Лев Жданов - По воле Петра Великого: (Былые дни Сибири)

Гагарин умеет подкупать ханов, узденей, всяких князьков инородческих; а уж те в благодарность позволяют новому хозяину Сибири «доить» и те орды, которые на словах считаются подвластными только своим независимым князькам.

Всё это видит Гагарин сейчас перед собою... Стоит лишь заручиться преданными слугами, решительными и деятельными агентами власти, и пускай кто хочет носит титул царя Сибири, а настоящим владетелем и господином её будет он, Гагарин!..

Фискалы, доносчики?.. Их тоже можно купить... Они такие же люди, как и все... А если заупрямится какой-нибудь Нестеров или потребует больше, чем бы ему полагалось по чину и званию, если слишком заартачится и станет чересчур мешать?.. Так хорошо знает князь, как дешева жизнь в этом краю, населённом больше чем на три четверти беглыми преступниками или озлобленными, загнанными людьми, которые за стакан водки и за медный пятак уберут не одного, троих Нестеровых...

И так можно продолжать, пока не придёт свой человечек, который поймёт, что Бог высоко, царь далеко, а Гагарин — тут и что он настоящий хозяин, с которым надо ладить...

Гагарин словно оглянулся мысленно и поёжился.

Одна мощная, тяжёлая постать обрисовалась чёрной тенью на светлом просторе, какой уж видел вокруг себя Гагарин.

Пётр!..

Его — не купишь... Его — никуда не уберёшь... Пока он жив, все зависит от него, от его расчётов, планов, даже просто от блажи, от пьяной прихоти, какая может прийти в эту большую, темноволосую голову.

Только два человека умеют ещё справляться с этим неукротимым, своевольным, не понятным ни для кого человеком. Это Екатерина, бывшая пленница, много лет простая сожительница Петра и только ко времени Прутского похода — венчанная жена, признанная царица. Да второй — Алексаша Меншиков, прежде солдат-преображенец, а до того чуть ли не бродячий пирожник-торгаш... А теперь — граф, князь Римской империи, генералиссимус, кавалер всех высших орденов российских и иностранных, владеющий целыми областями в новозавоёванном прибалтийском краю. Меншиков, он по-старому оставался ближайшим другом Петра, которому отдал свою бывшую пленницу и сожительницу в подруги и царицы...

Если эти двое помогут хорошо, тогда и Пётр не страшен... Выждать бы только!.. Правда, князь старше Петра и не так мощен на вид... Но Гагарин знает, что опасная болезнь подтачивает силы этого гиганта. Ещё в юности захватил он этот «афродитов» недуг, благодаря своему неразборчивому сближению с красавицами-прелестницами придворными и даже из простонародья... Лечили плохо либо и совсем не лечили незначительную сперва хворь, очень обычную тогда среди мужчин... А теперь она отзывается мучительными страданиями, коликами в области живота, от которых лежит без памяти по часам Пётр и всё чаще испытывает приступы «чёрной немочи»... Только непомерная телесная мощь этого человека помогает ему перемогаться... Но и он стал подумывать о конце, часто исповедовается, причащается в те времена, когда, обессиленный, лежит, едва оправясь от одного припадка и ожидая следующего, мучительного, затяжного приступа колик и беспамятства...

Надеется пережить Петра Гагарин... А тогда?!

Даже глаза жмурит князь от блеска, какой уже видит перед собою честолюбивый хитрец. И в эту минуту, — с усами, которые топорщатся и торчат вперёд, с круглым, полным своим лицом — совершенно напоминает сытого кота, мечтающего о жирной, лакомой мыши, проглоченной перед этим...

Алексей-царевич не страшен никому, тем менее ему, Гагарину. Тёзка царевича, сын князя, Алексей перед самым отъездом говорил отцу:

— И што это за царевич, даже понять не могу! Толкую я ему, что надо к батюшке подладиться... Уж толки идут, будто иноземного принца желает государь принять в наследники... А царевичу и горя мало! Я сказываю: «Хоть для виду займись поприлежней делами, ваше высочество! Батюшка, мол, сказывал, не по имени желаю наследника иметь, а по трудам его и дарованиям!..» И што бы вы думали, батюшка, отвечал мне царевич?.. Так и отпечатал: «Пускай! Я и сам рад от царства отойти, коли такую муку принимать царю надо!.. Не гожусь я царить по-новому... Вот кабы по старине... И я был бы хорош! А этак — пусть берёт власть, кому охота!..»

Улыбнулся тогда же Гагарин, выслушав сына. И теперь улыбается.

Конечно, при Алексее Петровиче легко будет делать, что в ум придёт, сильным людям. При Алексее Петровиче Гагарин не только будет пожизненным хозяином Сибири, но, пожалуй, сумеет оторвать её вовсе от остального царства, сделать отдельным государством в единении с Россией Европейской и в лице своего сына Алексея возродить с новым блеском царский род Рюриков на троне Кучума...

Не удержался, тогда же сыну кое-что в этом смысле высказал князь... Потом спохватился, что молод, слаб князёк, проболтаться может, если не трезвый, так в пьяном виде, или метресскам своим, на которых большие тысячи тратил, следуя примеру отца... Взял клятву с Алексея отец, что будет юноша держать язык за зубами...

Но теперь не о том забота! Дожить бы только до счастливого дня, когда темноволосый гигант-царь смежит свои упорные, серые глаза, сверлящие душу каждому...

Тогда всё хорошо будет! А как вот теперь?.. Что делать, как поступать?..

Общую линию хорошо знает и ведёт всё время неуклонно Гагарин.

Малейшая неурядица в стране, вспышки недовольства среди ясачных инородцев, набег десятка-другого кочевников, убийство нескольких мужиков и баб не то при набеге врага, не то по пьяному делу в общей ссоре и свалке, какие часты во время проведения праздников и ярмарок, — всё это в донесениях губернатора принимало огромные, опасные размеры неприятельского нашествия или бунта целых племён... Затем описывались меры, принятые мудрою властью для успокоения мятежных, и вывод был ясен: только Гагарин один в силах справиться со всеми невзгодами местной жизни и без него будет плохо. При открытии каких-нибудь злоупотреблений применялись те же приёмы. А всякое улучшение, находка руды, введение мер, способствующих процветанию края или обогащению казны, — всё это расцвечивалось и преувеличивалось, как трудная, неоценимая услуга и заслуга перед родиной и царём...

Но этого всего мало! Пётр тоже знает приказную систему, знает и многое иное, что уловил своим мощным умом и во время долгих странствий в чужих землях, что вынес из глубины народного моря, куда окунался поневоле ребёнком, сосланный с матерью подальше от трона, куда и потом погружался с головой сознательно, по доброй воле, будучи уже царём, когда жил среди простого люда, желая слышать и знать, что думает и как живёт настоящая Русь, чернозёмная, а не приказные крысы и вельможные грызуны-захватчики!..

И, покачиваясь на мягком сиденье возка, строит Гагарин тысячи предположений и планов, которые могли бы привести его к великой, затаённой цели...