Виктор Поротников - Василий Буслаев

Ночью четверо всадников укромными улочками выбрались из предместий Царьграда и поскакали на запад.

Рати германского короля Конрада и его феодалов отмечали разбоем и грабежами свой путь через земли венгров и сербов. За войском рыцарей двигались многочисленные толпы крестьян, сорванных с обжитых мест обещаниями папских проповедников о дармовой земле в Палестине и райской жизни в Земле обетованной.

Подобно саранче, крестьянские отряды опустошали поля, разоряли села и небольшие города. Венгерский король, пропустив через свои владения рыцарей, бросил на немецких крестьян свою конницу. Избиение плохо вооруженных толп, двигавшихся вместе с семьями, продолжалось несколько дней кряду. Убитых венгры бросали в Дунай, воды которого покрылись тысячами мертвецов, плывущих вниз по течению.

Во владениях ромеев немецкие рыцари продолжили свои бесчинства, повсюду силой отнимая у жителей корм для лошадей, хлеб, вино и другие припасы. Всякого, кто возмущался, немцы убивали на месте. Несколько тысяч бедняков-крестоносцев, сумевших вырваться из Венгрии, не отставали в грабежах от своих феодалов.

Мануил Комнин расставил вдоль дорог конных и пеших воинов, чтобы уберечь своих подданных от разбоя алчных крестоносцев.

Жители города Адрианополя отказались впустить в свои стены свиту германского короля из боязни потерять свои богатства. Разгневанный Конрад приказал начать штурм города. На выручку к адрианопольцам подоспело ромейское войско. Завязалась битва, в которой одолели греки и загнали крестоносцев в их укрепленный лагерь.

…Солнце скрылось за горами, окрасив снежные вершины бледным пурпуром. Мрачно темнел на горных склонах густой лес.

Гряда низких холмов, на которых раскинулся Адрианополь, закрывавший дорогу на Константинополь, напоминала гигантское чело, обрамленное короной из белокаменных стен и башен.

Быстро опустилась полная запахов летняя ночь.

Через равнину, заваленную телами павших воинов, медленно ехали четверо всадников. Их появление тут и там вспугивало лисицу или волка, тогда зверь быстрой тенью исчезал в густой траве.

– Гляди-ка, Потаня, сколь народу побито, – прозвучал в темноте негромкий изумленный голос Якова Залешанина.

– Други, – воскликнул Домаш, – да тут ромеи недавно сражались с крестоносцами!

Убитых крестоносцев было легко опознать по белым и серым плащам с нашитыми на них красными крестами. Изображение креста было и на щитах поверженных в битве воинов Христовых. Убитые ромеи отличались от павших крестоносцев не только цветом плащей и эмблемами на щитах, но и коническими клепаными шлемами и чешуйчатыми панцирями, получившими распространение в ромейском войске после войн императора Ираклия с персами.

Чешуйчатые панцири обладали большей прочностью по сравнению с пластинчатыми панцирями и кольчугами, поэтому кузнец Микула, знавший в этом толк, спешился и принялся снимать поблескивающий в тусклом лунном свете чешуйчатый панцирь с какого-то убитого ромея.

– Давно мечтал приобрести такой панцирь, – промолвил Микула, когда защитная металлическая рубашка оказалась у него в руках. – Хочу научиться делать такие же панцири. На Руси за них дают большие деньги! Ни за какую кольчугу так много не платят, как за такой ромейский панцирь.

Сказанное Микулой предназначалось Якову Залешанину, который держал за поводья Микулиного коня, покуда кузнец снимал панцирь с мертвеца.

– Тогда уж возьми и шлем ромейский, друг Микула, – сказал кормчий.

– А вот это ни к чему! – отозвался Микула, запихивая панцирь в кожаную торбу, прикрепленную к седлу. – Наши шеломы по прочности нисколько не уступают ромейским, а по весу они даже легче.

– Ну, тебе виднее, – проговорил Яков, зевая во весь рот.

– Что творится, Потаня? – недоумевал Домаш. – Почто крестоносцы рубятся с ромеями? Ведь и те и эти – христиане! И даже союзники против сарацин!

– Видел повозки греческих беженцев по дороге на Царьград? – сказал на это Потаня. – Вот тебе и ответ. Не по-христиански поступают воины германского короля, потому и иссякло терпение у ромеев. Однако, друже, нам это на руку. Из этой распри мы себе пользу выгадаем.

Взгляд этого человека был полон неукротимой воли. Что-то холодное и проницательное таилось в его серо-голубых глазах, которые могли с одинаковым спокойствием взирать на поверженного врага и на любимую женщину, раскрывшую ему свои объятия. Черты этого лица хранили печать некоего аскетизма. Бледность лба соседствовала со впалыми щеками, усы и бородка не могли скрыть бескровные тонкие уста, нос с едва заметной горбинкой выдавался вперед, подобно клюву хищной птицы. Таков был внешний облик германского короля Конрада.

Король и его свита приняли русичей в большом шатре ранним утром. По всей видимости, у короля и знатных немецких феодалов был военный совет после неудачного сражения с ромеями, когда стража сообщила о четверых странных послах.

После низкого поклона Потаня обратился к королю на немецком языке, которому он неплохо выучился, общаясь в Новгороде с немецкими купцами.

– Мы из славного города Новгорода, что в Русской земле, – молвил Потаня. – Пришли к тебе за помощью, государь. Еще в прошлом году, когда прошел слух, что западные короли собираются в поход на безбожных сарацин, из Новгорода вышла дружина русских крестоносцев во главе с витязем Василием Буслаевым. Прибыли мы на ладье в Царьград прошлым летом, государь. Хотели дождаться германского и французского воинства, чтобы вместе идти в Палестину, ибо мало нас, всего полсотни ратников.

Но случилась у нас беда, государь. Подлые ромеи бросили в темницу Василия Буслаева и грозятся смерти его предать, коль не откажется он от своего обета поклониться Гробу Господню. Надо заметить, государь, что часть нашей дружины в ожидании твоего войска нанялась к ромеям охранять городскую стену. И Василий был с ними.

Помоги, государь, вызволить вожака нашего из беды. Господь отблагодарит тебя за это, и мы в долгу не останемся.

Потаня еще раз поклонился.

Сидевший на походном троне Конрад размышлял несколько мгновений, разглядывая русичей.

Вот король пошевелил левой бровью и спросил:

– Ну а если бы вас было не пятьдесят человек, а пять тысяч, что тогда вы стали бы делать, русич?

– Тогда, государь, мы обошлись бы своими силами, – ответил Потаня. – Так тряхнули бы ромейскую столицу, что об этом и в Европе услыхали бы. Навсегда отучили бы императора ромеев подличать!

Среди приближенных короля, длинноволосых герцогов и графов, прокатился одобрительный шумок. Понравился и Конраду такой ответ Потани.

– Вы настоящие воины, хотя по вам и не скажешь, – промолвил король. – Я буду рад помочь князю Василию, ведь и я дал обет Господу. Я напишу письмо Мануилу и потребую, чтобы он отпустил на волю русского витязя. Мануил доводится мне родственником через свою жену. Он не посмеет отказать мне в моей просьбе.