Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Фактически в 1890-е и первые годы нового XX века завершился процесс предпосылок формирования единой централизованной службы военной контрразведки, который привел к созданию в 1903 г. новой структуры.

Наиболее важной и секретной частью политической полиции была служба внутреннего наблюдения. В Инструкции по организации и ведению внутренней агентуры указывалось, что «единственным, вполне надежным средством, обеспечивающим осведомленность розыскного органа о революционной работе, является внутренняя агентура» [90] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 261. Д. 206. Л. 62; Тайны политического сыска. Инструкция о работе с секретными сотрудниками. СПб., 1992. С. 2. . В ее состав входили лица, непосредственно состоявшие в какой-либо антиправительственной организации или соприкасавшиеся с ней, а также лица, косвенно осведомленные о внутренней жизни организации и отдельных ее членов.

Лица, состоявшие членами преступных сообществ и входившие в постоянный состав такой агентуры, именовались «агентами внутреннего наблюдения» или «секретными сотрудниками». Лица, соприкасавшиеся с такими организациями, постоянно содействующие делу розыска, исполнявшие различные поручения и доставлявшие для разработки материал по деятельности партии, назывались «вспомогательными агентами» [91] Там же. С. 2. . Лица, доставлявшие постоянные сведения, но за плату за каждую информацию, назывались «штучниками». [92] Там же.

Следует отметить, что уже С. В. Зубатов обратил внимание на недобросовестность работы этой категории агентов. Поучая подчиненных, он говорил: «Штучников гоните прочь, это не работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать» [93] Спиридович А. И. Записки жандарма. М., 1991. С. 50. . Ему вторила Инструкция. «В правильно поставленном деле, — говорилось там, — штучники нежелательны, так как, не обладая положительными качествами сотрудников, они быстро становятся дорогим и излишнем бременем для розыскного органа [94] ГАРФ. Ф. 102. Оп. 261. Д. 206. Л. 62об. .

Так, в практике работы розыскных органов сложилось две основных категории агентов: первая — осведомители, «вспомогательные агенты», которые обеспечивали охранку оперативной информацией, и вторая категории — «секретные сотрудники», осуществлявшие разработку интересовавшего охранку объекта. В революционной среде каждый, кто соприкасался с политической полицией, презрительно назывался «провокатором». Это определение получило широкое распространение в начале 80-х гг. XIX в. в связи с делом С. Дегаева.

В исторической литературе бытует мнение, что в 1883 г. начальник петербургского охранного отделения подполковник Г. П. Судейкин совершил «одну из самых гнусных провокаций», известную как «дегаевщина» [95] Троицкий Н. А. Царизм под судом прогрессивной общественности. 1866–1895 гг. М., 1979. С. 37. . Есть основания усомниться в этом и уточнить происшедшее в далеком 1883 г. [96] Овченко Ю. Ф. Провокация на службе охранки // Новый исторический вестник. М., 2003. № 1 (9). С. 35–37.

20 декабря 1882 г. С. П. Дегаев, член военного центра «Народной воли» был арестован. Товарищи по партии, а вслед за ними исследователи стали обвинять его в малодушии, беспринципности, трусости [97] Жухрай В. Тайны царской охранки. М., 1991. С. 12. . Безусловно, используя эти качества, Судейкин мог его завербовать. Но истинным мотивом сотрудничества Дегаева с охранкой стал арест его жены, которая была арестована одновременно с ним и от страха или растерянности рассказала полиции все, что знала. Для Судейкина безусловный интерес представлял Дегаев. Поэтому начальник охранки решил сыграть на чувствах арестованного. Он предоставил супругам кратковременное свидание, после чего Дегаев дал согласие на сотрудничество. У него был выбор: пренебречь личными чувствами и страданиями любимого человека во имя идеи и товарищей по партии или же пожертвовать ими ради семейного счастья.

Став секретным сотрудником, Дегаев добился освобождения жены, хотя это еще не означало освобождения от зоркого ока Судейкина. Дегаеву необходимо было получить его доверие, а уже потом пытаться обрести свободу. Он стал «сдавать» своих единомышленников. За четыре месяца своей работы в охранке Дегаев выдал Военный центр партии «Народная воля» и местные военные группы. Арестовано было 200 офицеров и десятки штатских членов партии, в том числе В. Фигнер — последний член Исполнительного комитета. Добившись ценой предательства доверия у охранника, Дегаев якобы для выяснения «зловещих замыслов» русской эмиграции убедил Судейкина откомандировать его вместе с женой в Париж. Это ставило ее в «пределы недосягаемости» охранки. Поняв, что он запутался, Дегаев решил «раскрыться» в содеянном перед заграничным представителем Исполнительного комитета Л. А. Тихомировым. Члены Исполнительного комитета (ИК) «Народной воли» посчитали возможным сохранить Дегаеву жизнь, видимо, не зная об истинных масштабах его предательства. Перед ним была поставлена задача спасти от расправы известных Судейкину революционеров и организовать его убийство. Оставив заложницей свою жену, Дегаев возвратился в Петербург. Его отношения с Судейкиным были довольно двусмысленны. Видимо, Дегаев был не до конца уверен в успехе своей затеи и искал пути к отступлению. Собравшись с духом, Дегаев 16 декабря 1883 г. заманил к себе на квартиру Судейкина, где его убили народовольцы Н. П. Стародворский и В. П. Коношевич [98] Троицкий Н. А. Указ. соч. С. 38. .

Для того чтобы полиция и революционеры были заинтересованы в Дегаеве, он должен был представлять планы противников в наиболее опасном для них ракурсе. Судейкину он рассказывал о зловещих планах революционеров по подготовке террористических актов, а революционерам — о намерениях охранника создать террористическое подполье во главе с Дегаевым. Это нужно было Судейкину якобы для того, чтобы при помощи террористов наносить удары по правительству, а затем при помощи охранки устранять убийц. Таким образом, Судейкин намеревался террором привести в повиновение правительство, а террористов — охранкой [99] Там же. С. 37. .

Только не зная и не понимая работы тайной полиции, можно поверить в реальность подобного плана. Судейкин, безусловно, был заинтересован в масштабности революционного движения, так как это способствовало усилению политического розыска и его личному продвижению по службе (он стал инспектором тайной полиции), но провоцировать политические убийства не было смысла. Народовольцы были разгромлены, секретный сотрудник находился почти в центре организации, и масштабная провокация могла привести к провалу не только агента, но и всей операции, да и в ДП к провокации относились настороженно. К тому же строить планы разработки с малоизученным агентом едва ли разумно.