Василий Масютин - Царевна Нефрет [Том II]

— Людям крайне тяжело поверить в необычайное событие, когда они уже однажды утратили веру. Необычайным нам всегда кажется то, что противоречит законам природы. Но бывают явления, что переходят грань необычайного. Иные мы вообще не можем себе представить. Время от времени наша действительность сталкивается с чем-то таинственным, необъяснимым. Тогда мы отвергаем то, что не вмещается в рамки нашего понимания. Мы часто пренебрегаем какими-либо необыкновенно ценными для развития наших знаний явлениями только потому, что не знаем, как к ним отнестись. Наше отношение к прошлому состоит из непонимания и нежелания понимать. Я прекрасно знаю, что в вашем вопросе о Нефрет скрывается недоверие, а может быть, даже насмешка.

Курт сделал отрицательный жест, хотел что-то сказать. Райт оборвал его:

— Иначе и быть не может. Египтяне слишком высоко ценили жизнь, чтобы не пытаться разгадать тайну смерти. Им, как и нам, были известны случаи ошибочной констатации смерти и погребения людей заживо. Сегодня нам известны и другие случаи — хирург с помощью быстрого и умелого массажа сердца может оживить умершего. Имеется также явление анабиоза, пока еще не доказанное в приложении к теплокровным существам. Однако мы знаем, что замороженный организм пребывает в промежуточном между жизнью и смертью состоянии. Причиной смерти медицина считает какой-то изъян в нормальной работе организма. Можем ли мы с полной уверенностью заявить, что этот сбой не относится к области других явлений, более тонких, чем мы способны физически подтвердить? К примеру, гипнотическое состояние переносит нас в совсем другой мир, отличающийся от нашего. Египтяне знали этот потусторонний иной мир гораздо лучше нас, потому что магия у них была более развита. В средневековье мы видим некоторые элементы египетских тайн: процессы ведьм были следствием панического страха перед непонятными силами, дремлющими в человеке. Я убежден, что магия способна творить и добро, и зло. Добро и зло — лишь проявления одной и той же воли, обращенной то в одну, то в другую сторону. Современность снова приблизила нас к таинственным силам, но мы часто насмехаемся над ними. Мы дошли до границ таинственной страны, но страшимся войти в нее. Мы стоим у врат тайны, но не отваживаемся переступить порог…

Райт смотрел прямо перед собой, будто забыв, где сидит и к кому обращается. Компания чувствовала себя неловко: за ужином, как-никак, люди должны отдыхать и развлекаться непринужденной беседой… Курт решил поправить настроение и вновь наполнил рюмку Райта. Райт машинально выпил, за ним все остальные.

Макс был уже пьян и не следил за языком.

— Не считаете ли вы, господа, что профессор Райт немного напоминает пастора, почтенного пастора? А когда он начинает излагать про Египет, то будто читает проповедь в церкви?

Курт начал сильно дергать приятеля за рукав. Райт не отреагировал и продолжал спокойным голосом:

— Самое главное — это сильная вера и сильная воля. Вот чего не хватает ученым, которые руководствуются исключительно разумом. Когда я произношу имя царевны, я вкладываю в него всю силу своей воли и пытаюсь пробудить к жизни все, что еще живет и должно жить в ней. Моя воля должна разорвать невидимую завесу, отделяющую ее от нашего мира и нашего времени. Мне кажется, это желание зародилось во мне не сейчас, не в последние годы, когда я начал интересоваться Древним Египтом, а жило во мне, когда я только появился на свет… нет, я неправильно выразился — когда я еще не появился, когда я три тысячи лет назад бродил по Египту…

— О, да вы, профессор, старше, чем выглядите… — пошутил кто-то на другом конце стола.

Профессор не слышал, не хотел слышать.

— Да, друзья мои, я не могу сетовать, что загубил свою жизнь… я вправе говорить о великом счастье: я знаю, как надо жить, чтобы осуществить свое наивысшее желание. Я открыл его. Оно именуется «Нефрет».

Макс захлопал в ладоши и крикнул:

— Кельнер! шнапса! Компания желает выпить. Хотим осуществить свое наивысшее желание. Оно именуется «шнапс»!

Было недалеко до скандала. Когда на столе появилась новая бутылка, поднялся такой шум, что в нем утонули протесты Курта и смех его товарищей, которые стали убеждать Райта, что Макс совсем пьян и что его нельзя принимать всерьез.

На следующий день Курт сидел в кафе с томиком Геродота. Он готовился к докторской диссертации на тему «Геродот в свете современной египтологии».

Рядом с ним сидели Макс с Жанной. Курт повернулся к ним:

— Послушайте. Интересная вещь. Кое-что относящееся к нашей бальзамически-душистой Нефрет. «Тела жен знатных людей отдают бальзамировать не сразу после кончины, точно так же как и тела красивых и вообще уважаемых женщин. Их передают бальзамировщикам только через три или четыре дня. Так поступают для того, чтобы бальзамировщики не совокуплялись с ними» [8] Тела жен знатных людей … — Геродот, «История», II: 89. Пер. Г. Стратановского. .

— Омерзительно! — воскликнула Жанна с выражением большого интереса на лице.

— Не понимаю, почему менее омерзительно позволить телу начать разлагаться и совершенно не огорчаться тем, что с ним произойдет, — сказал Макс.

— Дорогой мой! У египтян далеко не каждый удостаивался такой посмертной заботы о теле… Ты ведь слышал, что я прочитал. Не понимаю только Жанну… ее наверняка забальзамировали бы…

— Об этом тебе лучше спросить у господина Райта, специалиста по замороженным трупам. У тебя еще мало опыта с мумиями. Слышал, что твой профессор даже не допускает тебя к своей мумии. Ревнует.

— К какой такой «своей мумии»? — поинтересовалась Жанна.

— Пол-Берлина знает об этом, а ты задаешь глупые вопросы… Райт по целым дням запирается в своем кабинете с египетской царевной, которую ты будешь играть на сцене, и пробует ее оживить…

— Не шути, Макс. Глупости!

— Спроси Курта.

— Курт, это правда?

Курт молча кивнул головой.

— А сколько лет твоему профессору?

— Примерно три тысячи… так он сам сказал нам вчера…

— Только не остри. Просто хотела узнать. Любопытно слышать, что сегодня еще встречаются такие чудаки.

— А когда же их не было?!

— Я быстро отучила бы его от этой мании…

— Интересно, как?.. Попыталась бы занять место Нефрет? А знаешь, Макс, это идея…

— Но-но, оставь Жанну в покое со своими идеями. Кажется, ты хочешь отправить ее вместе с Райтом в сумасшедший дом. Он уже скоро там окажется. Если бы вчера в нашей компании сидел какой-нибудь психиатр, он охотно выписал бы ему свидетельство для лечения в санатории.

— Ты меня не понял, Макс. Я совершенно серьезно думаю о том, как избавить такого одаренного человека от его idée fixe… [9] …idée fixe — идея фикс, навязчивая идея ( фр .). жаль его труда, таланта…