Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

Получив от городского прокурора ордер, полиция бросилась арестовывать афериста. Мошеннику предъявили обвинение и тут же разрезали повязки. И — о чудо! — под бинтами рука оказалась совершенно цела! Аферист нарочно забинтовал правую руку, чтобы не подписывать никаких документов и продолжить «святое дело». Провели обыск, нашли паспорта на разные имена и целую кучу поддельных печатей, большое количество ядов, оружия, бланков — настоящий арсенал международного авантюриста. Также изъяли 200 тысяч рублей и валюту.

Неудачливого авиатора привели в участок. И тут пристав выяснил ошеломляющую подробность — арестовали и доставили в участок не Мишица! Задержанный господин был двойником неуловимого махинатора. За хорошие деньги он позволил себя забинтовать и далее исполнял роль своего шефа. Так Мишиц сумел избежать грандиозного хипеша — сам авиаконструктор никуда не делся, вот он, весь перед вами!

Итак, Мишица давно уже не было в Одессе, но в это время в Англии таинственным образом ограбили Лондонский банк. Причем из этого во всех смыслах надежного учреждения похитили сумму просто скандальную — миллион фунтов стерлингов.

В дерзком ограблении под руководством самого Мишица участвовали десять вооруженных налетчиков: троих он переодел лондонскими полицейскими, остальные были в форме сотрудников банка. Итог этого происшествия тоже оказался, в общем, в стиле Мишица: пятеро налетчиков убиты, четверо полицейских впоследствии скончались в больнице. А деньги в суматохе и перестрелке загадочным образом исчезли.

Скотланд-Ярд был уверен, что ограблением руководил именно Мишиц и что он вместе с деньгами вернулся в Россию. Британия требовала выдачи удачливого налетчика. Увы…

Хотя, возможно, настоящий Мишиц в это время торговал оружием в Болгарии и участвовал в экспроприациях («эксах», как тогда говорили) вместе с анархистами в Польше. Существует версия, что он был так называемым «налетчиком с процента» — организовывал «эксы» и получал свой процент от выручки. Идейные люди воровать не умели, а вот Мишиц преотлично умел и планировать, и организовывать. Так почему бы не использовать профессионала?

Через три месяца Мишиц вернулся в Одессу. Он жил на пригородных дачах, виртуозно меняя внешность. Но сколько веревочке ни виться…

Мишиц постоянно подсовывал полиции своих двойников, но мог ради их свободы затеять перестрелку. Однако к 1915 году многих его соратников уже искали, при нем осталось всего пятеро бывших подельников. Он начал вербовать новых — ведь его деятельность в одиночку невозможна. И вот на этом он и прокололся.

Как-то раз в участок принесли странную купюру — какой-то босяк расплатился ею на Привозе. Купюра оказалась динаром. Сербским динаром. Фальшивым сербским динаром.

Началась слежка. Купюр обнаружилось немало. И достаточно быстро выяснили, что фальшивые динары печатают на дачах, расположенных на Одиннадцатой линии. Полиция нагрянула неожиданно, повязала всех присутствующих. И под общую гребенку, случайно, конечно, попал и неуловимый Мишиц. Кроме господ фальшивомонетчиков, на дачах нашли ни много ни мало — два миллиона фальшивых динаров. А прокололся один из новичков в команде Мишица — залез в мешок с готовым товаром и зачерпнул… Хотел выпить в выходной. Вот так миллионная афера рухнула под тяжестью бутылки дешевого пойла.

Однако осталась одна загадка, которую разгадать не смогли: почему Мишиц печатал именно сербские динары? Ведь такая сумма, да еще и во время войны, могла бы обрушить экономику крохотной Сербии. Взыграли чувства гордого македонца? Или был получен заказ? Его могли попросту нанять немцы или, к примеру, турки, чтобы обвалить экономику союзника России. Или же он намеревался устроить восстание или даже крохотную войну во имя свободы родины. А с двумя миллионами можно и в диктатора поиграть…

Как бы то ни было, динары остались в полиции, а сам фальшивомонетчик — в камере. Во время допросов он вел себя спокойно и даже дерзко. Складывалось впечатление, что он ждет, когда появятся покровители. И не просчитался.

И что вы думаете? У выдающегося фермитлера таки остались покровители! Суд приговорил Мишица к жалким двум годам тюрьмы. Такой срок был смешным даже для Одессы. Вероятно, за великого мошенника вступились не полицейские покровители, а думские депутаты-социалисты, связанные с Мишицем еще с тех давних, лондонских времен.

Но война все шла, Россия подходила все ближе к краю пропасти. Направление главного удара на фронте определялось снами старца Распутина, немцы поддерживали социалистов и эсеров, а покушения на должностных лиц происходили чуть ли не каждую неделю. Революция и крах империи приближались.

В стране ввели пайки и «сухой закон». Именно запрет алкоголя всколыхнул империю — начались беспорядки и бунты. Самое время для очередной грандиозной аферы — когда, как не сейчас, ловить рыбку в мутной воде?

И вскоре в одной из питерских газет появилось объявление: «12 февраля объявляется заседание учредителей фонда по сбору средств для создания Пантеона великих славянских деятелей. Встреча состоится в купеческом собрании в шесть часов вечера». И совсем мелкими буквами был указан адрес.

На фоне беспорядков вновь оживились черносотенные банды, ура-патриотические объединения. Именно то, что нужно умелому авантюристу. Неизвестно, кто в этот раз помог Мишицу — разведка, жандармерия, депутаты от социалистов, масоны, — но вышел он из тюрьмы очень скоро.

Конечно, он сменил фамилию, но его лицо уже можно было найти на фото съезда славянофилов. Именно он организовал сбор средств для сооружения Пантеона великих славянских деятелей — теперь стало очень выгодно разрабатывать патриотическую жилу под лозунгом «У славян свой путь — богом данный!». Его слова о славянском нерушимом братстве и православии, о своре собак, читай «европейских» стран, которые вцепились в морду резвому быку, то бишь Российской империи, о том, что уже вот-вот русский солдат вымоет сапоги и в Желтом море, и в Красном, не могли не найти самого живого отклика в сердцах тех, кто предпочитал воевать за веру, царя и отечество, не вставая с мягких кресел.

Можно не сомневаться, что Пантеон, новое творение Петра-художника, так и остался неведомым широкой публике. Даже проект так и не появился. Как, собственно, никто и никогда больше не увидел денег, вложенных в фонд строительства. Но, может быть, он и впрямь собирался его построить? Вот только революция помешала… Какая жалость!

В 1917 году Мишиц вновь приехал в Одессу, уже под своей фамилией. Теперь он — комиссар Временного правительства с мандатом. Теперь власть — это он. Да не просто власть, а власть бандитская. Вместе со своей старой бандой он вновь принялся вымогать деньги у ювелиров, бывших полицейских и прочих состоятельных граждан. Но теперь он обставлял грабежи как конфискацию имущества в пользу республики. Увы, меры Мишиц не знал, а потому с успехом и достаточно быстро нажил себе новых врагов. Среди ограбленных оказался и адвокат П., который часто защищал на процессах уголовников и анархистов. Урки объявили на Мишица охоту, и он едва успел унести ноги из города. Хотя, возможно, это тоже была «операция прикрытия» — ведь деньги, награбленные бандой Мишица, пропали вместе с главарем. Как бы то ни было, но он исчез из города и, вероятно, из страны.