико. Всё-таки от католички Марии неизвестно, чего ждать. Раз рядом с ней есть люди, её поддерживающие, значит, пока стоит не говорить ей ничего о планах Эдуарда изменить порядок престолонаследия.

Елизавета подошла к зеркалу. Ей скоро исполнится девятнадцать. Она не замужем. Она — принцесса без особых надежд на трон. Она одинока: ничем не лучше Марии, только живёт в королевском дворце и регулярно видится с братом. Ещё у неё есть прекрасное образование.

— К чему оно? — спросила у своего отражения Елизавета. — Прибавляет ли мне это ума? Становятся ли мои поступки более продуманными? Или я и без знания латыни и греческого поступала бы так же? — она подошла к столу, на котором лежали стопки книг. Взяв ту, что лежала сверху, она пролистала несколько страниц. — «Ум, несомненно, первое условие для счастья», — почему-то я постоянно натыкаюсь на эту фразу. — Елизавета облокотилась на стол и продолжила читать…

Граф появился негаданно-нежданно. Фредерико уж как-то даже успел подзабыть о своём заклятом враге. Месть была отложена на неопределённый срок. Но де Вилар любил объявиться в тот момент, когда его никто не ждал. То есть Фредерико был уверен, кто-то его наверняка ждёт в Виндзоре, кто-то, выступающий против Эдуарда и Елизаветы.

Записку с просьбой прийти на встречу с графом принесли вечером. Идти следовало в тот самый трактир, после выхода из которого когда-то напали на Фредерико, чудом не убив. Особенного желания посещать это место у него не было, но Фредерико считал, что защитить принцессу он может только, если будет в курсе плетущихся против неё интриг.

Без труда найдя нужную улицу, Фредерико понял, что за несколько лет тут ничего не изменилось: как была она грязной и заполненной нищими и попрошайками, так и осталась. По-прежнему с наступлением темноты сюда лучше было не соваться. Но выбора у Фредерико не было. Он вошёл в трактир. Граф сидел за дальним столом. Его бы и вовсе не было заметно, но народу в трактире было мало, да и одежда де Вилара отличала его от других посетителей.

— Присядь, — приказал граф, когда Фредерико подошёл к столу, — у нас опять появились общие дела.

— У нас никогда не было общих дел, — отрезал Фредерико, но сел за стол, не став спорить.

— Я смотрю, Елизавета всё так и живёт во дворце. Общается с братом. Претендует на трон, — отрывисто проговорил граф, — и уезжать не собирается.

— Вроде, нет, — Фредерико передёрнул плечами, — но и на трон не претендует. Её в Лондон вызвал сам король. Иначе она бы продолжала жить в Чешанте.

— Понимаю, ты искренне так думаешь. Был глуп и остался глупым. Ты слишком доверяешь людям, но мне это на руку, — граф задумался. — Нам Елизавета мешает. Находясь рядом с королём, она привлекает к себе внимание. Надо постараться её удалить со двора. Что или кто поможет это сделать? — граф вопросительно поднял одну бровь.

— Не знаю, — искренне ответил Фредерико, не понимая, чего от него хочет граф.

— Отправить Елизавету туда, откуда она приехала, может король, — казалось, де Вилар рассуждает сам с собой, — на короля оказывает влияние Джон Дадли. Значит, надо сделать так, чтобы Дадли захотел убедить короля в необходимости отправить принцессу домой. Что может Дадли подвигнуть на подобные действия?

— Что? — опять непонимающе спросил Фредерико.

— Поступки его сына. Сын влюблён в Елизавету. Их надо до такой степени приблизить друг к другу, чтобы Джон Дадли почувствовал угрозу со стороны принцессы и пожелал её удалить с глаз долой. С глаз Роберта, — уточнил граф, — замуж надо бы выдать твою подопечную. Точнее, твою госпожу, — граф усмехнулся, — зря она упирается.

На какое-то время над столом повисло молчание. Фредерико не знал, что говорить, а граф выдерживал паузу. Он вовсе не собирался просить Фредерико передавать письма Елизавете. Де Вилар догадывался, что испанец пытается вести двойную игру, упорно оставаясь на стороне принцессы. Графа такое упрямство удивляло: кем была для Фредерико Елизавета? Никем. Но из-за неё Фредерико оставался в Англии и даже бросил попытки отомстить графу. Тем не менее, из-за неё же, он не выполнял то, что от него требовали.

— Ты должен всего лишь убедить принцессу оставаться во дворце как можно дольше. Просто советуй ей остаться, и всё, — граф покрутил в руках кубок. — Тяжёлый кубок. Если налить в него вина, станет ещё тяжелее. Если вино выпить, становится гораздо легче. С людьми наоборот — чем больше ты их наполняешь чувствами и переживаниями, тем легче с ними справляться. Человек налегке, никого не любящий, ни к кому не привязанный, представляет задачку практически неразрешимую, — увидев непонимание в глазах Фредерико, граф вновь усмехнулся, — наполним Елизавету переживаниями. Пусть себе влюбляется в Роберта Дадли. Чем сильнее влюбится, тем быстрее удалится в поместье. Тем меньше её будут занимать мысли о троне.

— По-моему, вы ошибаетесь, граф. Елизавета и так не пытается бороться за престол. Вы слишком плохо её знаете, — возразил Фредерико.