Юлия Андреева - Метресса фаворита. Плеть государева

«Так, значит, теперь её не похоронят?» — раздумывал о своём Псковитинов. Выходило совсем неплохо, если бы Пётр Корытников застал тело и ещё раз поглядел на ранения, вполне вероятно, что он составил бы собственное мнение, отыскав нечто незамеченное самим Александром Ивановичем.

— Похоронят, да хоть архимандрит Фотий [54] Архимандрит Фотий (в миру Пётр Никитич Спасский, 1792—1838) — «Политический деятель, патриот России». Архимандрит новгородского Юрьева монастыря. Особенно ярко архимандрит Фотий проявил себя как противник масонских лож и мистицизма. , друг Алексея Андреевича, приедет. Граф только что о нём изволил упомянуть и записку накропал, чтобы поторапливался. Если я правильно понял, он уже в пути, во всяком случае, Фёдор Карлович сейчас отправляет курьера в Новгород, где тот должен перехватить этого самого Фотия и доложить ему о положение дел. Зная его темперамент и служебное рвение, могу предположить, что сей господин станет всю ночь гнать лошадей, так что в самом скором времени мы будем иметь счастье лицезреть сию высокую персону.

— Как считаете, его сиятельство не присоединится к нам? — поинтересовался Псковитинов, оглядывая стол.

— У Алексея Андреевича сильное расстройство всей нервной системы, застой печени и рефлективное страдание сердца. Кроме того, он практически ничего не ест, я с трудом вливаю в него целебные отвары…

После ужина Псковитинов не выдержал и, распустив всех, бросился в спальню, где отослал пытавшегося раздеть его незнакомого слугу и, сняв одежду без посторонней помощи, завалился спать. Последнее, что он вспоминал, ворочаясь на подушках, были имена его адъютантов: Аркадий Белозерский, Николай Кириллов, Семён Медведев, и новый писарь Сергей Алексеев, удивительно, что его-то не признал, сын хороших знакомых, соседей Корытникова. Вроде совсем недавно в коротких штанишках бегал, и вот же… на тебе, быстро растут детишки на чужих-то руках. Повторив имена несколько раз, чтобы точно запомнить, Александр Иванович провалился в тяжёлый сон.

Юноши все, как на подбор, из хороших семей, так что Псковитинов, если прежде и не встречался лично с отобранными для него адъютантами, то, по крайней мере, знал их родителей. Сергей Алексеев, как уже было сказано, являлся ближайшим соседом Корытникова, мало того, по не подтверждённым пока сведениям, вот уже год без малого тайно, ну, так тайно, что все в округе знали, сох по Машеньке.

«Слушаю-с! Готов служить! Приложу все свои силы! Постараюсь! Сделаю всё, что прикажете», все они относились к полку, которым командовал Алексей Андреевич, к полку его имени! Все рвали в бой, мечтая в самом скором времени проявить себя надлежащим образом, схватить удачу за хвост. Так что Псковитинов был почти уверен, что временная работа в качестве его адъютантов для каждого из этих молодцев отличный шанс обратить на себя внимание командования. А значит, и служить они будут не за страх, а за совесть. Невольно вспомнился девиз Аракчеева: «Без лести предан». Хороший девиз!

Как русский Цинциннат [55] Цинциннат Луций Квинкций — римский консул V в. до н. э., почитавшийся как образец патриотизма; после блистательных военных побед неизменно возвращался в своё поместье. , в душе своей спокоен,

Венок гражданский свой повесил он на плуг.

Друг Александра, правды друг.

Нелестный патриот — он вечных бронз достоин!

Что зависть для него? Как мощный исполин,

Он смотрит на неё с презреньем!

О, Русская земля! Гордись им: он твой сын,

Бессмертный — самоотверженьем!

За окном сходили с ума кузнечики, городской житель Псковитинов не привык спать под такой аккомпанемент. В комнате было душно, он распахнул окно, рискуя напустить комаров, но сейчас это его меньше всего интересовало. Нужно было нормально выспаться, чтобы завтра с новыми силами приняться за расследование. Он отказался от предложенного ему Агафоном слуги, невелик труд — самому раздеться, а вот как он завтра будет бриться? Придётся поутру просить дворецкого направить к нему парикмахера графа, если такое, конечно, принято в этом доме. Перспектива получить себе в личное услужение одного из новых слуг откровенно расстраивала, а где-то даже и пугала. Потому как дурно поглаженный галстук — это одно, а отрезанное во время неумелого бриться ухо — совсем другое.

К сожалению, он так и не сумел выучить Ермошку управляться с бритвой, но может, оно и к лучшему, конюх должен знать своё дело и не отвлекаться на господские прихоти. Вот и сейчас его, должно быть, устроили где-нибудь при конюшне, где бездельник целыми днями спит или гоняет в людской чаи. Нет, определённо, это даже хорошо, что Ермолай не отвлекается на мелочи. Зато относительно лошадей или брички с него можно спрашивать по полной программе.

Псковитинов надел оставленную для него длинную ночную рубаху, колпак и, весьма довольный, лёг в постель. Выделенная ему спаленка была очень хороша, полосатые шёлковые обои, золотые с серым, прекрасно сочетались с лунного цвета гардинами, такими тяжёлыми, что утром, должно быть, солнце совсем не будет мешать, решись гость как следует выспаться. Впрочем, ему-то как раз такое счастье точно не выпадет. Изящный туалетный стол со столешницей наборного дерева, как и положено, размещался в изголовье кровати, на нём обнаружился графин с водой, рядом на крошечном серебряном подносе возвышались два тонких фужера.

Псковитинов задул свечи и блаженно откинулся на пуховые подушки, постель была в меру мягкой и покойной. Александр Иванович закрыл глаза, представляя, что лежит на облаке. М-да… Если бы не убийство домоправительницы, если бы он просто находился сейчас в гостях у его сиятельства и завтра не нужно было никого допрашивать, как бы славно получилось отдохнуть в этом милом местечке!

Псковитинов вдруг ощутил жажду и, приподнявшись на локтях, налил себе немного в фужер. В этот момент в комнате кто-то кашлянул. Александр Иванович вздрогнул, приподнялся. В дверях стояла, не решаясь войти, высокая темноволосая женщина. Лунный свет освещал чёрные роскошные волосы, уложенные в виде дивной раковины. Полноватое красивое лицо казалось бледным, огромные миндалевидные глаза смотрели с лукавинкой, полные красивые губы смеялись.

— Простите моё вторжение. Надеюсь, не разбудила? Но Алексей Андреевич просил непременно поставить вам это на стол. Она кивнула на поднос, который держала в руках. А я, дура, замешкалась, прозевала, когда вы к себе прошли. Вы позволите?