Стивен Прессфилд - Приливы войны

Мальчик, выросший в тот период, — особенно такой, как Полемид, воспитанный под строгим надзором спартанцев, — учился главным образом выносить всё безропотно. Достоинства были присущи только мужчинам. Если красота — то только мужская. Погляди на статуи той эпохи. Только в последнее время женские образы — исключительно богинь — стали соперничать с мужскими, выполненными в бронзе и камне. Юношей того времени учили идеализировать формы других мужчин, но не похотливо и сладострастно, а как некий образец для подражания. Они видели изваянные из мрамора бесподобные фигуры Ахилла и Леонида, восхищались идеальным сложением своих товарищей или старших. Это вызывало у юноши желание добиться от своего тела тех же идеальных форм и воплотить в себе те достоинства, которые подразумевала совершенная внешность.

Влияние Алкивиада на современников, по моему мнению, объяснялось именно этим. Его красоту высокие умы считали признаком совершенства его внутренних качеств. Зачем же ещё боги наделили его такой красотой?

Среди учеников нашего учителя был поэт Аристокл, которого все называли Платоном. Его теория форм основана на такой же интерпретации. Подобно тому, как физическое воплощение отдельной, конкретной лошади олицетворяет частное и преходящее, так, по словам Платона, должна существовать в высшем мире идеальная форма Лошади, Лошади вообще, универсальная и неизменная, которую повторяют все воплощённые, конкретные лошади. Поэтому человек столь поразительной красоты, как Алкивиад, не стеснялся своей божественной внешности. Ведь его физическое совершенство приближалось к тому идеалу, который существует только в высших сферах. Поэтому, я. думаю, люди следовали за ним и делали это с удовольствием.

Таким образом, для Полемида, как для всех людей нашего поколения, только мужская форма олицетворяла arete — совершенство и andreia — нравственность. Как должен был реагировать мой подзащитный, когда отец сообщил ему о будущей супруге? Будь Полемид таким же, как я, то сомневаюсь, что он мог бы счесть форму женского тела особенно красивой. В плотском смысле — да, но женская красота никогда не представляла собой идеала, как мужская. Какой же непривлекательной, должно быть, показалась ему она, эта соседская девушка, которую он, безусловно, знал ещё сопливой коротышкой!

И всё же в рассказе Полемида таился многозначительный намёк. В одном месте своего рассказа он упомянул о том, что его жена Феба, когда ей было семнадцать лет и она уже родила ему ребёнка, попросила разрешения принять участие в Элевсинских мистериях. Другой раз Полемид обмолвился насчёт того, что эти мистерии — чушь, едва ли не суеверие, абсолютно ненужное для мужчины. Тем не менее он не только разрешил ей участвовать, но и сопровождал в поездке по морю в Элевсин.

Почему он так поступил? Чем ещё он мог руководствоваться, как не желанием оказать честь супруге и ещё более укрепить их союз? Прости меня за желание немного пофантазировать. Представим себе Полемида двадцати двух — двадцати трёх лет. Двенадцать лет он учился в спартанской школе и ещё два с половиной года воевал. Он возвращается домой, раненный. Затем оправляется от раны — достаточно для того, чтобы отец и двоюродная бабка подыскали ему невесту. Может быть, он подумал о том, что он — смертный человек и ему стоит завести детей, хотя бы для того, чтобы скрасить последние годы жизни своего отца. Свирепствует чума. Его соотечественники погибают ни за что. Победить эпидемию не удаётся. Товарищей нет, все на войне. Полемид в этом городе как в клетке, он заперт в доме вместе с отцом, сестрой, двоюродными братьями, тётками, дядьями.

Молодой солдат решает жениться. Девушка — из хорошей семьи, подруга его сестры Меропы; несомненно, она умна, знает музыку, умеет вести хозяйство. Она держится скромно, стараясь оставаться в тени, как все воспитанные девушки. Можно предположить, что Феба не лишена физической привлекательности. Выведенный ранением из строя, молодой супруг обнаруживает, что жена в силах составить ему достойную компанию, с ней можно поговорить. Вероятно, она помогает ему во время обеда, читает ему вслух, всегда рядом, когда надо подняться по ступеням.

Он нашёл свою жену доброй и терпеливой, практичной, с пониманием относящейся к их стеснённым обстоятельствам. Она моложе его, она весёлая — она заставляет смеяться и его. Вспомним, Полемид всю жизнь воспитывался в лишениях, самоотречении, трудностях; высшим мерилом нравственности являлось для него самопожертвование солдата на войне. Для него стало открытием, почти шоком то обстоятельство, что в лодке, оказывается, есть ещё одно весло. Он не одинок. Вероятно, впервые в жизни его стальное сердце, смягчается. Рана в голове вызывает головокружение. Испугавшись, он не знает, за что ухватиться, чтобы не упасть. И к своему удивлению, обнаруживает, что рядом — жена, которая с нежностью поддерживает его! Можем представить себе, как она подаёт ему его любимое блюдо, ставит на подоконник цветы для него, по вечерам поёт ему.

Он обнаруживает, что она хорошо относится к его отцу и что Николай полюбил невестку. Он слышит, как жена и сестра смеются вместе на кухне. И он улыбается. Несмотря на все ужасы, что творятся вне дома, его родственникам удаётся весело проводить вечера в компании друг друга.

Что касается плотских желаний, то наш молодой Полемид до сих пор удовлетворял их со старыми шлюхами на лагерных стоянках или тайно встречаясь с уличными женщинами. Теперь он оказывается подле жены, на супружеском ложе. Она чиста и непорочна. Её юный возраст пробуждает в нём не грубую солдатскую похоть, а нежную страстность супруга. Как они проявляют своё желание? Вероятно, нерешительно. Конечно, неумело. И всё же вместе. И каждый делает, это впервые.

Он никогда не говорит об этом, но в глубине его сердца растёт настоящее чувство. Кроме членов своей семьи, он не знал никого, кто относился бы к нему с нежностью, интересовался, удобно ли ему, не нужно ли ему чего. Разве мы не можем предположить, что сердце солдата растаяло? Ведь мог же наступить такой момент, когда Полемид впервые осознал, что он счастлив?

А теперь поглядим на неё, на малышку Фебу. Каким она находит своего мужа? Возможно, он — не модель для скульптора, но, тем не менее, он атлет и солдат. Мужественный, дисциплинированный — настоящий мужчина, рядом с которым ей нечего бояться. Немыслимо, чтобы он бросил её. Случись самое худшее — он умрёт, защищая её и детей. Разве не должна она, «Лучезарная», отвечать на это истинно супружеской покорностью — и не только по тому, что её так учили, но и добровольно, по зову сердца?