Любовь Овсянникова - Эхо вечности Книга 2. Багдад–Славгород
- Название:Эхо вечности Книга 2. Багдад–Славгород
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Знаки Зодиака
- Год:2019
- Город:Днепр
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Любовь Овсянникова - Эхо вечности Книга 2. Багдад–Славгород краткое содержание
Борис Павлович Диляков появился на свет в Славгороде, но еще в младенчестве был вывезен в Багдад бежавшими из-под махновских пуль родителями. Там он рос крепким и резвым, смышленым мальчишкой под присмотром бабушки Сары, матери отца.
Курс начальной школы в Багдаде прошел на дому, и к моменту отъезда оттуда был по своему возрасту очень хорошо образован. К тому же, как истинный ассириец, которые являются самыми одаренными в мире полиглотами, он освоил многие используемые в той среде языки. Изучение их давалось ему настолько легко, что его матери это казалось вполне естественным, и по приезде в Кишинев она отдала его в румынскую школу, не сомневаясь, что сын этот язык тоже быстро изучит.
Но в Кишиневе произошла трагедия, и Борис Павлович лишился отца. Вся его семья попала в сложнейшую жизненную ситуацию, так что вынуждена была разделиться. Бабушкина часть семьи осталась в Кишиневе, а Александра Сергеевна с детьми в мае 1932 года бежала через Днестр в Россию, где тоже должна была срочно скрыть любые следы своей причастности и к Востоку, и к Багдаду, и к семье ее мужа.
Эхо вечности Книга 2. Багдад–Славгород - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Не разберешь этих буржуев где у них имя, а где фамилия, — развлекал гостью Борис Павлович. — Но картину он нарисовал хорошую, убедительную, а главное — глубокомысленную. Ты купи ее себе, повесь в комнате и привыкай к этой мысли. Может, и догадаешься, на что я намекаю.
Ну, чем там дело кончилось, Борис Павлович не знал — та знакомая уехала из Славгорода и своего мужа с собой забрала. А получила эта история продолжение совсем в другом направлении.
Любовь Борисовна опубликовала ее, конечно, изменив имена. Прошло немного времени. И вдруг подходит к Борису Павловичу одна приличная женщина, недавно овдовевшая. И говорит:
— Как вам, Борис Павлович, не стыдно людские секреты на всеобщее посмешище выставлять? Вы же приличный человек... Ну узнали что-то обо мне, ну и молчите себе на здоровье.
— Какие секреты? — испугался Борис Павлович. — О чем?
— А что, разве вы своей дочке никаких секретов обо мне не выдавали, для опубликования?
— Никаких! — поклялся Борис Павлович. — Клянусь, у дочери все выдуманное. А если об ком я и говорил, так по согласию персонажа. Как про Пепика, например.
— Тогда извините, — засмущалась та женщина и откланялась.
Вот Борис Павлович и подумал: ну чем это не ниточка, если эти две истории связать, да приукрасить чуток. И сказал об этом дочери. Та сразу же взялась за работу.
Но до выхода книги Борис Павлович не дожил. Только начало ей было положено, да вмонтированы в нее его побасенки...
После смерти отца Любовь Борисовна прекратила работу, не могла писать. К годовщине памяти о нем издала книгу «Дом памяти» с тем материалом, что у нее уже был, и всё.
Прошло несколько лет, и только к своему 60-летию она завершила начатую при отце работу. Так появился роман «Наследство от Данаи», память о совместном творчестве с Борисом Павловичем.
Создание телефильма
Были у Любови Борисовны знакомые творческих профессий и на телевидении, которые привлекли ее к своей работе. Во-первых, они считали ее неистощимой на интересные идеи, которые охотно подхватывали, а во-вторых, находили фотогеничной и предложили вести передачи, которые она готовила как редактор. Возможно, имело значение и то, что среди них был поэт Владимир Сиренко, заядлый антисоветчик, знакомый со многими правозащитниками, в том числе и с членами Киевской Хельсинской группы {77}, такими как Николай Руденко и Олесь Бердник. Ну, Николая Даниловича, автора известного советского романа «Вітер в обличчя» и прелестной феерии «Чарівний бумеранг», на описываемый момент уже не было в живых — сгинул где-то в Америке. А Олесь Павлович жил в Киеве и еще здравствовал, учил своих последователей истинной любви к украинской культуре. Он напутствовал своих слушателей и почитателей в русле тех истин, которые сам выстрадал. Любови Борисовне, например, оставил завет: «Если хотите сохранить украинскую культуру, уезжайте с Украины, лет через двадцать здесь будет ад». Знал мудрый человек, о чем говорил!
