Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 1. Дарители жизни

Прожила бабушка Наташка до девяноста лет и умерла тихо и с не помутненным сознанием. Вот только что ходила и вдруг прилегла отдохнуть.

— Выйди на улицу, — приказала тетке Зине, до конца оставаясь хозяйкой в доме. — Я умирать буду. Зайдешь через полчаса.

Та послушно вышла, а вернувшись, нашла бабушку Наташку спящей вечным сном. Незадолго до смерти я с бабушкой Наташкой виделась, разговаривала. Я с теплом относилась к ней и, наверное, она это чувствовала, чему я рада. Да и мои родители никогда не оставляли ее без внимания, навещали, помогали, если требовалось. А чем? Папа первым в селе купил автомобиль и с тех пор превратился в бесплатного извозчика для всех родственников и знакомых. Да и чужие бежали днем и ночью, если большая беда или радость приключались и надо было куда-то ехать. Папа никому не отказывал и денег ни с кого не брал — в те годы говорить об оплате таких услуг было стыдно. А в бабушкины преклонные годы у папы уже была хорошая машина — новая, так что ей посчастливилось поездить по больницам с комфортом, какого ее ровесницы не знали. Жаль, что я не проводила ее в последний путь, чем-то была занята, ходила другими тропами. А могилка ее затерялась, так что и цветы положить некуда. Вот только добрая память и осталась.

С бабушкиными детьми, тетей Зиной и дядей Иваном, мои родители дружили, все праздники отмечали вместе, все крупные дела делали сообща, дома строили общими усилиями. И я их очень любила. Тетя Галя, жена дяди Вани, дожила до 96-ти лет, умерла зимой 2009-2010 года. Я рада тому, что при необходимости имела возможность все бросить и заниматься ею. Но об этом позже.

А уж с их детьми я общаюсь меньше. И не потому что это троюродная родня. Просто у дяди Вани родилось трое сыновей. На момент моего взросления одного из них, старшего Коли, уже не было, он умер в двадцать лет от туберкулеза. Средний Петр был женат, работал шофером, вел простую жизнь, сильно пил. Он тоже недавно умер. А Саша — младший еще бегал в школу. Затем он стал офицером и всю жизнь прожил далеко от наших мест, поселившись под конец жизни в Киеве.

Шура, дочка тети Зины, сразу после школы встала к станку на Славгородском арматурном заводе. Она рано вышла замуж, обзавелась тремя детьми.

Короче, все у них было так, а у меня немного иначе».

У Ольги Пантелеевны, второй тетки Прасковьи Яковлевны, было много детей.

Григорий Макарович — старший сын Ольги Пантелеевны, очень красивый мужчина, стройный, светловолосый… В годы войны воевал на море, после демобилизации прибыл в Славгород в матроске и бескозырке. И долго ходил в такой форме. Не известно, может, в силу опасного ранения, не позволяющего работать физически, но он сразу устроился на работу в заводской магазин. Там было все, как в универмаге, даже больше — если уж конфеты с пряниками были. И он всегда угощал ими маленькую Любовь Борисовну, когда она с Борисом Павловичем заходили туда, — Григорий Макарович был ее крестным отцом.

Со временем тот магазин закрыли, и Григорий Макарович перешел на работу куда-то в цеха. Он сильно выпивал, а пьяным всегда плакал.

Жена его, Татьяна Сергеевна, в девичестве Корниенко, тоже фронтовичка, была симпатичная и очень приятная женщина, что называется, мертвого могла разговором поднять. Она очень любила своего мужа. В селе пользовалась уважением. Даже однажды ее на два срока подряд выбирали председателем сельсовета.

Татьяна Сергеевна была почитательницей искусств, поэтому за годы своего председательствования отремонтировала клуб, восстановила в селе самодеятельность и даже приглашала в село на гастроли артистов областных театров со своим репертуаром. Татьяна Сергеевна вылечила своего мужа от алкоголизма и каждый вечер водила в клуб, показывая пример остальным сельчанам. Люди ее просто обожали. Это были без преувеличения лучшие годы в истории Славгорода. Татьяна Сергеевна много помогала своим избирателям, в частности при ее содействии Любовь Борисовна со второго курса получала стипендию в университете.

А дело оказалось простым — для получения стипендии в университет надо было представить справки о заработках родителей, иначе говоря, доказать, что студент нуждался в помощи государства. Татьяна Сергеевна предложила Прасковье Яковлевне уволиться с работы, и выдала ее дочери справку о том, что у нее работает только отец. Дня через три-четыре, когда справку приняли в деканат и Любе назначили стипендию, Прасковья Яковлевна снова оформилась на работу. Правда, уже с третьего курса Любовь Борисовна вышла в отличницы и ей назначили повышенную стипендию, которую выдавали независимо от доходов семьи.

Но вот старший сын Татьяны Сергеевны и Григория Макаровича, Павел Янченко, надумал жениться, и родители невесты затеяли свадьбу. Там Григорий Макарович выпил, после чего его лечение пошло насмарку — он снова запил. Вскоре у него случился инсульт, приковавший его к постели. Болел он долго…

Скоро не стало и его сына Павлика, он трагически погиб при наезде — шел по дороге пьяным…

Была горькой пьяницей и их дочь Валентина. Однажды ее нашли утопленной в славгородском колхозном пруду. Так и не выяснили — то ли она сама утонула, то ли ее утопили. Шли смутные годы горбачевского развала, дела до пьяниц никому не было.

Бедная, бедная Татьяна Сергеевна, добрейшая душа, успела поднять на ноги внучку Викторию, Валину дочь, а Прасковья Яковлевна с Борисом Павловичем ей в этом всячески помогали — и продуктами, и одеждой. Виктория более-менее благополучно пошла в большую жизнь. Следы ее теряются где-то в Никополе. Успела оплакать Татьяна Сергеевна и Бориса Павловича, помощника своего… Перехоронив всех родных и близких, она доживала век одна. А затем тихо угасла в своей лачуге от рака.

Павел и Алексей — об этих сынах Ольги Пантелеевны известно мало — они не жили в Славгороде. Известно, что у кого-то из них не было детей и кто-то из них попал под поезд и потерял ногу. Но к кому относились эти отрывочные сведения, точно сказать нельзя.

Семен Макарович (5.02.1929 – 22.10.1999) — младший сын Ольги Пантелеевны был очень похож на нее внешне — худенький, узкоплечий, среднего роста, немного сутулый и очень быстрый в движениях. Взгляд у него был особенный, не взгляд, а какой-то острый и холодный проблеск серых глаз, как у злодея. После демобилизации из армии он сразу пошел работать в колхоз шофером, долго ходил в форме, что в те годы считалось шиком — показать землякам свою горделивую выправку, молодую красоту, бравость. Со временем обзавелся женой, взяв ее с колхозных хуторов... Поначалу, кажется, пил горькую и обижал свою Веру, а потом остепенился. Работал много и добросовестно, что называется до седьмого пота. Много помогал родственникам, когда те строились, а потом и ему помогли возвести новый дом. С родней жил дружно, в последние годы вообще был притихшим, примерным семьянином.