Алексей Иванов - Тобол. Мало избранных [litres]

– Ты будешь отдавать мне пятую часть товаров со своих караванов.

– Это счастье для меня! – искренне признался Касым.

Он не лукавил. Хитрый тожир, он отлично знал, как сделать так, чтобы пятая часть оказалась меньше десятой и состояла из самого дрянного товара.

– Ещё ты должен указать мне орыса, которого нойон просил отпустить.

– Конечно, я укажу его! – охотно пообещал Касым.

Он не подал вида, но душу его переполнило торжество.

– Летом я пойду грабить казахов и каракалпаков. Затем пойду на Тургай. Там, неподалёку от кургана Чимбая, есть худук и ханака. Знаешь их?

– Я найду, мой господин.

– Я привезу твоего орыса к ханаке и буду ждать тебя первые пять дней месяца Синей Коровы. А ты привезёшь мне туда плату за Улюмджану и ещё пятьдесят лянов золота за орыса. Так назначил нойон.

Касым сразу сообразил, что Онхудай может и не отдать Ваню Демарина, если не получит выкуп за сестру, а платить за неё Касым не рассчитывал.

– Орыс – не мой человек, – сказал он. – За него будут платить другие орысы, а не я. Они и приедут к ханаке.

– Мне всё равно, – буркнул Онхудай. – А когда ты заплатишь за жену?

– Ты очень дорого оценил Улюмджану, мой господин. Я скоплю столько золота лишь через год, и тогда сам привезу его тебе в Доржинкит.

– Ты всё делаешь долго, – помрачнел Онхудай. – Ты плохой торговец.

– Прости, мой господин. Мои умения вызывают жалость, но я не в силах угождать тебе лучше, чем у меня получается.

– Когда ты разоришься и будешь продан в рабство, я куплю тебя и заставлю собирать овечий навоз вместе со старухами.

Ходжа Касым, поклонившись, вышел из юрты.

Угрозы и оскорбления Онхудая давно не трогали его. Он поспешил в юрту пленников к Ване Демарину. Ваня выздоравливал и уже мог сидеть.

– Я принёс добрую весть, мой друг, – усаживаясь рядом, весело сказал Касым. – Тебя выкупят этой осенью. Я обо всём условился. Тебе придётся провести лето в плену, но это не страшно, не правда ли?

Ваня без слов схватил руку Касыма и сжал в ладонях.

– Я выполняю свой долг, ведь ты меня спас, – Касым глядел на Ваню ласково, как на драгоценное приобретение. – Я дам за тебя золото, а ты в благодарность откроешь царю правду о сговоре губернатора с китайцами.

– Я тоже не подведу тебя, Касым, – с чувством пообещал Ваня.

…Через несколько дней орда Цэрэн Дондоба тронулась в путь вверх по Иртышу. Впереди лежали город Доржинкит и озеро Зайсан, отроги Тянь-Шаня и пустыня Такла-Макан. Первым двигался дозор из лучников; за ним следовали знаменосцы со знамёнами, украшенными драконами и орлами; потом на косматых верблюдах-бактрианах ехали могучие воины хошуна; потом – конница баруна, зюна и запсора в кожаных латах и железных шлемах; потом на белой верблюдице Солонго в окружении каанаров ехал и сам нойон. Огромным хвостом тащился обоз из тысяч кибиток и повозок. В этом обозе в скрипучей арбе с непомерными колёсами сидели штык-юнкер Юхан Густав Ренат и солдатская вдова Бригитта Цимс. Они знали, что их везут куда-то в бесконечность, в неведомые горы на чужую войну – в какой-то поднебесный Тибет, где стоит какая-то священная Лхаса, захваченная китайцами. На штурме этой Лхасы штык-юнкер Ренат должен командовать пушками нойона Цэрэн Дондоба. Однако ледяные вершины Тибета и скалистые шхеры Скандинавии находятся на разных сторонах Земли.

