Вячеслав Кеворков - Каждому свое

— О! Это целый сборник новелл! Вот одна из них, совсем недавний случай. Приезжаю в Стокгольм по делам фирмы, а, главное, для встречи с адмиралом. Вы знаете, он не гурман и выбирает места неброские. Я же, напротив, поесть люблю и знаю в этом толк. Но ради дела готов на жертвы. Он пришел чуть раньше, я же, как всегда, с точностью до минуты, осторожно включил этот приборчик и, признаюсь, растерялся: стрелка резко отклонилась предельно вправо и забилась в лихорадке.

— И как адмирал?

— Повел себя странно. Поначалу рассмеялся, затем дал мне знак рукой, чтобы я впредь не удивлялся, и стал расхваливать руководителя разведслужбы шведского генштаба подполковника Хельге Юнга, которого он очень высоко ценит за его профессиональные качества.

Когда же мы перебрались в соседний ресторанчик, очень скромный, но, как оказалось, более надежный, стрелка прибора сразу успокоилась, а с нею и мы. У меня с ним и так прекрасные отношения, — пояснил адмирал, — еще с тридцатых годов. Но лишняя похвала дела не испортит. Помню, нам подали очень вкусно приготовленную рыбу. А поскольку вместе с душевным спокойствием появился и аппетит, то мы очень добротно поужинали. Адмирал, как и я, любит морепродукты.

Виталий закончил осмотр техники и осторожно вернул обе коробочки хозяину.

— Даже не проникая внутрь, можно сказать — сработано великолепно, выше всех похвал. В таком маленьком объеме разместить столько полезного — это более, чем профессия, это проявление высокого немецкого интеллекта.

Гранд расплылся в такой самодовольной улыбке, словно комплимент был сделан ему, а не немецким рукотворцам.

— То, что вы сумели оказаться именно там, где подают самую вкусную рыбу, конечно, интересно, но как вам удалось выполнить задание адмирала?

Гранд энергично замотал головой.

— Вы беспощадны как зубной врач. Естественно, это главная тема, но я подхожу к ней осторожно, элегантно, зигзагами, а вы хотите напрямик. Что ж, извольте. Накануне неприятных для адмирала событий, а точнее, в феврале, на встрече в Танжере он поставил передо мной задачу: установить доверительные отношения с одним из сотрудников Советского посольства в Стокгольме так, чтобы иметь возможность в случае необходимости непосредственно связаться с послом, мадам Александрой Коллонтай. Известно, что эта дама в свое время пользовалась благосклонностью Ленина. — Он на секунду замолчал и, как-то двусмысленно ухмыльнувшись, добавил: — Нет, нет. Не в интимном плане. Для этого у нее были мужчины здоровьем покрепче, возрастом помоложе. Но это так, между прочим. Что же касается наших дел, то Гранд зря времени не терял и задание адмирала выполнил. Установил контакт с молодым и очень талантливым сотрудником. Прекрасное владение немецким, шведским, другими скандинавскими языками. Близок к мадам послу.

— Надо понимать — разведчик.

— Тут у русских граница стерта. Либо кадровый разведчик, либо активно помогает разведке. Кстати, адмирал высказал пожелание на каком-то этапе встретиться с ним лично. — Он задумался на секунду. — Как я понимаю, сегодня обстоятельства иные и теперь вам решать, стоит встречаться или?..

— Пока воздержусь. А вас попрошу продолжить тему о молодом советском дипломате.

— С готовностью. Но для лучшего понимания необходим небольшой экскурс в недавнее прошлое. В нем, правда, не только факты, но и некоторый элемент моей догадки.

— Что ж, догадка человека, столь опытного в жизни, как вы, многого стоит.

— Спасибо. От одного из источников абвера была получена информация о том, что якобы мадам Коллонтай, будучи крайне подавлена неудачами Красной армии на фронте, обдумывает план перехода на сторону Германии. Основным мотивом такого шага являются все усиливающиеся репрессии Сталина по отношению к советским дипломатам, отзываемым из-за границы. По мнению самого адмирала, он дважды внимательно прочел досье на Коллонтай, после чего весьма усомнился в верности полученной информации. И тем не менее, он доложил фюреру. Шаг, скажем прямо, опрометчивый, и адмиралу не свойственный, о котором он и сам тут же пожалел. Но было уже поздно. Фюрер — личность восторженно-увлекающаяся. И с самого начала придя в восторг от идеи бегства советского посла в Германию, не желал далее ничего слышать ни о каких сомнениях, которые адмирал робко пытался сформулировать. Он приказал немедленно довести до фрау Коллонтай его, фюрера, решение: «Германия гарантирует госпоже послу самый теплый прием».

Нетрудно себе представить, в каком положении оказался адмирал. Поэтому на следующий день он вылетел в Стокгольм, где встретился со своим старым знакомым, уже упоминавшимся мною руководителем разведки шведского генштаба Хельге Юнгом.

Гранд извинился, вышел на кухню и вернулся с большим фарфоровым кофейником.

— Прошу прощения, из всех имеющихся в Германии напитков ваш покорный слуга пристрастился к кофе. Что ж, слаб человек, да жаден: пью этот наркотик целый день и жить без него уже не могу.

Он разлил сомнительную жидкость и жадно прильнул к своей чашке.

— Так на чем я прервался? Ах, да! Вам, конечно, известно, что фюрер запретил всякую разведдеятельность на территории Швеции. Это — благодарность шведам за то, что они уже в первые дни войны с Россией разрешили нам использовать их железные дороги для снабжения северной немецкой группировки, окружившей Ленинград.

— Не вижу, чтобы это существенно содействовало взятию города.

— Верно. Рейхсфюрер, например, высказался в том смысле, что немцам не следует попусту тратить снаряды на обстрел города. По его мнению, надо просто подождать, пока эти голодные дикари наконец съедят друг друга.

— Оригинальное умозаключение.

— Адмирал сказал примерно тоже самое. — Гранд сделал еще несколько глотков, прикрыл от удовольствия глаза, давая кофе разнести мягкое тепло по всему телу, и, глядя уже совсем иначе, продолжил:

— Кстати, я рассказал адмиралу о недавней протокольной встрече иностранных представителей в Стокгольме. Мне довелось присутствовать там в качестве переводчика главы американского банка. Как известно, американцы не утомляют себя изучением иностранных языков и предпочитают везде говорить на своем.

— Так проще, — хмуро подтвердил Виталий.

— Проще — да, разумнее — нет. Так вот, один из гостей подошел на приеме к русскому послу и почти дословно процитировал ей слова рейхсфюрера.

— Представляю, как это вывело ее из себя.

— Ошибаетесь, дорогой Генрих. Поначалу она сурово глянула на него и, как мне показалось, намеревалась молча пройти мимо. Но, оценив мгновенно собравшуюся вокруг аудиторию, решила использовать момент для заявления. Я, естественно, записал его и передал адмиралу. Для вас сделал копию, если желаете. — Он положил на стол изрядно помятый лист бумаги.