Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

Он вернулся и присел к столу.

***

В этот раз Таня ехала на сборище барона скорей из одного только любопытства. Ей страшно хотелось увидеть изнутри «замок Синей Бороды», а также оценить его с точки зрения упущенной выгоды. Особняк Корндорфов, со временем, мог бы стать и ее наследством, не расстрой тетушка сватовства Васеньки.

Несостоявшегося жениха она тоже в этот вечер увидела, но мельком – Сергей велел остановить экипаж в отдалении от ворот и ждал, пока фон Адлер не покинет вотчину дядюшки. Лишь отмерив после его отъезда достаточный срок, Сергей велел кучеру трогать. Они с сестрой заметили и еще пару карет с задернутыми шторами, ожидающих в переулке – видимо это были гости барона.

Таня наловчилась переодеваться в Царевну довольно быстро, так что собравшуюся публику не заставили долго ждать. Но как будто кто-то сглазил бароновы сказки – снова вышел конфуз! Причем в этот раз все было гораздо серьезнее – и потому, что гости были сплошь местные, городские, и потому, что происходило все в фамильном владении, да и виновником скандала стало лицо не постороннее.

Лишь только «братья» окружили гроб со спящей Царевной, лишь только начала проникать в сознание каждого из них созданная хозяином дома атмосфера, лишь только запахи ладана и звуки поминального пения начали погружать присутствующих в подобие транса, как все это было нарушено. Причем нарушено грубо, резко и безжалостно. Дверь распахнулась, в комнату, изображавшую теперь то ли терем, то ли часовню, хлынул поток яркого света, а стоявшие ближе всего к выходу персонажи, вынуждены были прикрыть глаза ладонями, настолько резок был контраст впечатлений. Старческую немощь и немоту попрал громовой глас разящей молодости!

– Я не позволю! – на пороге стоял юнец и срывающимся поначалу голосом развенчивал таинство порочных увеселений. – Я так и знал! Я ожидал чего-то подобного. Недаром Вы, дядюшка, с полдня меня услать норовили! Но не на простака напали, меня не проведешь! В городе давно говорили про Ваши оргии, а я все не верил. И зря! А ну, пустите меня! Вставайте, девица! Я спасу Вас от этих похотливых стариканов! Прочь!

Васенька фон Адлер бесцеремонно оттолкнул какого-то безумца в маске, попытавшегося заслонить ему дорогу. Барон не мог прийти в себя от ужаса и неожиданности.

– Как ты смеешь? А ну, пошел вон отсюда, щенок! – Корндорф вышел из оцепенения, чем вывел из него же большую часть зрителей – все бросились врассыпную, спасаясь бегством от разоблачения.

– Вы, дядюшка, порочный тип! – витийствовал молодой барон. – Я счастлив, что со дня на день избавлюсь от Вашей опеки! Худшего проводника по жизни и представить-то себе трудно. Я счастлив к тому же, что не ношу Вашего имени! Вы опозорили весь свой род. Боже мой! – он узнал Таню. – Это Вы?

Она уже давно поняла, что добром все сегодня окончиться не может и, считая бессмысленным и далее притворяться спящей, открыла глаза и попыталась отцепить от себя пальцы молодого фон Адлера, которые, впившись ей в предплечье, доставляли уже ощутимую боль, напоминая обо всех проявлениях жизни как таковой.

– Отпустите, сударь! Вы делаете мне больно! – в наступившей тишине отвечала она Васеньке и, оглядевшись, убедилась, что они остались в комнате втроем. – И помогите мне подняться.

– Они? Они заставили Вас? О боже! – молодой офицер жаждал действий. – Я отомщу! Вы, сударь, никуда от меня не денетесь, – он погрозил ненавистному теперь дядюшке и бросился вон из комнаты. – Но я вызову всех! Всех, кто посмел оскорбить эту чистейшую красоту!

– Ты безумен, Василий! Кто позволил тебе соваться в дела взрослых! – кричал ему вслед барон, все еще пребывая в шоковом состоянии.

– Остановите его, – сказала, сидящая в гробу Татьяна. – Он же сейчас в город побежит!

Старенький барон кинулся вслед за племянником. Таня ждала, никто не приходил. Она с трудом самостоятельно спустилась на пол и пошла наугад по незнакомому дому. Сергея нигде не было. Она робко окликнула его. Он не отозвался. Вдалеке слышались крики и звуки то ли борьбы, то ли бегства. Ничего, еще была надежда, что дядя по-родственному уговорит юного мстителя не раздувать скандала, надежда, что высокопоставленные гости смогли уйти неузнанными и не представляют теперь дополнительной опасности для незадачливых устроителей сомнительного развлечения. И что все еще может наладиться. Но крики усиливались. Таня подошла к поручням высокой лестницы и, свесившись через перила, наблюдала за тем, что происходило в вестибюле.

Двое слуг, возраста примерно своего хозяина, с расцарапанными лицами, прилипли к стенам, не смея больше вмешиваться. Замешкавшиеся гости пробирались к выходу, держа плащи и пальто в руках, одеваться в доме никто из них и не думал. Один гость прикрывал лицо обеими ладонями, а старый барон норовил вырвать из рук своего более резвого племянника его маску, которую тот только что сорвал в порыве справедливого гнева. Побеждала молодость и сила.

Таня сползла на пол и стала думать, как ей самой выбраться из этой западни. Она все еще надеялась уйти неузнанной гостями, а с этим сумасшедшим семейством после договориться о взаимной выгоде и тайне, но тут в дом вошла полиция, привлеченная шумом. Таня похолодела. Думать дальше стало некогда!

Хода на парадную лестницу не было – там толпились все не успевшие ретироваться участники событий. Танюша побежала по чужим коридорам, пару раз натыкалась на запертые двери, потом ей повезло – она заметила черную лестницу. Спустившись вниз, она вбежала в первую попавшуюся гостиную и бросилась к высоким стрельчатым окнам. Почти сорвав занавеси, она залезла на подоконник и попыталась справиться с неподдающимся запором. Послышались голоса, они приближались. Окно распахнулось, и холодный осенний воздух ударил ей по лицу. Таня взглянула вниз. Ничего, не высоко. И вот, когда спасение было уже так недалеко, она четко разобрала фразу, сказанную истерическим Васенькиным голосом:

– Идемте, идемте, господа! Прошу вас! Ищите, она должна быть где-то здесь. Она просто испугалась, господа! – он все не замолкал. – Не подумайте, господа! Она в нашем доме оказалась совершенно по иному поводу! Это… Это…

«Господи, где же барон?» – впервые как о спасении подумала Таня.

– Ее надо спасать! И я оказываю ей всяческую защиту и покровительство. Это достойнейшая барышня. Это… Это моя невеста, господа! Это дочь генерала Горбатова!

«Я погибла!» – поняла Таня и спрыгнула вниз, теперь от одного только стыда.

***

Ворота были распахнуты настежь и никем не охранялись. Таня выбежала в переулок. Ни Сергея, ни их экипажа не было. Она горько усмехнулась и тут только поняла, что все деньги, вся одежда – все осталось в особняке Корндорфа, а она стоит посреди улицы, ряженая как скоморох, причем с золотыми браслетами на руках и с драгоценным ожерельем на шее, что могло вызвать массу вопросов у той же полиции. Слава богу, уже стояли густые сумерки.