Мамсур Цаллагов - На войне Дунайской [Документальная повесть]

Сотника Шанаева генерал высоко ценил за точное выполнение любых поручений в бою и за удивительное хладнокровие в самых опасных переплетах. Поэтому и приблизил к себе. Скобелев умел выбирать людей. Теперь он велел прислать хорунжего Хоранова для выполнения обязанностей ординарца, которого генерал лишился с отъездом С. В. Верещагина.

Индрис и Сергей поскакали к высотам. Скобелев приложился к биноклю: у редутов шел огневой бой с наседающей цепью турок. Прошло еще несколько минут, вражеская цепь залегла и медленно попятилась назад.

Генерал постоял с офицерами еще с полчаса. Уже смеркалось. Он заметил, что из окопов отползают солдаты Курского полка — по одному-два человека.

— Молодец Шанаев, — одобрил Михаил Дмитриевич, — он отводит курян мелкими группами и одиночным порядком. Неприятель ничего не заметит.

Шагом ехал генерал на Богот и Телишат: в одном из этих пунктов его ожидал начальник штаба Зеленогорского отряда (так назывался отряд Скобелева) полковник Паренсов.

Скобелев силился подавить в себе гнетущее чувство после событий минувшего дня, хотя лично ему никто не мог предъявить каких-нибудь претензий. Господствующие высоты над Плевной он захватил. Всадники Осетинского дивизиона достигли окраины города. Но город остался в руках неприятеля. А сколько потеряно людей из числа 32-х тысяч! Кто в ответе за жизнь этих чудо-богатырей?

Командующие фланговыми направлениями успокаивали себя тем, что война не может состоять из одних лишь побед. Они покинули подступы к Плевне с полным спокойствием в душе и ретировочным приказом великого князя в кармане.

Первым ушел с поля сражения князь Шаховский. Потом — войска правого фланга под командованием генерала Веньяминова.

Последним, уже поздней ночью, ушел сотник Шанаев во главе всадников Осетинского дивизиона.

«Свиты его величества генерал-майору Скобелеву.

Великий князь Главнокомандующий приказал, чтобы вверенный вам отряд составлял охрану отряда Святоролка-Мирского и служил бы постоянно связью между означенным отрядом и войсками, собранными против Плевны. Имея в виду, что главное внимание должно быть обращено на охранение правого фланга 8-го корпуса от всех случайностей, великий князь признает наиболее полезным подчинить ваш отряд генерал-адъютанту Святополку-Мирскому и князю Шаховскому. Тому и другому сообщается вместе с сим и из полевого штаба. Постоянное наблюдение за Ловчею и путем из Плевны в Ловчу, а равно и тесная связь с кавалерией, расположенной против Плевны — обязательны.

Кроме донесений на имя князя Мирского, посылайте до 26 июля донесения и в Главную квартиру и сообщайте князю Шаховскому и командиру 4-го корпуса в Дренов.

Начальник штаба генерал-адъютант Непокойчицкий.

22 июля».

Сколько здесь путаницы в отношении подчиненности кавказцев, их отчетности и в многочисленном перечне задач, одновременное выполнение которых не под силу даже кавалерийскому корпусу!

Итак, Главная квартира готовит новое наступление, на этот раз — на Ловчу, второй бастион турок на правом крыле русской армии.

Передовой отряд генерал-лейтенанта И. В. Гурко пересек Дунайскую равнину, выбил турок из Тырново — древней столицы Болгарии и подошел к подножию Балкан. Выслав вперед подразделения пехоты и инженерные части для разработки проходов в горах, 2 июля отряд преодолел Балканы через трудный Хаинкиойский перевал, чего никак не ожидал противник.

Обойдя с востока занятый турецкими войсками Шипкинский перевал, главные силы отряда спустились в долину Тунджи и с боем овладели городом Казанлык у южных скатов Шипки.

3 июля Гурко сообщил в Главную квартиру о невероятных трудностях этого похода: «Только русский солдат мог пройти в три дня и провести полевые орудия по столь тяжелому ущелью. Справедливость требует сказать, что Болгарское ополчение нисколько не отставало от остальных войск в преодолении трудности движения».

В этот же период восточный отряд Дунайской армии продвинулся за реку Янтра и сковал противника, сосредоточенного в районе города Рущук.

В бою за Казанлык войска передового отряда захватили 400 пленных и несколько орудий, потеряв убитыми 3 и ранеными 11 человек.

В долине реки Тунджи не осталось сколько-нибудь значительных сил противника, турки бежали на Шипку, уже превращенную для них в западню.

Всюду население Болгарии оказывало радушный прием русским войскам. Еще в начале похода жители Гарбово вышли на расчистку шипкинской дороги, соединяющей Дунайскую равнину с Фракией. В Гарбово болгарские женщины создали в бывшем монастыре образцовый госпиталь, снабжали раненых чистым бельем и сами круглые сутки ухаживали за ними.

Наконец, Шипка очищена от неприятеля. На рассвете 7 июля батальон авангарда Орловского полка занял Шипкинский перевал, откуда только что ушли 14 таборов турок, бросив все орудия, множество боеприпасов и продовольствия. Когда батальон входил на высоты, по скатам лежали десятки убитых — русские вперемежку с турками. В палатках лежали брошенные на произвол судьбы раненые аскеры.

9 июля генерал Гурко обратился к своим солдатам с приказом-воззванием: «Войска передового отряда! В течение одной недели, начиная с 30 июня, вы совершили чрезвычайно трудный переход через Балканские горы, и в делах при Ханкиной, Конаре, Орларе, Уфлани, Казанлыке и на высотах Шипкинского перевала разбили и рассеяли 23 турецких батальона, причем взяли 2 знамени, 13 пушек и до 800 человек пленных и тем открыли путь через горы остальным войскам русской армий. Спасибо вам, молодцы, за вашу геройскую службу! Вы показали, что русский штык так же страшен врагу, как и прежде.

Уверен также — вы докажете, что русский солдат пришел сюда не для грабежа и разорения, а для защиты святого дела. Вы покажете всему миру, что мы поражаем только вооруженного врага и щадим жизнь и собственность безоружных…»

В эти дни шли напряженные работы по укреплению позиций на высотах Шипкинского перевала. Рядом с солдатами Орловского пехотного и Донского казачьего полков на рытье траншей и ложементов трудились сотни болгар — жителей Гарбово и окрестных деревень.

Некоторое время отрядом, который занимал Шипку, командовал генерал М. Д. Скобелев. По многим документам видно, что штаб армии направлял этого одаренного и энергичного генерала туда, где требовались ум, воля и настойчивость в выполнении поставленной задачи, всюду, где решались судьбы войны.

14 июля М. Д. Скобелев докладывал начальнику штаба армии о ходе оборонительных работ на Шипке, о необходимости усиления ее артиллерии и т. п. Он считал, что позиция у Шипки чрезвычайно сильна и следует опасаться нечаянного ночного нападения на утомленный продолжительным боем гарнизон.