Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Из-за поворота появился фашистский поезд. Впереди состава — платформа с пулеметчиками, которые должны уничтожить любого, кто попытался бы подобраться к рельсам перед идущим поездом.

Партизаны подожгли бикфордов шнур… До взрыва считанные секунды. Уже никакая силы и никакие тормоза не смогут остановить состав, вот-вот он подорвется на мине и десятки танков рухнут под откос. Горящий огонь быстро приближался к рельсам. И тут произошло непредвиденное: бикфордов шнур на белейшем снегу вдруг погас! А как же задание, если вражеские танки доставят до фронта?

Выход единственный: снова поджечь бикфордов шнур. Но для этого надо было выскочить из укрытия, добежать до погасшего шнура, чиркнуть спичкой и все это — в каких-то ста метрах от надвигающихся ближе и ближе немецких пулеметов. Все партизаны понимали: это верная смерть, шансов уцелеть, отыщись вдруг такой смельчак, ноль. И потому лежали в окопчике, не шевелились. Никто не хотел умирать.

Внезапно из окопа выскочил кто-то маленький, худой. Да это Лева Гольдберг. Кубарем понесся к насыпи. Попал под шквальный огонь, но перед самым носом у немцев успел снова поджечь шнур. Взрыв — и состав с танками идет под откос!

Пуля пробила шапку у отчаянного комиссара отряда, но остался он цел, даже не ранен — вот в чем было чудо. После этого эпизода, рассказывала мама, отношение бойцов к своему комиссару резко изменилось: стали считать его настоящим храбрецом. Тихий, скромный и застенчивый еврей потом, в 1980-е годы, перебрался в Израиль. И как тепло о нем вспоминали.

Я не знаю, слышали ли вы, что в феврале 1943-го во многие партизанские отряды была послана сталинская директива: уничтожить наместников Гитлера — на Украине палача Коха и Кубе, бесчинствовавшего в Белоруссии. Этот приказ был поставлен и перед двумя советскими спецслужбами — разведкой Генерального штаба, что теперь ГРУ, и перед разведкой госбезопасности — 4-го Управления, перед Центральным и Белорусским штабами партизанского движения.

На Украине на Коха охотился отряд Медведева. К Коху совсем близко подбирался Николай Иванович Кузнецов. Сделал он несколько попыток привести приговор в исполнение. Но не удавалось, и Кох, избежав возмездия, дожил до глубокой старости, умер в польской тюрьме, где содержался в удивительно мягких условиях. Выходил на прогулки, смотрел телевизор. Ему было разрешено получать письма, выписывать газеты. Возмездия так и не свершилось.

А в Белоруссии с февраля 1943 года все разведки, все партизанские отряды, подполье стремились уничтожить Вильгельма Кубе.

Выпало участвовать в этом и моей маме.

Кубе был не просто гауляйтером, но и лицом, приближенным к Гитлеру. Это личным приказом фюрера Кубе, уничтожавший людей в концлагере Дахау, назначен 17 июля 1941 года генеральным комиссаром генерального округа Белоруссия в рейхскомиссариате Остланд. На нескольких фото он запечатлен рядом с Гитлером и почти всей фашистской верхушкой — Герингом, Геббельсом, Гиммлером, Шахтом.

Для белорусов Кубе — воплощение дьявола. В первых числах июля в концлагерь рядом с Минском немцы поместили больше 140 тысяч человек — не только военнопленных, но и мужчин — жителей города и соседних с ним сел. Быть славянином, русским ли, белорусом, считалось преступлением.

А в еврейском гетто томилось 80 тысяч человек. Одной из наиболее бесчеловечных в мировой истории можно считать операцию с кощунственным названием «Волшебная флейта». С согласия гауляйтера арестовали около 52 тысяч жителей Минска. Большинство из них были зверски убиты. Повторю еще раз трагическую цифру — за два года правления Кубе уничтожено 400 тысяч населения Белоруссии. Был такой концлагерь Тростенец, ассоциировался он со словом «смерть». В нем погибли 206500 человек. Из всех лагерей стран Европы только в Освенциме, Майданеке и Треблинке убито больше.

Сожженная, уничтоженная гитлеровцами и бандеровцами белорусская деревня Хатынь превратилась в трагический памятник мужества простых людей и фашистской безжалостности. Были мы там с мамой холодной зимой, незадолго до открытия мемориального комплекса. Приехали в деревню, когда уже наступили сумерки. Мороз ой-ей-ей, народу — никого, только перезвон колоколов на ветру. Впечатления — на всю жизнь.

Кубе — не какой-то тупоголовый исполнитель чужой воли. Это он отдавал приказы на уничтожение людей и внимательно следил за их выполнением. Присутствовал на казнях, а однажды демонстративно вышел на площадь, мимо которой вели на расстрел длиннющую колонну людей.

Да, ликвидация Кубе была актом возмездия. Но не только. Его уничтожение должно было показать не одним фашистам, всему народу, что такие, как Кубе, — совсем не хозяева на временно оккупированной белорусской земле. На это были нацелены оперативно-разведывательные группы ОМСБОНа и Разведуправления Генштаба, партизанские отряды, созданные и действовавшие с их помощью.

По данным историков, за Кубе охотилось больше десятка различных групп, спецподразделений… По моим подсчетам, на Кубе совершено около дюжины тщательно подготовленных покушений. Немцы называли его везучим.

Мне кажется, дело не только в везении. Гауляйтер окружил себя профессиональной охраной, которая знала: случись что с Кубе, им тоже не сносить головы. Передвижения палача могли бы показаться хаотичными. Нет, они были тщательно продуманны. Он сознательно опаздывал на назначенные встречи. Переносил их, никого не предупреждая. Менял маршруты. Назначал важные мероприятия и не приезжал на них.

Тут была не одна лишь осторожность. Звериное чутье тоже. Кубе знал, на что шел, понимал: на него объявлена охота. Однако зверского насилия, введенного им в Белоруссии, отменять не собирался, действовал с вызывающей жестокостью. Понимал ли он, что не безнаказан? Да. И умело избегал расставленных смертельных ловушек.

Однажды партизаны передали информацию на Большую землю: Кубе должен в точно назначенные день и час приехать в Прилуки. И туда, взвесив все риски и отбросив сомнения, направили дальнюю бомбардировочную авиацию. Провели по существу войсковую операцию. Груз бомб был сброшен, цели поражены точно. Но Кубе в Прилуках не оказалось.

В его машину пытались въехать на заминированном грузовике.

Были намерения отравить гауляйтера. Однажды казалось, что с Кубе покончено, но он каким-то чудом не выпил приготовленную для него отраву.

В феврале 1943-го все было готово, чтобы уничтожить его на охоте, куда он уже отправился. Ждала в лесу палача засада. Люди подполковника государственной безопасности Кирилла Орловского хорошо подготовились к встрече Кубе и всей сопровождавшей его верхушки. Шквалом огня «охотники» были уничтожены, весь кортеж машин изрешечен пулями. Завязался бой, во время которого Орловский получил ранения обеих рук, практически потерял слух. К счастью, убитых у группы не было, и она сумела добраться с раненным командиром до партизанской базы. За эту героическую вылазку и за другие подвиги Орловскому впоследствии было присвоено звание Героя Советского Союза. Готовилась радиограмма в Центр об уничтожении мерзавца. Но Кубе, не доехав трех километров до точки охотничьего сбора, возвратился в Минск. Изворотлив, хитер, жесток был Кубе — как заговоренный.