Софы Сматаев - Песнь моя — боль моя
- Название:Песнь моя — боль моя
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1983
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Софы Сматаев - Песнь моя — боль моя краткое содержание
Песнь моя — боль моя - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Корабай взболтал кумыс и, выпив, кивнул согласно.
Читатель, друг! Чтобы тебе стало ясно, какими были джунгары и их история, я попытаюсь рассказать тебе об этом от своего имени.
2
Джунгария — это монгольское название, левое западное крыло огромной территории Монголии, в которое входили дурбень-тумень-ойроты {12} 12 Дурбень-тумень-ойроты — ойротство четырех монгольских племен, обитавшее в районе озера Байкал и в верховьях р. Енисея еще до появления Чингисхана. Это объединение четырех племен монголов и называлось — дурбень-тумень-ойроты, что значит союз четырех ойротов. В начале XV в. они уже занимали территорию на западе от монгольского Алтая и озера Убса. Часть их находилась несколько восточнее и доходила до верховьев р. Селенги, на западе — до границ современного Казахстана. В начале XVII в. предводитель ойротского племени хошоутов Гуши-хан завоевывает Тибет, а тургауты вступают в пределы России и располагаются в низовьях Волги. В середине XV в. ойроты составили союз под главенством ханов ойротского рода чорос. Они занимают территорию между озером Балхаш, Тянь-Шаньскими горами и Алтайским хребтом. Созданное ими объединение в русской литературе носило имя джунгарского или ойротского государства. Ойротское государство было ранее феодальным, с сильными пережитками патриархально-родовых отношений. Основой его хозяйства было кочевое скотоводство. Внутренняя междоусобная борьба, разгоревшаяся в середине XV в., приводит ойротское государство к упадку. В XVII в. оно вновь переживает подъем. Наибольшего могущества джунгарское феодальное государство достигло при хане Цэван-Рабдане (1697—1727 гг.). При нем были покорены Восточный Туркестан, восточная часть Ферганы и Старший жуз казахов.
, включавшие роды чорос, хошоут, хойт, тургаут, дэрбен, элют. Всеми ими правил хан Эльбек из династии Толе, то есть чингизид, и в конце четырнадцатого века при нем ойроты получили собственное знамя.
Эльбек-хан особо выделял среди своих советников дипломата и оратора Хутхай-Туфу из рода чорос. Он заслужил расположение хана умом и хитростью. Хутхай-Туфа был сверстником Эльбека, они и выросли вместе; множество коварных и жестоких преступлений сплотили их и сделали соратниками. В совете хан не решал без него ни одного сложного вопроса, никогда не отпускал Хутхай-Туфу от себя, даже на охоте. Никогда первый советник не исчезал из его поля зрения, только внешне они были друзьями, Эльбек не доверял Хутхай-Туфе, следил за ним.
Однажды по свежей пороше Эльбек-хан выехал на охоту. Был погожий солнечный денек, и снег слепил глаза. Безмолвие царило в долинах и ущельях. И даже слабый ветерок не нарушал покоя. Опередив свою свиту, Эльбек и Хутхай-Туфа в лощине напали на след лисицы. Рысь сменилась на галоп, их гнал охотничий азарт. И вот он, зверь! Хан выпустил стрелу и безошибочно попал. Кровь лисы алела на снегу, Хутхай-Туфа мгновенно подскакал и спешился.
Когда он склонился за лисой, Эльбек коснулся его руки:
— Скажи мне, есть ли что-нибудь красивее, чем кровь, пролитая на белый снег? Какое сочетание цветов!
Хутхай-Туфа резко выпрямился и пристально взглянул на хана. Эльбек, вытянувшись на стременах, подавшись вперед всем телом, смотрел на снег. От возбуждения ноздри у него раздулись.
— Есть, мой повелитель. Белая кожа и румяные щечки, похожие на яблоки, жены вашего сына Харгацуг-Тугренг-Тимура — Ульзейту-ханум краше алой крови на снегу.
