Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Семья оказалась в оккупированном Минске. Помню мамин рассказ о первой реакции на известие о начале войне: воскресенье, 22 июня, — значит, завтра, в понедельник 23-го, последнего экзамена по физиологии в успешно сдаваемой студенческой сессии не будет. Люди нападения не ждали, жили мирной жизнью. А всего через семь дней, в субботу, передовые части немецких войск вошли в Минск.

Мама сразу же начала свою борьбу. Оружием студентки мединститута были находчивость, решительность, смелость. Еще в школе прекрасно выучила немецкий. Это ей потом не раз помогало. Говорила без акцента, и немцы принимали ее за фольксдойче. Была у нее врожденная способность к языкам. Не правда ли, напрашивается аналогия с легендарным разведчиком, уроженцем далекого села Талица Николаем Кузнецовым, освоившим даже немецкие диалекты?

Уже в первые дни войны немцы устроили концлагерь на том самом месте, где Надя любила отдыхать с ребятами из института. Она знала, как туда подобраться незамеченной, да и фашисты в то время еще не были напуганно-осторожными. И мама с подругами подкрадывались к колючей проволоке, перебрасывали через нее куски хлеба, тряпки, смоченные водой, чтобы пленные могли хоть как-то утолить жажду. А когда они с девчонками набрались опыта — не знаю уж каким образом, но помогли нескольким военнопленным бежать из концлагеря.

Дома оставался радиоприемник, и она слушала сводки Совинформбюро. Писала от руки листовки, расклеивала их на минских улицах. Делала примерно то, с чего начинали краснодонцы из «Молодой гвардии». Никакой серьезной организации не было.

В 1942 г. семья переезжает в небольшой городок Смолевичи километрах в сорока от Минска. И мама устраивается в контору Торфозавода. Знала, что в тех местах действует партизанский отряд, народ об этом уже поговаривал. Но как установить связь с партизанами? Чувствовала, догадывалась, что ее знакомая, медсестра Нюра Косаревская, каким-то образом с партизанским отрядом связана. Но та на расспросы не отвечала, молчала.

Вдруг однажды мама случайно услышала разговор между двумя немцами: запланирована карательная операция по уничтожению отряда. Мама все бросила, побежала к этой Нюре: «Слушай, можешь мне верить, можешь — нет, но попробуй предупредить ребят, что вскоре здесь будут каратели». Подруга интереса никак не проявила, но на следующий день, когда приехало несколько грузовиков и солдаты, выстроившись в цепь, начали прочесывать лес, то обнаружили там только погасшее партизанское кострище.

Через неделю Нюра подошла к Наде: «С тобой хотят познакомиться партизаны. Ты должна будешь подойти на поляну на краю города в лесочке, встать около большого дуба и три раза свистнуть». Сюжет прямо из пушкинского «Дубровского».

Мама добралась до поляны на велосипеде. Свистеть не умела, и прихватила милицейский свисток. Стала перед дубом и три раза свистанула — тишина. Походила-побродила, свистнула еще три раза. Решила: что-то перепутала, села на велосипед, чтобы ехать обратно.

И прямо перед ней зашевелился куст. Вылезает парень чуть постарше ее и спрашивает: «Ты чего здесь делаешь?» Отвечает: «Гуляю». А он: «Ты прямо соловей-разбойник, нас всех перепугала. Думали, это полицейская облава». Так мама познакомилась с бойцами партизанского отряда «Буря», который входил в разведывательно-диверсионную «Бригаду дяди Коли». Ее возглавлял старший майор госбезопасности и будущий Герой Советского Союза Петр Григорьевич Лопатин.

Раньше было принято считать, что партизанские отряды — образование стихийное. Но теперь-то мы знаем, что движение координировалось образованным Центральным штабом партизанского движения, который возглавлял Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. И было у партизанского движения два направления. Тем, что создавалось в первые месяцы 1942 года знаменитым ныне 4-м Управлением НКВД СССР, руководил из Центра генерал Павел Анатольевич Судоплатов — фигура в советских спецслужбах заметная. Главная задача — разведка и диверсии. Большинство военных фильмов о разведчиках — и «Фронт за линией фронта», и «Фронт без флангов», «Часы остановились в полночь» (он о казни Кубе), и множество других кинокартин, книг — как раз о бойцах этого самого 4-го Управления.

В Москве, в районе Измайловского парка, в учебных лагерях готовились разведчики-диверсанты. Они забрасывались на территорию врага. Помимо разведки и диверсий задачей радистов, подрывников, бойцов, владевших всеми видами оружия, было создание серьезных партизанских отрядов из местных жителей с твердой воинской дисциплиной.

К примеру, в момент высадки в немецком тылу в отряд Петра Лопатина входили 12 человек. Ядро — из чекистов, пограничников. Затем отряд превратился в огромную бригаду, состоявшую из нескольких подразделений.

Ну и, назовем это вторым направлением, стихийно возникали партизанские отряды — в них местные жители, сбежавшие из плена или попавшие в окружение солдаты и командиры. Их тоже постепенно брал под опеку Центральный штаб партизанского движения.

В один из лесных отрядов «Бригады дяди Коли» — перешла вслед за мамой и вся семья Троян, включая и маминого брата Женю. Бабушка моя в свои тогдашние 40 лет стала кашеваром. Дедушка помогал по хозяйству, выпускал партизанскую газету, оба воевали.

Пишут, что мама была медсестрой, но из ее рассказов я понял: в 1942-м, это уж точно, оказалась она вторым номером пулеметного расчета. Участвовала в боевых операциях.

Одной из важнейших задач, поставленных перед партизанскими отрядами, была так называемая «рельсовая война». Подрыв вражеских эшелонов с военной техникой и живой силой. Каждый эшелон — это десятки танков, артиллеристских орудий, снарядов и сотни солдат. За два с половиной года разведывательно-диверсионная «Бригада дяди Коли» под руководством Лопатина пустила в Белоруссии под откос 328 немецких эшелонов — получается, что несколько дивизий.

Но какой же это был колоссальный риск! Если кто сейчас мирно едет в Минск на поезде, то сразу видит: в двухстах метрах от железной дороги — лес молодой, а дальше — высокий, старый. Немцы леса вырубали, не давали партизанам подойти близко к железнодорожному полотну, его берегли, тщательно патрулировали. Перед проходом важного эшелона обязательно проверяли — заминировано полотно или нет, пуская дрезину. А прямо перед эшелоном шла платформа с пулеметчиками. Делали все, чтобы предотвратить партизанские диверсии.

Поставить мину было реально единственным способом — только под носом у врага. Мины были двух видов — контактные и те, что взрывались при поджигании бикфордова шнура.

Мама рассказывала, что в отряде «Буря» воевали крепкие молодые ребята лет 25–30. Командир Михаил Скоромник — косая сажень в плечах. А комиссаром отряда был худенький, невысокий Лев Гольдберг. Товарищи беззлобно над Левой посмеивались и на первых порах не очень-то серьезно к нему относились. И вот холодной зимой группа разведчиков-диверсантов получила боевое задание: любой ценой уничтожить состав с новыми немецкими танками, который должен был пройти в районе Борисова. Подготовили партизаны бикфордов шнур, который сгорает со скоростью примерно один метр в секунду. Разведчики дождались, пока обходчики, осматривавшие рельсы и шпалы, ушли. До появления состава оставалось минут десять. Партизаны быстро заложили заряд под рельсы, размотали бикфордов шнур и снова укрылись в кустарниках.