Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

Год 1922-й в Украине был годом стремительного развития новой экономической политики — НЭПа. Появилось множество дельцов-нэпманов, в обороте крутились немалые деньги, капиталы создавались из воздуха. Почти все деловые операции осуществлялись «в тени», и некоторые предприимчивые начальники из большевиков вовсю конвертировали свою власть в деньги. Не отставал от них и Котовский. Собственно, судите сами. Якобы для того, чтобы обеспечивать сахаром Красную Армию, комкор арендовал сахарные заводы в районе Умани, где находилось ядро его корпуса. Также он предпринимал попытки контролировать торговлю мясом и поставки его в армию на юго-западе УССР. После введения золотого рубля все это стало давать огромный доход. При корпусе было создано военно-потребительское общество, владевшее цехами и подсобными хозяйствами. Здесь шили форму, одеяла, сапоги. В итоге тот район, где размещался корпус, превратился в самовластную республику, и закон в ней действовал только один — воля Котовского.

В бригаде, в которую превратилась его прежняя банда, мы снова видим Майера Зайдера — он служил на выгодной должности интенданта. У Зайдера была красавица жена — из бывших проституток (революция многим дала шанс на новую жизнь).

Котовский, как мы знаем, тоже был женат. Это было серьезное, проверенное войной чувство. Но атаман не мог пройти мимо жены Зайдера, с которой у него в далеком 1914 году был мимолетный роман.

По версии ЧК, случилась банальная пьяная бытовая разборка: Майер застал Котовского с женой и в ярости трижды выстрелил. Пуля пробила яремную вену, и комбриг почти мгновенно скончался.

В деле было много странностей. Уже через несколько секунд после выстрелов к телу Котовского подбежали солдаты. Труп был недвижим, но ведь агония, особенно такого сильного человека, обычно продолжается больше минуты. Ходили упорные слухи, что убили Григория Ивановича в другом месте. И убил точно не Зайдер.

Еще одно странное обстоятельство: убийцу Котовского приговорили всего к 10 годам тюрьмы. Но выпустили уже через два года — за примерное поведение. Зайдер недолго оставался на воле — вскоре его задушили и бросили на железнодорожных путях, чтобы наезд поезда скрыл следы убийства. Почерк очень напоминал чекистский, но слухи ходили, что к этому причастны старые котовцы.

Шла битва за власть между красными вождями — Сталиным и Троцким. И командармов, имевших собственную позицию, на всякий случай устраняли, как это случилось с Фрунзе, другом Котовского, в том же 1925 году. Большевикам не нужны были сюрпризы, а Котовский, как мы убедились, был фигурой со многими неизвестными. Поэтому его убили и канонизировали.

Тело Котовского забальзамировали и отправили в город Бирзулу, там для него возвели особый мавзолей. В годы Второй мировой войны оккупанты разрушили его, извлекли останки комкора и бросили в общую могилу. Однако тело не пролежало там долго. Местные жители выкопали его и хранили в мешке три года — вплоть до освобождения Бирзулы.

Собственно, мы уже подходим к тому печальному временнóму водоразделу, за которым исчезают сильные одиночки, талантливые аферисты и отчаянные сорвиголовы. Все чаще в наш рассказ будет вмешиваться политика, убивая очарование предприимчивости и уничтожая тех, кто позволял себе быть личностью.

Еще один необыкновенный человек, которого можно определить куда ярче, чем просто «одесский бандит». Это был аферист высокого полета, мастер уровня совершенно артистического. И, что для нас уже неудивительно, родился он тоже вдалеке от просторов прекрасной Южной Пальмиры.

У него была не только тысяча лиц, но и тысяча имен. Если вы найдете упоминание о Петре-художнике — это будет он, о студенте Московского университета Счатове — это тоже он, о Михаиле Мишице или Петре Мишице — это он, о личном враге английской короны… — это все один и тот же человек. Хотя его успехов и удач хватило бы на добрую дюжину аферистов и мошенников классом пониже.

А начнем мы свою историю в 1910 году. Стояла зябкая ноябрьская ночь. В лондонском Уайтчепеле поднялся нешуточный переполох: неизвестные решили просверлить стену ювелирного магазина. Преступники явно были непрофессионалами, или просто, как говорили по ту сторону Канала, «залетными». Иначе они знали бы, что это район еврейский и в субботнюю ночь здесь никто не спит. Вызвали полицию. Она тщательно, по-английски окружила грабителей и предложила им сдаться. Пятеро прибывших полицейских не подозревали, что имеют дело с русскими анархистами, у которых свои представления о морали и которые ни кодекса, ни чести не имеют. Налетчики руководствовались простым правилом: «Нравственно все, что служит делу революции».

Когда англичане с буковыми дубинками велели преступникам сдаться, борцы «за дело народа» достали оружие и уложили на месте безоружного констебля и двух сержантов. Остальные полицейские были ранены. Это стало самым кровавым побоищем из всех, которые знала английская полиция за всю свою историю. Британия пришла в ужас, Лондон был поднят на ноги. Спустя неделю революционеров обнаружили в доме на Сидней-стрит. Наученная горьким опытом, полиция подтянула туда уже пятьдесят «бобби». Однако, сколько бы этих «бобби» ни было, они все еще не могли примириться с тем, что придется стрелять в живого человека. А вот анархисты подобными мыслями не утруждались — они открыли по полицейским беглый огонь. Англичане подтянули подкрепление, еще две сотни стражей порядка. Осада шла уже почти десять часов. Подошли еще семьсот полицейских, теперь уже шотландских гвардейцев с пулеметом, пригнали два артиллерийских орудия. Кроме того, были вызваны саперы. Руководил осадой лично министр внутренних дел. Им был сэр Уинстон Черчилль, только зимой этого года вступивший на пост.

Дом подожгли. Полицейские, ворвавшиеся в здание, обнаружили тела двух революционеров. Позже задержали и судили еще двух террористов, якобы участвовавших в перестрелке в еврейском квартале. Но с организатором ограбления вышла осечка — он ушел от правосудия, причем достаточно легко. Взяв свою долю, сразу после налета он пароходом отбыл в Марсель, а затем в Одессу. Впоследствии удалось выяснить только, что организатора ограбления, виновника смерти шестерых человек, зачинщика самого кровавого побоища в истории Скотланд-Ярда называли «Петр-художник».

А теперь вернемся на восемь лет назад, но останемся в Одессе. Тут только что прогорел банк «Морской кредит». Об этом событии мы еще будем вспоминать в нашей книге. Банк просуществовал три месяца. Жертвами ушлых аферистов стали четыре тысячи акционеров банка, сумма убытка превышала миллион рублей.