Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

В любой эскадре сказали бы – так себе крейсер. Так нет же, смог заставить весь океан себя уважать, а местами – и откровенно бояться!!! Талант, ничего не попишешь…

«Жемчуг» прибыл в Пенанг 13 октября. Никакого «Ярмута»! Только француз-дежурный, старый миноносец на створе, еще несколько – на стоянках внутреннего рейда и канонерка «Д’Ибервилль» у пирса, с начала войны пребывающая в перманентном ремонте…

И во время похода с транспортами, и позже, в поиске у Никобарских и Андаманских островов, «Жемчуг» пережил новые разрывы трубок в котлах. Уйти отсюда в Сингапур, чтобы самому потребовать от Джеррама пару недель спокойствия и ремонт? Или дальше таскать «из пункта А в пункт Б» транспорты с французскими солдатами, ежечасно рискуя влететь в аварию?..

И ведь здесь где-то лазит этот чертов «Эмден»…

А если боя с ним не миновать, то надо как-то постараться прийти в форму прямо в этой злосчастной дыре – в Пенанге.

«Д’Ибервилль» же как-то чинится…

По распоряжению командира крейсера князя Черкасова все котлы «Жемчуга», кроме одного, обеспечивающего энергией вспомогательные механизмы, были во время стоянки в Пенанге выведены из действия. Начался ремонт силами собственной команды. Генераторы крейсера получали достаточно пара, чтобы обеспечивать свет в отсеках. Но, например, вести водоотлив или подавать к пушкам снаряды при таком количестве энергии почти невозможно.

За пределами внимания историков, живописующих последующие события в Пенанге, почему-то начисто выпадает тот факт, что к моменту прибытия «Жемчуга» в эту акваторию моральное состояние его экипажа было на грани массовой депрессии. Невозможность дать расчетный ход ставила крест на боевой карьере. Передача под руку союзного командующего оторвала от Владивостока, разделение функций с «Аскольдом» лишило взаимодействия с последним из боевых товарищей. Добавьте проигранную девять лет назад войну и участие в самой кровавой ее битве, память о которой была в самых жутких подробностях передана и тем морякам, которые пополнили экипаж в межвоенное время…

Словом, пресловутый «цусимский синдром» проявился по полной программе – в систематических нарушениях уставной дисциплины, в пренебрежении некогда молодцеватым внешним видом, в многочисленных случаях ситуационного неподчинения офицерам. Не груда неубранного угля после бункеровки на палубе – так пьяная драка на берегу в ближайшей увольнительной!..

Чего стоит один из эпизодов в самом начале боевой работы в составе соединенной эскадры Джеррама – еще вместе с «Аскольдом». На запрос «Аскольда» о месте пребывания «Жемчуг» отправил в эфир радиограмму с координатами – открытым текстом!

Дальнейший их диалог по радиотелеграфу трудно уложить в сознании:

«Аскольд» (кодом):

– Настоятельно требую прекратить выход в эфир открытым текстом!

«Жемчуг» (открыто):

– Все равно здесь, кроме нас с тобой, русского языка никто не понимает!

«Аскольд» (кодом):

– Могут понимать, например, германские разведчики.

«Жемчуг» (снова открыто):

– Начхать…

Вы поручитесь за адекватность напарника, который так отвечает? Лично я – нет. О таких, как «Жемчуг», говорят – «ошалел от войны». Да только ли от войны?..

Мог ли нынешний командир «Жемчуга», князь Черкасов, как-то предотвратить этот уже развившийся моральный надлом? Если и мог, то, вероятно, не слишком-то и хотел.

Для этого командира существовало два мнения – свое и неправильное. Хмурый, заметно прихрамывающий после болезни сустава ноги, он порой весь поход пассивно проводил в своей каюте. В своего рода добровольной изоляции от не понимающей такого поведения кают-компании, от откровенно посмеивающейся над «сычом кривоногим» команды.

Кстати, командирам часто придумывают прозвища. Макарова, например, называли по-домашнему – «Бородой». Но пойдут ли на смерть в бою за «сычом» – большой вопрос!..

Свое назначение командовать кораблем с не устраненной до конца ходовой неисправностью Черкасов воспринял как личное оскорбление, ни за что ни про что прилетевшее из Главного штаба. Он считал свой крейсер откровенно небоеспособным. В смысле вообще не способным на что-то серьезное. И часто запрещал даже реагировать на встречные дымы на горизонте, хотя Устав предписывает в этом случае поднимать тревогу и вызывать расчеты к орудиям…

Не сработавшись с офицерами и матросами «Жемчуга», князь Черкасов мучился одиночеством. Пожалуй, единственным человеком, который его принимал и понимал в этом мире, была любимая супруга. И во время похода, зная о предстоящей стоянке в Пенанге, соскучившийся князь… пригласил жену в гости, прямо указав в письме домой, где они могут встретиться.

Между прочим, такие письма часто перехватываются вражеской разведкой. И став достоянием шпионов, могут выдать маршрут боевого корабля, пролить свет на замыслы командования…

Как только 14 октября княгиня приехала, командир снял для нее номер в береговой гостинице и просто перестал появляться на борту.

Последним его распоряжением по корабельному хозяйству, по жестокой иронии судьбы, оказался приказ убрать снаряды из кранцев первой подачи. Дескать, при ремонте не стоит снаряженный боезапас держать непосредственно у орудий, да и погода стоит теплая, гильзы под солнышком нагреваются…

Правда, старший офицер крейсера Н. В. Кулибин для двух пушек велел боезапас оставить.

«Эмден» пришел под утро, в самую сонную «собачью вахту» – около 4 часов 50 минут. Впрочем, поначалу никто в порту не понял, что это именно «Эмден». Светлой тенью на черной штилевой волне рисовался аккуратный остроносый силуэт четырехтрубного крейсера под британским флагом.

Сонный створовой дежурный – французский миноносец «Мюскэ» – вяло поморгал «союзнику» ратьером и, даже не спросив позывного, допустил пришельца в гавань…

«Эмден» забрался в Пенанг за стоящими в порту транспортами и вовсе не рассчитывал найти здесь какие-то боевые силы, кроме миноносцев. И вдруг…

…Плоский, узкий трехтрубный силуэт с тонкой единственной мачтой. Стволы легких орудий зачехлены. На мостике – шезлонг с мирно отдыхающим вахтенным. И – ни огня в иллюминаторах, ни дымка над широкими трубами…

Не опознать в сонно замершем на внутреннем рейде корабле ветерана Цусимы, на весь Дальний Восток знаменитого дерзостью нрава и непризнанием никаких мыслимых авторитетов, было просто невозможно. А ну как и он со своим боевым опытом опознает «Эмдена» – пусть и с фальшивой трубой, и под британским флагом?..

Вот сейчас грянут на весь рейд тревожные «колокола громкого боя», полоснет по черной воде кинжальный луч «пятимильного» прожектора… И будет бой.