Тут много нитей переплелось, обо всем не расскажешь. С Олесем Павловичем Любовь Борисовну познакомил Василий Головачев, что она восприняла как логически обоснованное событие, ведь и тот и другой были писателями-фантастами, причем классиками. И вдруг совсем неожиданно сюда вплелся Владимир Сиренко — не фантаст и не классик. Да, Бердник, Головачев и Сиренко состояли что называется в одном диссидентском круге, но в остальном это были совершенно разные люди, ни в чем не совместимые, не совпадающие. Ни в чем не схожие.
Но сейчас речь о Сиренко. Он высоко ценил способности Любови Борисовны и, несмотря на диаметральную противоположность мировоззрений, поддерживал с нею дружеские отношения. Наверное, благодаря тому, что Любовь Борисовна располагала к искренности. В самом деле, при ней Владимир Иванович сбрасывал маску, под которой диссидентствовал, и отдыхал от своих неблаговидных ролей. Просто становился самим собой. Нет, нельзя сказать, что он соглашался с нею, но прекращал играть на публику, вещать свои лозунги и даже иронизировал над тем, в чем ему приходилось принимать участие.
Познакомившись с Борисом Павловичем, Владимир Иванович проникся к нему симпатией как к человеку цельному, много пережившему. Они часто виделись, говорили обо всем на свете, не очень добиваясь согласия в оценках. Просто они были ровесниками одной эпохи, живыми участниками многих ее событий. Это их сближало, потому что таких людей с годами становилось всё меньше. Глядя на них, казалось, что последние свидетели эпохи радуются друг другу, даже если некогда были врагами.
Однажды Владимир Иванович, слушая Бориса Павловича, предложил ему рассказать о своей жизни на камеру, чтобы потом из этого материала сделать телефильм.
Борис Павлович крепко задумался, а когда Владимир Иванович ушел, сказал Любови Борисовне:
— Не подставляй меня.
Она ничего не поняла. Настолько не поняла и настолько ничего, что тогда промолчала — не нашлась что спросить. Позже ей показалось, что отец осмыслил, что собой представляет Владимир Иванович, и испугался. Конечно, остерегаться было чего. Но только к Любови Борисовне Сиренко относился иначе — тут трудно слово подобрать — как к своей неиспорченной совести, что ли.
С течением времени Борис Павлович увидел Владимира Ивановича в том же свете, что и дочь. Глядя на нее, отец понял, во-первых, как надо с этим человеком держаться и, во-вторых, что в данном случае от Владимира Ивановича подвоха быть не могло.
Общение Бориса Павловича в кругу литераторов продолжалось. В конце концов он разгадал каждого, убедился, что и дочь всем знает истинную цену. Тогда только согласился с предложением Владимира Ивановича. И они сделали получасовой фильм с очень осторожным рассказом Бориса Павловича о себе, о своих взглядах на исторические события.
Эта запись сохранилась. Пока жива была Прасковья Яковлевна, она ее часто смотрела, собирая у себя соседей и знакомых, угощая их ужином и заодно поминая мужа. Теперь дочки реже смотрят его, просто уже знают этот фильм наизусть.
Последние дни
Мы не от старости умрем —
от старых ран умрем.
Семен Гудзенко {78}
Любовь Борисовна была в книжном магазине, когда ей позвонил Борис Павлович и пожаловался, что на Рождество 1999 года его с утра пробила какая-то боль, такая сильная, что он чуть не упал. И тут же успокоил:
— В больнице сказали, что это авитаминоз. Мне дали попить какие-то таблетки и все прошло.
Так начиналась его страшная болезнь, усевшаяся на старые раны, охватившая всю его правую сторону груди... Как тут не быть суеверной, коли все мужчины на улице Степной ушли от этой болезни... Что случилось со Славгородом?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: