Эрнст Мезаботт - Иезуит. Сикст V [Исторические романы]

Однако, вспомнив, что за все мучения его щедро наградит герцог Браччиано, он несколько оправился. Марио Сфорца, кончив совещание с герцогом, дал знак палачам подвести ближе обвиняемого.

— Тебя зовут Греко? — спросил он.

— Точно так, — отвечал тот.

— Ты слуга синьора Франциско Перетти?

Греко и на этот вопрос отвечал утвердительно.

— Ты обвиняешься в содействии убийству твоего господина.

— Я невинен. Чтобы я принимал участие в убийстве моего господина? Да Бог меня сохрани, я бы сам сто раз позволил себя убить, защищая его моей грудью.

Марио Сфорца посмотрел на Джиакомо и улыбнулся.

— Говорят, — продолжал лейтенант, — что ты знаешь убийц и можешь назвать их по именам.

— Великий Боже! Да как я бы мог это сделать? Ночь была темная, в двух шагах ничего нельзя было рассмотреть, затем страх…

— Впрочем, мы даром теряем время, — нетерпеливо сказал Марио. — Гей, помощники, заставьте петь этого зяблика!

Двое палачей подхватили Греко, скрутили ему руки назад, привязали к блоку и мигом вздернули к потолку. Эта пытка была одна из самых мучительных, все мускулы вытягивались и нестерпимо болели. Несчастный кричал душераздирающим голосом и клялся отвечать на все вопросы. Лейтенант дал знак, пытаемого опустили на землю.

— Пусть придет канцелярист и записывает мои показания, скажу всю правду.

— Не надо записывать, мы и так будем помнить, — холодно улыбаясь, сказал Марио.

Греко не понял зловещей иронии этих слов.

— Я должен сказать вам, — показывал обвиняемый, — что я узнал убийцу. За несколько дней до несчастья, мой покойный господин на улице Юлия встретил кавалера Пеллетьери. Между ними завязалась ссора, и мой господин стал грозить смертью кавалеру Пеллетьери…

— Перетти грозил смертью такому храброму, как Пеллетьери! Греко, пытка, очевидно, тебе не развязала язык.

— Я, господин, показываю сущую правду, — отвечал обвиняемый, — в ночь преступления я видел господина Перетти, окруженного синьорами, между которыми я отлично рассмотрел высокую фигуру кавалера Пеллетьери…

— Как же ты мог рассмотреть синьора Пеллетьери… если, как ты сам говоришь, ночь была страшно темна?

— Иногда сверкала молния.

— Ах молния!

Проговорив эти слова, Марио отошел в сторону и начал шептаться с герцогом ди Сора. Потом опять приблизился к Греко и бросил на него взгляд, от которого у несчастного душа ушла в пятки.

— Итак, — обратился он снова к обвиняемому, — ты уверен, что убил Перетти кавалер Пеллетьери?

— Вполне уверен, ваше превосходительство, я видел его моими собственными глазами.

— Странно, как это так могло случиться, — сказал лейтенант. — Пеллетьери, вероятно, предвидя твой оговор, давным-давно уехал из Рима, и до сих пор никто не знает, где он находится, а ты, выходит, знаешь, даже видел его собственными глазами. Странно!

Эти слова произвели эффект чрезвычайный. Греко сконфузился и не знал, что сказать. Марио продолжал:

— Но о герцоге Браччиано ты ничего не имеешь сказать? Не принимал он прямого или косвенного участия в убийстве Франциско Перетти?

— Герцог Браччиано! — пробормотал обвиняемый. — Я не понимаю, что тут может быть общего? Ваше превосходительство изволит шутить?

— Ничуть. Я очень серьезно еще раз повторяю мой вопрос и прошу отвечать на него без всяких уверток: принимал ли участие герцог Браччиано в убийстве Франциско Перетти?

— Пресвятая Дева! Да какое же я мог иметь отношение к герцогу Браччиано? Я находился на службе у синьора Франциско Перетти.

— Подумай-ка хорошенько, а быть может, ты что-нибудь знаешь?

— Ничего я не знаю.

— Решительно ничего?

— Решительно ничего.

— Ну делать нечего, надо прибегнуть к более серьезным мерам, иначе мы не добьемся правды от этого упрямого осла! — сказал Марио. — Гей, помощники! Огонь и масло!

Палачи взяли Греко, повалили его на скамейку, прикрутили к ней веревками и сняли обувь.

— Начинай! — скомандовал лейтенант.

Один из палачей намазал маслом ступни Греко и приложил к ним докрасна раскаленные щипцы. Несчастный закричал не своим голосом. По комнате пошел смрад жженого мяса.

— Желаешь ли сказать правду? — спрашивал лейтенант.

— Ой я сказал все, что знал, ой я не могу, мне больно! — вопил Греко.

— Намажь больше, — опять скомандовал Марио.

Палач гуще вымазал маслом ступни и опять приложил к ним раскаленное докрасна железо. Сначала послышалось шипение, потом оно мигом точно смолкло; огонь уничтожил мускулы и дошел до кости. Раздирающие душу вопли вылетали из груди мученика.

— Ну а теперь ты будешь говорить правду? — спрашивал Марио.

— Ой буду! Буду! Освободите, нет моей мочи! — кричал Греко.

Лейтенант сделал знак палачу. Тот взял тряпку, намочил ее какой-то жидкостью и приложил к черным, обуглившимся костям; от ступней уже не было и следа, они сгорели. Обвиняемого развязали и посадили на скамейку.

— Ну говори да короче, кто был руководителем убийства Франциско Перетти?

— Марчелло Аккорамбони, брат синьоры Виктории, жены убитого.

— Но кто был главным руководителем всего дела?

— А если я скажу, вы меня спасете?

— Мерзавец! Еще вздумал предлагать условия, — вскричал Марио. — Опять пытать его!

— Нет, нет скажу, все скажу! — молил Греко.

— Ну говори, кто же был главным зачинщиком?

— Герцог Браччиано, — пролепетал обвиняемый, со страхом оглядываясь кругом, точно боялся, что потолок обрушится на его голову при произнесении имени всемогущего герцога.

— Значит, синьор Паоло Джиордано имел какой-нибудь интерес в том, чтобы убить Перетти?

— Господин герцог любовник Виктории и хочет на ней жениться.

Лейтенант поменялся многозначительным взглядом с генералом.

— Как я и предполагал, — проговорил герцог Сора.

— Ну а ты, какое принимал участие в преступлении? Говори правду, а то сам теперь знаешь, что тебя ожидает!

— Герцог Паоло Джиордано обещал мне свое покровительство, — пролепетал обвиняемый.

— За что?

— Я постучал в окно, вызвал синьора Франциско и провожал его до садов Сфорца, где дожидались люди Аккорамбони.

— Ну а потом?

— Потом я немножко придержал его, когда в него стреляли, — отвечал Греко.

Несмотря на развращенность генерала папских войск и его достойного лейтенанта, подобная гнусная измена негодяя их поразила.

— Ты все, что показывал, готов удостоверить своей подписью? — спросил лейтенант.

— Синьор герцог Браччиано обещал мне свое покровительство, и я…

— Отвечай, согласен ли ты подписать свои показания?

— Согласен, — едва слышно проговорил Греко.

Лейтенант с герцогом удалились в конец комнаты и начали о чем-то совещаться. Видно было, что Сфорца хочет в чем-то убедить племянника папы.