Эльбек-хан ничего не ответил. Привстав на стременах, он впился в Хутхай-Туфу колючим взглядом. На побагровевшем лице глаза сверкнули рыжими огнями, как у кота, заметившего мышь.
Приторочив лису, они ослабили поводья. Выпуская клубы пара из ноздрей, лихие кони зарысили по холмам. Хан, ехавший впереди на расстоянии длины чембура {13} 13 Чембур — длинный повод (для привязи коня).
, внезапно придержал скакуна и поравнялся с Хутхай-Туфой стремя в стремя. Узкие глаза Эльбека превратились в щелки. Хутхай-Туфа знал, что означает этот взгляд, пронизывающий словно до костей. Так хан смотрел, желая поделиться чем-то затаенным, скрытым от других. И Хутхай-Туфа весь превратился во внимание.
— Ты сказал — Ульзейту-ханум?
— Да, повелитель, так зовут вашу сноху. — Коварный старец сразу понял, куда клонит хан, и нарочно произнес «сноха», чтоб подчеркнуть всю сложность замысла Эльбека. Хан снова промолчал.
Как опытный ловчий, натаскивающий беркута, Хутхай-Туфа терпеливо ждал развязки. Словно и в мыслях ничего не держал, теперь он ехал подле хана, беспечно напевая.
— Устрой, ты ведь можешь, — обронил невзначай хан и, хлестнув жеребца, не дожидаясь ответа, пустил коня во весь опор.
— Устрою. — Старик все понял с полуслова.
Так, накинув на хана невидимый аркан, Хутхай-Туфа вернулся с охоты в веселом расположении духа.
Вскоре сын Эльбека Харгацуг-Тугренг-Тимур неожиданно покинул бренный мир. Немилосердной смерти безразлично, — богат или беден ее избранник, — к одному она спешит, а к другому запаздывает. О внезапной загадочной смерти молодого хана-наследника шептались во дворце, слухи разнеслись по степи, потоки слез пролились на свежую могилу, и не успели объятия земли скрыть молодое тело, как тут же немощная плоть старика, терзаемая жаждой, вторглась в сад лилейных бедер Ульзейту-ханум. Но вскоре страсти угасли. Пресыщенье наступило быстро.
Эльбек не оправдал надежд Хутхай-Туфы. Сноха не привлекла новизной. Кровь быстро оскудела и погасила вспышку стареющего сердца, желание сменили угрызенья совести, тоска по сыну; хан таял с каждым днем. Тут и вдова — юная ханум — приметила, как хан меняется в лице при встрече с Хутхай-Туфой, как он сверлит его жестокими глазами. Заметила и поняла, что все коварства задумывает старая лиса. Она решила действовать и кровью заплатить за кровь.
— Мой повелитель, как вы поступите с нахальным псом, сующим морду в ваше блюдо? — спросила как-то юная ханум, массируя ступни Эльбеку.
— Как поступлю? Огрею палкой, тогда он с визгом убежит.
— Ну если так, я вам скажу: один бесстыжий пес-ворюга давно мечтает о вашем чистом блюде.
— Кто он? — Эльбек невольно вздрогнул, лег на живот.
— Чтоб не было у вас сомнений, не лучше ли вам лично убедиться? Не за горами это время. Немного потерпите, повелитель.
С того самого дня Ульзейту-ханум иначе стала относиться к Хутхай-Туфе. Она точно знала, когда он во дворце, строила ему глазки, всячески выказывала свое неравнодушие. Как устоять перед лучистой молодостью? Дьявол попутал Хутхай-Туфу, его бросало в дрожь при виде Ульзейту-ханум. А хитрая женщина, как лисица, перевернувшаяся несколько раз на свежем снегу, завораживала низко парящего старого беркута, и однажды он камнем рухнул, когда ханум была в своих покоях.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: