Виктор Поротников - Василий Буслаев

– По-арабски рубится султаненок. Вспомни, как мы с ширванцами сражались. Их вожака Али-Акбара вспомни!

Многочисленные зрители примолкли, когда глашатай зычным голосом объявил:

– Для поединка на мечах выходят царевич Гасан Абу-Малик и русский витязь Василий Буслаев!

Василий двинулся на соперника, сжимая в правой руке свой меч, а в левой – меч Потани. Сын султана ждал его с улыбкой на устах, не двигаясь с места и делая плавные вращательные движения над головой своими сверкающими саблями.

Первые выпады русича сын султана отразил с легкостью и сам перешел в наступление, приседая и совершая обманные движения. Дважды сарацинский изогнутый клинок просвистел над самой головой Василия. Однако Василий не пытался отражать его своим мечом, зная по опыту, что Абу-Малик только того и ждет. Все соперники Абу-Малика, по-видимому, до сего случая не сталкивались с арабской техникой владения мечом, когда на грубую силу отвечают ловкостью, а за всякой кажущейся ошибкой воина кроется величайшее мастерство.

Василий познал арабскую технику владения клинком, когда нападал на арабские торговые караваны в Ширване. Он многое запомнил для себя с той поры. Теперь эти навыки пригодились ему.

Стараясь подловить новгородца на какой-нибудь оплошности, Абу-Малик сам попался на уловку Василия при очередном замахе сабли. Василий с силой рубанул по его сабле снизу вверх и выбил ее из руки Абу-Малика. Сверкнув на солнце, изогнутый клинок с посеребренной рукоятью отлетел далеко в сторону и воткнулся в землю.

При виде этого раздались бурные радостные крики зрителей. Никто не ожидал, что русич, вышедший на поединок в простой льняной рубахе, без кольчуги и шлема, сумеет сотворить такое.

Оставшись с одной саблей против двух мечей, Абу-Малик перешел к защите. Он по-прежнему улыбался, словно подзадоривая соперника.

Василий наступал, поочередно нанося удары то с левой, то с правой руки. Внезапно один из его мечей сломался.

Среди зрителей прокатился вздох сопереживания и беспокойства.

Элеонора невольно прижала руки к груди, а Людовик нервно закусил губу.

– Против ихней стали наша-то, конечно, дрянь! – проворчал Фома, напряженно следя за поединком.

– Да будет тебе каркать! – прикрикнул на него Худион.

– Спокойней, Вася, – шептал Потаня, – спокойней. Не давай ему крутить мечом. Вот так!.. А теперь наноси удар!.. Еще!.. Еще!.. Молодец!

Толпы зрителей взорвались криками, когда Василий сильнейшим мастерским ударом из-за головы обезоружил сына султана и наступил ногой на саблю, выпавшую из его руки. Абу-Малик стоял в растерянности перед Василием, улыбка исчезла с его лица.

– Славный воин этот русич! – с уважением проговорил старый горбоносый бей. – Он сам не знает, какого мастера клинка одолел!

Людовик облегченно перевел дух. Элеонора от радости захлопала в ладоши.

На глазах у многих тысяч зрителей Абу-Малик подарил новгородцу одну из своих сабель.

Затем начались состязания в стрельбе из лука. И вновь отличился Абу-Малик. Лишь его стрела с пятидесяти шагов попала в золотое кольцо, подвешенное за нитку к перекладине, покоящейся на двух высоких стойках.

Когда промахнулись и Фома с Худионом, то Василий раздраженно воскликнул:

– Вы что, други, стрелять разучились! Фома, дай-ка мне лук.

Глашатай вновь объявил его имя. При полнейшей тишине Василий с первого раза поразил цель.

Абу-Малик предложил стрелять с семидесяти шагов.

Василий согласился.

Распорядители состязаний отмерили нужное расстояние.

Абу-Малик попал стрелой в кольцо со второй попытки. Василий опять угодил в цель с первого выстрела.

Теперь уже Василий предложил стрелять по кольцу со ста шагов. Сын султана выразил свое согласие. Вновь было отмерено нужное расстояние. Соперники взяли каждый по три стрелы. Как ни старался Абу-Малик, ни одна из его стрел не достигла цели. Василий же поразил цель с первой стрелы.

После этого все беи во главе с сыном султана выразили Василию свое восхищение.

Фридрих Швабский посвятил Василия в рыцари, подарив ему коня и полное рыцарское вооружение. Людовик же на торжественном застолье посадил Василия рядом с собой и оказывал ему всяческие знаки внимания.

«Вот она – слава! – думал Василий, с трудом скрывая свое горделивое самодовольство. – Я восседаю подле короля Франции! Я стал рыцарем, все равно что боярином по-нашему. Фридрих сказал, что теперь я могу иметь свой герб и передавать его по наследству. Эх, узнали бы про все это в Новгороде! Узнали бы матушка и Любава, вот порадовались бы!»

В одной из бесед Людовик как бы между прочим заметил Василию, что баронесса Бельфлер – вдова, что если бы Василий женился на ней, то мог бы стать бароном Бельфлер.

– У баронессы Бельфлер имеются неплохие владения в Шампани, леса и виноградники, – с многозначительной улыбкой промолвил король. – Сама Клотильда выглядит замечательно для своих двадцати семи лет. Она ведь нравится тебе, сеньор Василий?

Получив от Василия утвердительный ответ, король добавил:

– Я помогу тебе в этом деле, друг мой. Мне нужны умелые рыцари!

В Пергаме войско крестоносцев задержалось на три дня.

Людовику с трудом удалось выпросить у правителей города все необходимое для похода, и прежде всего – съестные припасы. Платить было нечем, поэтому Людовик расплатился долговыми расписками, поневоле согласившись на большие проценты.

– Мы сильно рискуем, – молвили греки, – ведь король Франции смертен, как и все люди в его войске. А крестовый поход вовсе не увеселительная прогулка!

Из Пергама крестоносцы, минуя города Магнесию, Смирну и Эфес, вышли к реке Меандр. За Меандром находились земли иконийского султана.

Переправившись через реку, крестоносцы вступили в город Лаодикею, за который между греками и сельджуками шла упорная война. В настоящее время Лаодикея находилась в руках византийцев.

Располагая своих рыцарей на постой, Людовик распорядился, чтобы баронессу Бельфлер и Василия Буслаева разместили в одном доме.

На удивленные вопросы Элеоноры Людовик ответил следующее:

– Баронесса Бельфлер не против такого соседства, а мой русский друг тем более. Скажу больше, завтра я объявляю об их помолвке.

– Я очень рада за Клотильду! – со странной ухмылкой произнесла королева. – У нее будет сильный и пылкий муж.

Людовик бросил на супругу подозрительный взгляд, но ничего не сказал.

Помолвка Василия Буслаева и баронессы Бельфлер состоялась в церкви Святого Августина и внешне более походила на бракосочетание. Молодых поставили в известность, что их брачный союз возможен лишь в том случае, если они оба примут одну веру. При этом аббат Бернар недвусмысленно заметил, что лучше бы Василию принять католичество, нежели Клотильде обращаться в православие.