Эжен Сю - Парижские тайны. Том 1 [с иллюстрациями]

– Ну эти-то вот настоящие, – проговорил нотариус, возвращаясь к столу; взял тоненькую пачку бумаг с гербовыми марками, с двумя приколотыми к ней векселями.

Затем положил на папку с документами одну ассигнацию в тысячу франков и три пачки по сто франков и сказал виконту, показывая пальцем на деньги и векселя:

– Вот все, что вам остается от сорока тысяч франков. Мой клиент поручил мне взыскать с вас за расходы.

Виконт едва сдерживался, пока Жак Ферран производил свои расчеты. Вместо того чтобы ответить ему и взять деньги, он воскликнул дрожащим от ярости голосом:

– Я спрашиваю вас, сударь, почему вы сказали о тех банковских билетах, которые я вам передал, что видели такие же фальшивые?

– Почему?

– Да, почему?

– Потому что я попросил вас прибыть сюда… в связи с одним делом, сходным…

И нотариус уставился на виконта сквозь свои зеленые очки.

– Но какое я имею отношение к фальшивкам?

Минуту помолчав, Ферран ответил ему печально и сурово:

– Вы себе представляете, сударь, какие обязанности выполняет нотариус?

– Подсчитать и понять несложно! Только что у меня было сорок тысяч франков, а сейчас осталось всего тысяча триста…

– Вы большой шутник, сударь… Скажу вам, поверьте мне, что нотариус в мирских делах – все равно что исповедник в духовных… И по своей обязанности и профессии он узнает иногда постыдные тайны.

– Что же дальше?

– Ему приходится иногда иметь дело с проходимцами…

– Ну и что?

– Он должен, по мере возможности, защищать достойные и честные имена от позора.

– Но какое мне до всего этого дело?

– Ваш отец оставил вам славное имя, которое вы позорите, сударь.

– Да как вы смеете?

– Если бы не мое уважение к этому имени, почитаемому всеми честными людьми, я бы не говорил с вами здесь, а вы бы отвечали перед судом.

– Я вас не понимаю.

– Два месяца назад вы с помощью некоего посредника учли заемное письмо на пятьдесят восемь тысяч франков торговым домом «Мелаерт и компания» в Гамбурге на имя некоего Уильяма Смита с оплатой через три месяца у парижского банкира Гримальди.

– Ну и что из того?

– Так этот вексель – фальшивка.

– Это неправда…

– Вексель – фальшивка! Торговый дом «Мелаерт» никогда не выдавал заемного письма Уильяму Смиту; он его просто не знает.

– Неужели это правда? – вскричал де Сен-Реми с изумлением и возмущением. – Значит, меня ужасно обманули, потому что я принял этот документ как чистые деньги.

– От кого?

– От самого мистера Уильяма Смита. Торговый дом «Мелаерт» всем известен, и я был так уверен в честности мистера Уильяма Смита, что без колебаний принял от него этот вексель в оплату суммы, которую он был мне должен…

– Уильям Смит никогда не существовал… Это выдуманная личность.

– Сударь, вы меня оскорбляете!

– Подпись поддельная, и, наверное, все остальное тоже.

– Повторяю вам, Уильям Смит существует, но я несомненно стал жертвой… Так подло злоупотребить моим доверием!

– Бедный, доверчивый юноша…

– Объясните, чего вы хотите?

– В немногих словах: теперешний владелец этого векселя утверждает, что вы его просто подделали.

– Как вы можете?!

– Он утверждает, что у него есть все доказательства. Позавчера он попросил меня вызвать вас сюда и предложить вернуть вам этот фальшивый вексель… разумеется, возместив все расходы. До сих пор все было вполне законно. Но далее – не все очень законно, и я просто сообщаю вам это как посредник: он требует сто тысяч франков, золотом… и сегодня же. Иначе завтра в полдень фальшивый вексель будет передан королевскому прокурору.

– Но это же подлость!

– И к тому же бессмыслица… Вы разорены, вас преследовали судейские приставы за тот долг, который вы мне только что вернули, уж не знаю из каких доходов… Я объяснил это все моему поручителю… Но он ответил, что некая богатая дама выручит вас из беды…

– Довольно, сударь, довольно!

– Еще одна подлость и еще одна бессмыслица с его стороны, я совершенно с вами согласен.

– Так чего же, наконец, он хочет?

– Бесчестно нажиться на бесчестном поступке. Я согласился довести до вашего сведения это предложение, от всей души порицая его, как любой честный человек. Теперь дело за вами. Если вы виновны, выбирайте: или суд присяжных, или уплата выкупа, которого от вас требуют… я со своей стороны официально выполнил поручение и больше не желаю вмешиваться в такое грязное дело. Имя третьего лица, посредника, Пти-Жан, торговец оливковым маслом; он живет на берегу Сены, набережная Билли, дом десять. Договаривайтесь с ним. Вы найдете общий язык… если вы действительно подделали вексель, как он это утверждает.

Виконт де Сен-Реми вошел к нотариусу с высоко поднятой головой и дерзкими словами на устах. Хотя он и совершил в жизни несколько постыдных поступков, в нем еще оставалась некая дворянская гордость и природная храбрость, которых никто не смел отрицать. В начале этого разговора он смотрел на нотариуса как на недостойного его противника и в душе издевался над ним.

Но когда Жак Ферран заговорил о подлоге, виконт почувствовал себя раздавленным. Нотариус, в свою очередь, взял над ним верх.

Если бы виконт не отличался высочайшим самообладанием, ему бы не удалось скрыть, в какой ужас повергло его это неожиданное разоблачение, ибо оно могло привести к самым непредсказуемым последствиям, о которых нотариус даже не подозревал.

После минуты молчаливых размышлений виконт, такой гордый, вспыльчивый и тщеславно храбрый, решился уговаривать этого грубого мужлана, который так сурово говорил с ним на языке неподдельной честности.

– Сударь, вы доказали, что относитесь ко мне с сочувствием, и я вас благодарю за это, – сказал де Сен-Реми самым сердечным тоном. – Прошу извинить меня за некоторую резкость в начале нашей встречи…

– Я вам нисколько не сочувствую! – грубо оборвал его нотариус. – Ваш отец был образцом честности, и я просто не хотел, чтобы его имя трепали на суде, вот и все.

– Повторяю вам, сударь, я не способен на подлость, в которой меня обвиняют.

– Вот и скажите это Пти-Жану.

– Однако признаюсь, отсутствие Уильяма Смита, который так недостойно обманул меня…

– Подумайте, каков негодяй!

– Отсутствие мистера Смита ставит меня в крайне тяжелое положение. Я ни в чем не виноват, и, если меня обвинят, я смогу оправдаться, но подобные обвинения всегда наносят ущерб имени благородного человека.

– Что же дальше?

– Будьте настолько великодушны и передайте сумму, что я вам вернул, человеку, в руках у которого тот вексель, чтобы хотя бы частично удовлетворить его.

– Эти деньги не мои, а моего клиента, и они священны!

– Но я возмещу их через два-три дня.