Джеймс Редфилд - Загадки древнего Манускрипта [Девять пророчеств грядущего]

— Вам обязательно нужно поговорить с этим человеком, — сказала она.

Я промолчал. Смущала сама мысль о том, чтобы просто подойти к нему. Хотелось уйти отсюда, чтобы ехать дальше в Икитос. Я уже собрался предложить это вслух, когда Хулия опять заговорила:

— Вот где нам нужно быть, а не в Икитосе. Необходимо пересмотреть наши планы. А ваша беда в том, что вы сопротивляетесь, вместо того чтобы подойти к этому человеку и завязать разговор.

— Как вам это удалось? — удивился я.

— Что удалось?

— Прочитать мои мысли.

— Никакой тайны в этом нет. Я лишь внимательно следила за выражением вашего лица.

— Ну и что же?

— Когда воспринимаешь какого-то человека более глубоко, чем других, то можно разглядеть его сокровенную суть, как бы снаружи она ни была прикрыта. А если вы действительно сосредоточите свое внимание на таком уровне, то сможете понимать мысли этого человека по едва заметным изменениям выражения лица. И это совершенно естественно.

— Для меня это звучит как телепатия, — признался я.

— А телепатия — абсолютно естественное явление, — со смехом сказала она.

Я снова взглянул на нашего соседа. На этот раз он не посмотрел в мою сторону.

— Вы бы лучше собрали всю свою энергию да поговорили с ним, — предложила Хулия. — А то упустите эту возможность.

Я сосредоточился и принялся наращивать энергию пока не почувствовал себя сильнее, а потом спросил:

— Что же мне сказать ему?

— То что есть. Только преподнесите истину в том виде, в каком он, по-вашему, признает ее таковой.

— Хорошо.

Отодвинув свой стул, я пошел к столику, за которым сидел этот человек. Казалось, он чего-то боится и нервничает — совсем как Пабло в тот вечер, когда я познакомился с ним. Я попробовал заглянуть в него поглубже, чтобы выяснить, что стоит за этой нервозностью. После этого мне показалось, что у него на лице появилось другое выражение, исполненное большей энергии.

— Хэлло, — обратился к нему я. — Вы, похоже, не местный житель. Хотелось бы надеяться, что вы мне поможете. Я разыскиваю своего друга, Уила Джеймса.

— Садитесь, пожалуйста. — Говорил он со скандинавским акцентом. — Я — профессор Эдмонд Коннор. — И он протянул мне руку. — Очень сожалею. Я не знаю вашего друга Уила.

Я представился и объяснил, что Уил ищет Девятое откровение — у меня было предчувствие, что для него это могло что-то значить.

— Я знаком с Манускриптом, — сказал профессор. — Я здесь для того, чтобы выяснить подлинность этого документа.

— Вы один?

— Я должен был встретиться здесь с профессором Добсоном. Но он пока не приехал. Непонятно, что могло его задержать. Профессор уверял, что, когда я приеду, он уже будет здесь.

— Вы знакомы с Добсоном?!

— Да. Именно он организовал освидетельствование Манускрипта.

— С ним все в порядке? Он приедет сюда?

Коннор вопросительно посмотрел на меня:

— Он так планировал. Разве что-нибудь случилось?

Моя энергетическая заряженность упала. Я понял, что Коннор с Добсоном договорились о встрече до ареста последнего.

— Я познакомился с ним в самолете, когда летел в Перу, — объяснил я. — Его арестовали в Лиме. Я понятия не имею, что с ним случилось потом.

— Арестовали? Боже мой!

— Когда вы в последний раз говорили с ним?

— Несколько недель тому назад, но о времени нашей встречи в этой гостинице существовала твердая договоренность. Он сказал, что позвонит, если что-нибудь изменится.

— Вы не помните, почему он хотел встретиться с вами здесь, а не в Лиме?

— Профессор говорил, что поблизости есть какие-то развалины и что ему нужно побывать здесь еще для того, чтобы встретиться с одним ученым.

— А он не называл места, где должен был состояться разговор с этим ученым?

— Называл. Он говорил, что ему нужно в… э-э… Сан-Луис, мне кажется. А что?

— Да нет. Просто спросил.

Когда я произносил эти слова, одновременно случились две вещи. Во-первых, я стал думать о Добсоне и представил, что мы снова встретились. Наша встреча произошла на дороге, вдоль которой росли гигантские деревья. Кроме того, бросив взгляд в окно, я, к своему изумлению, увидел, что по ступенькам веранды поднимается падре Санчес. У него был усталый вид, и он был весь в грязи. На стоянке в какой-то старой машине его дожидался другой священник.

— Кто это? — поинтересовался Коннор.

— Это падре Санчес! — воскликнул я, еле сдерживая радость.

Обернувшись, я поискал глазами Хулию, но за нашим столиком ее уже не было. Я поднялся, и как раз в это время в столовую вошел Санчес. Увидев меня, он резко остановился, и на лице у него выразилось полное изумление. Он подошел, и мы обнялись.

— Как вы, в порядке? — спросил падре.

— Да, нормально, — ответил я. — А что вы здесь делаете?

Несмотря на усталость, он слегка усмехнулся:

— Да вот, не знаю, куда еще податься. Сюда-то еле добрался. Сотни военных направляются в эту сторону.

— Что здесь нужно военным? — услышал я позади голос Коннора, который подошел к нам с Санчесом.

— Прошу прощения, — ответил Санчес, — но я не знаю, что у солдат на уме. Знаю лишь, что их очень много.

Я представил их друг другу и рассказал падре Санчесу о том положении, в котором оказался Коннор. Профессор, похоже, очень нервничал.

— Я должен уехать отсюда, — заявил он. — Но у меня нет водителя.

— Там, на улице, дожидается падре Пол, — сказал Санчес. — Он сейчас направляется в Лиму. Если хотите, можете ехать с ним.

— Конечно, хочу, — обрадовался Коннор.

— Постойте, а если они наткнутся на военных? — засомневался я.

— Не думаю, что они задержат падре Пола, — сказал Санчес. — Его не настолько хорошо знают.

В эту минуту в столовую вернулась Хулия и увидела Санчеса. Они нежно обнялись, и мне снова пришлось представлять Коннора. Пока я говорил, ученого, похоже, охватывал все больший страх, и лишь через несколько минут Санчес сказал ему, что падре Полу пора уезжать. Коннор ушел в номер за вещами и быстро вернулся. Попрощавшись с ним, я остался за столом, а Санчес с Хулией проводили профессора до машины. Мне нужно было подумать. Я понимал, что встреча с Коннором имеет какое- то значение, и то, что Санчес нашел нас именно здесь, тоже немаловажно, но мне никак было не осмыслить всего этого до конца.

Прошло немного времени, и в столовую вошла Хулия. Она села рядом.

— Я же говорила, что здесь должно произойти что-то важное, — сказала она. — Если бы мы не остановились здесь, то не встретили бы ни Санчеса, ни Коннора. Кстати, что вы узнали от него?

— Точно еще не могу сказать. А где падре Санчес?

— Он снял номер и лег отдохнуть. Он двое суток не спал.

Я отвернулся. Было понятно, что Санчес устал, но услышав, что к нему нельзя, я расстроился. Очень хотелось поговорить с ним и узнать, что произойдет с нами дальше и, особенно, что собираются делать военные. Я чувствовал себя не в своей тарелке и в глубине души хотел бежать вместе с Коннором.