Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

22 сентября 1939 года. Кронштадт. Серый осенний день, пронизанный насквозь свинцовыми нитями мелкого, затяжного дождя. В такие дни линию горизонта почти не видно, небо сливается с морем без четкой границы.

Горизонт становится ощутим зрением лишь тогда, когда скользит вдоль него нечеткая тень чуть светлее окружающего фона. Длинный, изящный, стелющийся по волне корпус. Острый профиль высокого полубака, чуть склоненные назад широкие жаркие трубы, тонкие иглы высокого двухмачтового рангоута. И – пустые амбразуры орудийных башен. Крейсер только что построен, ему еще даже не выдали основного его оружия – артиллерии главного калибра…

Имя его – «Максим Горький». Время его – Великая Отечественная. Впрочем, невзрачным и серым днем 22 сентября 1939 года еще никто не знал, что это имя станет одним из символов блокадного Ленинграда, символом неистребимой воли к жизни и победе.

В январе 1937 года командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал Л. М. Галлер смотрел ленинградские верфи, на которых строились для Балтийского флота новые корабли. До сих пор флагманом советской Балтики ходил линкор «Марат», он же – дореволюционной еще постройки дредноут «Петропавловск». Хороший флагман для флота мирного времени, но, пожалуй, уже староват – 1911 года спуска, четверть века на хронометрах намотал! Да и молодым был не из лучших в мировом флоте: проект разрабатывался в горячке гонки вооружений перед Первой мировой войной, и не вышел линкор ни броней, ни скоростью по сравнению с зарубежными ровесниками. Может, и к лучшему, что воевать ему с серьезным противником тогда не пришлось – все больше с собственной, исчерпавшей свой потенциал к 1917 году, государственной властью?..

Когда возникла необходимость обновления корабельного состава советского флота, вопрос о строительстве новых линкоров остался до поры лишь в протоколах заседаний Совнаркома. На двадцатом году молодой Советской власти, в эпоху индустриализации, страна могла и «не потянуть» линкор… В конце концов линкоры типа «Советский Союз» были все-таки начаты постройкой, но так в строй и не вошли – война помешала.

Если линкоров нет или они уступают по боевым качествам главным силам флота противника, концепция военно-морской обороны страны изменяется. Главенствующую роль в ее формировании начинают играть крейсера – универсальный класс боевых кораблей, способный и к боевой работе в составе эскадры, и к автономным действиям на морских коммуникациях врага.

Адмирал Галлер при осмотре Ленинградских верфей потому и заинтересовался находившимся в достройке крейсером «Киров», что видел в нем потенциального флагмана будущего флота. Проект советских крейсеров № 26, по которому «Киров» строился, происходил от итальянского крейсера «Раймондо Монтекукколи», чертежи которого в свое время были куплены советскими дипломатами на верфи «Ансальдо». Переработанный выдающимся кораблестроителем Анатолием Иоасафовичем Масловым, проект получил усиленное артиллерийское вооружение и начал превосходить по боевым качествам итальянских собратьев – не только «Раймондо Монтекукколи», но и более мощного «Эудженио ди Савойя».

Внимательно изучив достраивающийся «Киров», адмирал вызвал генерального конструктора:

– Анатолий Иоасафович, необходимо сделать более удобной для работы командования боевую рубку – она тесна, а второго командного поста у крейсера просто нет… Четырехногую фок-мачту стоит заменить башенной – а то дальномеры на верхнем посту будут подвергаться вибрации на больших скоростях хода, да и заслонять обзор из рубки такая мачта будет меньше. Бронирование борта следует усилить хотя бы до 70 миллиметров. Кроме того, учитывая опыт сражений в Испании и английские эксперименты в области атак кораблей самолетами, я порекомендовал бы значительно усилить зенитную артгруппу корабля…

– Усилим, – согласился конструктор, – а еще есть возможность довести дальность плавания до четырех с половиной тысяч миль по топливному запасу, если пожертвовать одной запасной цистерной бензина для самолётов…

Разумеется, корабль в высокой степени готовности никто не стал подвергать тотальным переделкам. Все эти изменения уже не могли касаться ни самого «Кирова», ни его двух строящихся собратьев. Новая версия проекта, получившая в документах обозначение «№ 26-бис», фактически стартовала с закладкой 20 декабря 1936 года в Ленинграде на заводе № 189 крейсера «Максим Горький», который был модернизирован по схеме Галлера на ранней стадии сборки основного набора корпуса.

Боевой корабль строит не один завод – вся страна. Турбины для «Горького» везли из Харькова, с турбогенераторного завода, причем корпуса этих турбин были отлиты в Краматорске. Броню прокатали на Ижорском заводе под Ленинградом, орудия главного калибра отлили на заводе «Большевик». Оружейный завод имени М. И. Калинина поставил зенитки – 45-мм установки, 37-мм и автоматы. Ковровский – пулеметы ДШК. Гребные валы везли из Сталинграда, катапульту и аэрокран собирали на заводе строительно-подъемного и транспортного оборудования имени С. М. Кирова, с завода «Электроприбор» привезли систему управления стрельбой. Рулевые машины делали в Зеленодольске…

Крейсер «Максим Горький» был спущен на воду 30 апреля 1938 года и еще почти целый год достраивался на плаву. Швартовные испытания начались 16 апреля 1939 года, а в мае опробованы ГТЗА – еще без винтов. По сути дела, швартовные испытания лишь проверяют, правильно ли собраны ходовые механизмы, не нарушена ли где их соосность. Потом – докование, очистка и окраска подводной части, установка винтов, проверка на остойчивость. И только после этого – первый поход. Еще без артиллерии главного калибра, в пределах акватории Кронштадта с выходом в Ботнический залив. Председателем приемной комиссии, оценивавшей качество постройки крейсера, был М. М. Долинин, в 1940 году его сменил капитан I ранга М. Ф. Белов.

С середины октября по 1 ноября 1939 года корабль прошел заводские ходовые испытания, совмещенные с государственными. Они проходили на Сескарском и Гогландском плесах в обстановке предвоенного и военного времени, в море корабль выходил в сопровождении эсминца и тральщиков. Испытания показали надежную работу машинно-котельной установки. Скорость полного хода оказалась выше проектной. Начиная с зимы и по весну 1940 года на крейсере проекта 26-бис «Максим Горький» началась установка и пристрелка систем вооружения. Летом 1940 года – основной круг экзаменов, уже со стрельбой, с пробегами по мерной линии, с целью выяснения фактической максимальной скорости хода.