– Мы исчезнем в Азии, Хансли, – без боли, но печально сказала Бригитта. – Нам никогда не вернуться домой. Степь нас не выпустит.

– Степь прекрасна, Гита, – тихо ответил Ренат.

Григорий Ильич узнал о Хомани всё, что было возможно. Ему рассказал лавочник Турсун, у которого Григорий Ильич покупал бумагу, а Турсуну разболтал евнух Бобожон, который ходил в лавку за румянами и красками. Остячка Хамуна – не жена, а наложница Ходжи Касыма, и Назифа, старшая жена Ходжи, ревнует недавнюю язычницу. Узбечка Назифа – главная в доме, но муж давно не водит её на ложе, потому что сейчас ему нравится остячка. Есть ещё и младшая жена – татарка Сулу-бике. Была и другая наложница – калмычка Улюмджана. Она хотела отравить Хамуну, и Касым её зарезал, хотя все говорят, что она сама умерла. Касым уехал в русскую крепость на Ямыш-озеро, хотя все говорят, что он уехал в Кашгар к брату. А Хамуна несчастна. Никто не знает, что́ ей надо, и все говорят, что она сама не знает.

Назифа редко выводила Хамуну из дома, и только на базар. Григорий Ильич целыми днями пропадал на Троицкой площади, надеясь снова увидеть Хомани, и наконец увидел Назифу. Стройная и неприступная, она ходила по торговым рядам в чадре, а старый прислужник Суфьян таскал за ней корзину.

– Сколько стоит твоя мочёная морошка? – спросила Назифа у торговки.

– Три копейки большой туес.

– Ты мошенница. Я дам две копейки.

– За две копейки сама собирай, – ответила торговка.

Снег уже растаял, и многолюдная площадь превратилась в растоптанное озеро грязи и жидкого навоза. Между торговых рядов сикось-накось были брошены дощатые мостки. Новицкий выждал, когда неповоротливый Суфьян со своей корзиной отстанет где-нибудь в сутолоке, и приблизился к Назифе.

– Назыфа, зробишь ласку, послухай мэнэ, – торопливо попросил он.

Назифа прошла мимо, не оглянувшись. Новицкий поспешил за ней.

– Назыфа, прошу, допоможи мэни с жонкой Хасыма побачитися, – просил Григорий Ильич. – Хоманя мэни дюже потрибна…

Назифа ничего не ответила. Но она вспомнила этого мужчину с серьгой. Она видела его в Тобольске и раньше, а недавно он напугал Хамуну, когда Назифа оставила её возле кабака, чтобы купить у кабатчика чех на бороду.

Григорий Ильич не прекратил попыток достучаться до сердца Назифы. Бродить по Бухарской слободе ему, русскому, было несподручно – там он слишком заметен, и он продолжал караулить суровую жену Касыма на рынке. Через несколько дней он снова встретил её.

– Назыфа! – тотчас отчаянно окликнул он. – Звэди мэне з Хоманею!

На этот раз Назифа остановилась и пристально всмотрелась в Григория Ильича. Откуда он знает Хамуну? Неужели она, Назифа, плохо исполняла свой долг хранительницы очага, и наложница её супруга, оказавшись без присмотра, снюхалась с другим мужчиной? Этого не может быть!

– Откуда тебе известна Хамуна? – строго спросила Назифа.

– Зустрив еи, ковды вона жыла ще в Пэвлоре, – пояснил Новицкий. – Допоможи мэни с ею побачитися…

– Зачем?

– Трэба мэни, – беспомощно пробормотал Григорий Ильич.

Назифа не сводила глаз с Новицкого. Хвала Аллаху, она не виновата: этот мужчина знал Хамуну ещё по языческой жизни в тайге. Назифа уже видала Новицкого раньше – он всегда был рядом со старым русским имамом, а Касым рассказывал, что русский имам со своими подручными плавал по Оби и крестил инородцев. Вот, значит, каким образом Новицкий, спутник имама, встретил остяцкую девку – будущую наложницу тобольского тожира.