Николай Чмырев - Развенчанная царевна

– Вот что, боярин,  – заговорил Ермак, словно не слыша казаков,  – как царского слугу, я тебя пальцем не трону, ступай на все четыре стороны, только в другой раз не льстись на деньги и не ищи ты Ермаковой головы. Попадешься в другой раз, несдобровать тебе: как раз будешь там, где готовил место Ермаку!

Схватка продолжалась; стрельцы упорно лезли на берег, казаки учащенными залпами сдерживали их.

– Прикажи же, атаман, бросить им стрельбу, ведь без воеводы они ничего не поделают,  – заговорил подошедший Кольцо.

– А ты, Иваныч, уйми их! – отвечал Ермак.

Кольцо отправился к берегу. Перестрелка замолкла. Стрельцы, увидев наконец, что воеводы нет с ними, бросились врассыпную, забыв и про челны, думая только о том, как бы скрыться в лесу от казацких выстрелов.

Ермак отпустил Мурашкина честь честью. Он дал ему в провожатые нескольких казаков, которые должны были перевезти воеводу на другую сторону, предоставив ему отправляться домой той же дорогою, какою тот пришел. Зол был воевода; виной всему он считал Федьку Живодера. В нем он видел предателя, продавшего его Ермаку.

«На самом деле, как мог я поверить человеку, бродяге, занимавшемуся разбоем и нисколько мне не известного. Теперь вместо благодарности царской того и жди опалы, да за что и благодарить-то меня? – думал он.  – За то разве, что я по своей оплошности потерял человек двести царского войска. Положим, не всех перебили, но где их теперь искать, разбежались небось остальные. Теперь вот иди один, а идти-то жутко: разбойников в этом краю великое множество, того и гляди, что нападут да голову снимут».

Вздохнул воевода и с камнем на сердце отправился в путь, ежеминутно оглядываясь и дрожа всем телом при малейшем шорохе.

В казацком же стане шло ликование. Легко досталась им эта победа, не было потеряно ни одного казака, враги же бежали прочь, да еще и сам воевода попал в полон. По нескольку чарок зелья прошло по рукам, сам атаман приказал выдать – он был весел.

Вино сильно оживило казаков, подбодрило их, и развязались языки; над лагерем стоял гул. Запылали снова костры, закипели котлы, с нетерпением поглядывали на них проголодавшиеся после дела казаки.

– Спасибо воеводе,  – говорили некоторые,  – кабы не он, сидели бы мы сложа руки, а теперь, по крайности, кости размяли…

Ничто так не оживляет человека, как удача. Так и теперь: на всех лицах написано было довольство; все были веселы, начиная с атамана и кончая последним кашеваром.

Вскоре варево было готово, и казаки, расположившись кругами, с аппетитом принялись уничтожать свой завтрак.

– Гляди, Митька,  – заговорил вдруг один из казаков,  – гляди, лешие!

Митька вздрогнул.

– Эк тебя, нашел кого вспоминать! – с досадой проговорил Митька.

– Вот те раз дыхнуть, лешие.

– Да где?

– Да вон, эвон, на опушке из-за деревьев выглядывают.

Митька посмотрел туда и увидел трех человек, которых из-за темных панцирей, надетых на них, легко можно было принять издалека за кого угодно.

– Тьфу, провались ты, сам-то ты леший! – сказал он наконец.

– Кому же им быть, как не лешим?

– Заладила сорока Якова, это – стрельцы!

– И впрямь, Митька, стрельцы, ах, прах их возьми, зачем их занесло сюда, уж не нападать ли опять хотят, высматривают, может, надо атаману сказать?

– Чего тут атаману сказывать, пойдем да спросим: зачем припожаловали? – вмешался третий казак.

– Поди-ка, они тебе бока-то начешут.

– Начесали, поди, ты погляди,  – их всего трое!

– Трое, а сзади небось остальные притаились.

– Ну, не ходи. Братцы, кто со мной?

Поднялось еще четыре человека, все осмотрели свои кистени и направились к стрельцам.

Те сначала смешались и смотрели на приближавшихся к ним казаков, потом бросились в бегство; казаки пустились вдогонку. Тяжелое вооружение, чаща леса не давали стрельцам возможности быстро бежать; они с трудом продирались вперед.

– Заманивают, анафемы! – заметил один из казаков.

– Ну, да поди ты, заманивают! – огрызнулся Митька.  – Эй, вы, мишки лесные, лешие, погодите, сдавайтесь лучше в полон! – крикнул он стрельцам.

– Эй, сдавайтесь,  – прибавил другой казак,  – сдавайтесь живыми, не то наши свинцовые яблочки все равно нагонят вас.

Стрельцы нерешительно переглянулись и остановились.

– Вот так бы давно,  – говорили казаки, окружая их,  – зачем вас принесло сюда?

– К вам хотели,  – отвечали стрельцы.

– Ой ли? – засмеялся Митька.  – Что ж это за дело такое у вас к нам? Коли бы вы к нам шли, так не прятались бы, как лешие за деревьями, да и не бежали бы от нас.

– Прямо-то боязно было идти!

– Да что за дела у вас?

– Мы к атаману.

– Вот как! А зачем это вам атаман наш нужен!

– К нему в вольницу хотим!

Казаки рассмеялись:

– Такими-то вороньими пугалами? Ну делать с вами, видно, нечего, пойдем к атаману, и там уж как он скажет; принять вас его воля, а коли на сук велит вздернуть, так это мы с нашим великим удовольствием.

Казаки повели стрельцов к Ермаку. Тот издали завидел их.

– Погляди, Иваныч,  – обратился он к Кольцу.  – Наши молодцы ворон поймали.

– Сюда ведут,  – отвечал Кольцо,  – да мало ли их теперь по лесу бродят, воевода-то один домой отправился.

– Ну что, молодцы, где вы этих ворон спугнули? – спросил Ермак казаков, когда те подвели к нему стрельцов.

– Да вот тут, атаман, на опушке словно лешие какие бродили. Поспрошать бы их надо было, зачем они пожаловали сюда.

– Мы, атаман, к тебе шли,  – проговорил один из стрельцов.

– Ко мне! Зачем?

– Возьми ты нас к себе.

– А на кой вы мне прах нужны?

– Что прикажешь, все будем исполнять. Уж больно надоело нам в стрельцах жить. А у тебя, мы слышали, вольность, раздолье… всего в избытке!

– А что буду делать с вами? Ведь коли мы в поход двинемся, так вас на подводах надо будет везти, а этого у нас не водится. Да избалованы вы небось страх как, привыкли там у себя на печке сидеть, а у меня, поглядите, все молодец к молодцу!

– И мы не отстанем от них, атаман, дай только нам с себя эту оборону снять.

– А зачем они утекли от нас? – вмешался Митька.  – Кабы они к нам шли по доброй воле, так и бежать бы незачем было!

– Говорю, испугались,  – огрызнулся стрелец.  – Нас-то только трое, а вас эво сколько!

Ермак тихо переговорил с Кольцом.

– Ну, делать с вами нечего, оставайтесь, только глядите в оба, у нас строго! – обратился к ним атаман.

– Уж это вестимо!

– Вовек будем стараться! – говорили стрельцы, отвешивая по поклону Ермаку.

– Поглядим – увидим,  – отвечал атаман.  – А теперь небось проголодались, есть хотите? – спросил он.

Стрельцы осклабились. Они были рады исходу дела, а тут еще и накормят.