Андрей Ветер - Скалистые Горы

Сидящий Волк собрался с силами и вонзил нож в дрогнувшее горло лошади, затем он вспорол ей брюхо и нетерпеливо запустил обмороженные руки в горячие кишки. Через пару минут в пальцах вскипел огонь и стал лениво подниматься к плечам. Сидящий Волк зачерпнул клубящуюся кровь лошади ладонями и принялся жадно глотать её.

Наутро он увидел всадника, одетого в тёплую куртку мехом наружу, большую пушистую шапку и завёрнутого ниже пояса в шкуру бизона. Поперёк седла перед человеком лежало длинное ружьё. Приблизившись, незнакомец склонился над Сидящим Волком, который притаился за остывшим телом лошади, сжимая в руке окровавленный нож. На индейца глянуло заросшее до самых глаз лицо белого человека.

— Абсарок? — воскликнул Молчун, а это был именно он, и приветственно поднял левую ладонь в меховой рукавице. — Похоже, ты попал в беду, мой друг.

Помедлив мгновение, он ловко спрыгнул в снег, стащил с седла бизонью шкуру и набросил её на индейца. Сидящий Волк с настороженностью принял радушие Бледнолицего. Его сильно удивило, что из уст незнакомца он услышал родную речь, но он не проявил изумления. Через час он уже спокойно разговаривал с Молчуном, сидя перед пылающим костром и уплетая разжаренное мясо, вырезанное от любимой лошади.

Так состоялось знакомство Молчуна с Сидящим Волком.

В тот же день они набрели на полузамёршего Стервятника, сломавшего во время пурги ногу, но сумевшего не отпустить своего коня. Юноша откровенно обрадовался, завидев двух людей, в облике одного из которых сразу угадал своего дядю. Подняв над головой круглый щит с обледенелыми вороньим перьями, он позвал путников к себе.

— Будем сооружать волокуши, — сказал Молчун, — иначе нам втроём не добраться. До вашей деревни целый день рысью, а мы сможем только шагом…

Но не успели они собраться в путь, как со стороны неподвижного белого леса донеслись протяжные голоса, похожие на мрачное завывание волков, и появились медленно скачущие по глубокому снегу всадники. По расчёсанным на пробор длинным волосам в них легко было угадать ненавистных Лакотов.

— Отрезатели Голов! — воскликнул Сидящий Волк.

Нападавших было шестеро, но в их движениях сквозила неуверенность. Они явно не горели желанием драться, но, заявив о себе, уже не могли не продемонстрировать свою доблесть. Глубокий снег затруднял бег лохматых лошадок. Подскакав довольно близко к Абсарокам, Лакоты пустили каждый по стреле, одна из которых с громким стуком вонзилась в грудь Стервятника. Всадники вперевалку разъехались по сугробам в стороны, и вдогонку им громыхнуло ружьё Молчуна. Стервятник, опершись было на здоровую ногу и подняв перед собой лук, откинулся от удара стрелы на спину и схватился ослабшей рукой за дрожащее оперённое древко. Лакоты спрыгнули с лошадок и притаились в снегу, осторожно подбираясь к противнику. Молчун задержал дыхание, чтобы густой пар не мешал ему смотреть, и взял на мушку ближайший затылок, поднимавшийся над сугробом. Выстрел окутал его едким пороховым облаком, но траппер успел разглядеть, как верхняя часть головы дикаря разлетелась под могучим шлепком свинца, мозги разбрызгались вместе с кровью вокруг перевернувшегося тела. Послышались возмущённые выкрики Лакотов, один из них резко поднялся на ноги, раскрутил пращу и метнул её в сторону врагов. В ту же секунду ему в живот впилась длинная стрела с кремнёвым наконечником. Сидящий Волк ловко положил на тетиву вторую стрелу и пустил её в другого Лакота, но тот успел упасть в снег невредимым.

Потянулось томительное ожидание. Между наступавшими происходило неясное движение, но они не приближались, и вскоре Молчун увидел, как они запрыгнули на своих лошадок, забросили убитого и раненого на спины свободных скакунов и двинулись прочь, оставляя в снегу глубокие следы. Обыкновенно индейцы атаковали противника один-два раза и отступали, если эти попытки не приносили им успеха. Дикари всегда рыскали в поисках более слабого врага, чтобы без потерь завладеть его лошадьми и оружием. Если кто-то из атакующих погибал, то это приводило их в замешательство. Они были профессиональными воинами, впитывая в себя страсть к войне с малолетства, но вместе с тем они оставались и примитивными дикарями, легко теряя голову, когда их заставали врасплох.

Молчун обернулся. Молодой индеец лежал головой на коленях Сидящего Волка и медленно шевелил губами. При каждом едва различимом слове из рта его выбегала горячая кровь и заливала грудь.

— Возьми из моей военной сумки парадную рубаху, она расшита бисером. Там же лежат новые мокасины. Достань головной убор. Я должен предстать перед Творцом в подобающем виде. Я не совершил подвига, но я не опозорил себя трусливым поступком, — хрипел Стервятник в лицо склонившемуся Волку. — Дядя, приготовь меня для последнего похода по тропе…

Сидящий Волк глазами показал Молчуну на вещи племянника, и тот быстро достал всё, о чём просил умирающий. С большим трудом они переодели юношу, пытаясь не причинять ему боли, и водрузили на голову пышный головной убор из огромных орлиных перьев.

— Я ухожу, — прошептал Стервятник белыми губами и закатил глаза.

Сидящий Волк уложил мёртвое тело на волокуши и вместе с Молчуном отправился в родную деревню.

На следующий год Марсель попал к Воронам ранним летом и застал их в сильном возбуждении. Племя собиралось в большой военный поход против Шайенов.

Кое-кто из дикарей уделил белому человеку внимание, но большинство не захотело заниматься товарообменом в такое время. Молчун увидел Сидящего Волка рядом с Жёлтым Животом, Маленьким Белым Медведем, Длинными Волосами и Гнилым Брюхом. Каждый из этих знаменитых воинов привёл в общий лагерь свою собственную боевую группу, чтобы соединить их в единый военный отряд.

— Полосатые Перья вырезали в Чёрных Холмах целую общину Абсароков, — объяснил Молчуну Сидящий Волк. — Они не пощадили никого. Лишь несколько человек сумели ускользнуть, от них мы и узнали о постигшем наш народ горе. Теперь мы идём отомстить. Мы отправляемся за кровью. Нам не важны лошади наших врагов, но нужна их смерть.

Что-то подстегнуло Марселя изнутри, и он вдруг решил присоединиться к Воронам. Ему уже приходилось участвовать в небольших индейских рейдах, но никогда он не видел столь огромного военного отряда. Более пятисот воинов вошло в это мощное соединение, что составило почти четверть всей нации Абсароков. Ради такого зрелища Молчун был готов забыть о торговле.

Покидая стойбище, перед вождями в строгом порядке проезжали воинские общества: Лисицы, Большие Псы, Грязевые Ладони, Быки, Бритые Головы, Безумные Собаки — все в торжественных нарядах. Хранители священных трубок, барабанов и копий возглавляли каждую группу. Лоснились на солнце густо раскрашенные лица. Колыхались перья высоких головных уборов.