Мишель Кентская - Ртуть

У меня много друзей среди духовенства, и священнослужители делают все, что в их силах, чтобы помочь мне. Не только мой брат Николя, епископ Люсонский, стяжал себе добрую славу. Мой сын Жан тоже пользуется большим уважением как архиепископ Буржский. В переданной мне записке говорится, что архиепископ Парижский, Жак Жувенель дез Юрсен, пытается уговорить короля передать мое дело на рассмотрение церковного суда – на том основании, что я учился в церковно-приходской школе при Сент-Шапель в Бурже и в детстве носил тонзуру как ученик-монах и, значит, являюсь «бывшим церковником». Если он преуспеет в этом, тогда я смогу рассчитывать на более легкий приговор.

Почему я так верил в показную дружбу короля – я, всегда мнивший, будто бы знаю человеческую натуру и насквозь вижу людей? Неужели мне настолько вскружило голову его высокое положение, как это случалось со многими при королевском дворе? Разве Карл VII не проявил вероломства по отношению к Жанне д’Арк, той девушке из Лотарингии, благодаря преданной службе которой он стал королем Франции и сумел затем вернуть себе королевство?

Как быстро Карл позабыл ее подвиг! И он пошел против анжуйцев несмотря на то, что всем в этой жизни обязан был своей второй матери, Иоланде. А Агнесса – первая настоящая любовь короля? Ведь он, сам того не сознавая, и ее предал! Из очередной записки я узнаю, что всю мою собственность поделили между собой новые фавориты короля. И кто! Бывший друг и враг дофина, Антуан де Шабанн, и Антуанетта де Меньеле, завладевшая моим замком Менету-Салон под Буржем, в котором Марсэ припрятала свое столовое льняное белье и серебро (надеюсь, надежно!). Даже любимая тетушка Агнессы, Мария, и ее сын получили несколько моих владений. Неужели и Мария верит в то, что я причастен к смерти ее племянницы? Неужели люди короля убедили в моей виновности даже родных моей прекрасной мадам Боте?

Если Агнесса и правда была отравлена, тогда почему после ее вскрытия личный лекарь королевы объявил, что она умерла естественной смертью? Едва ли он ошибся – он лучший лекарь в стране. А мог ли отравить Агнессу сам лекарь Пойтвин? Случайно? Или по своему желанию? А, может, по желанию королевы? Однако ни у лекаря, ни у королевы не было причин желать моей смерти. И тем не менее он единственный производил вскрытие тела покойницы, и, следовательно, должен знать, был ли в нем яд. Если Агнессу отравил он, он должен был отрицать наличие яда в ее теле. Если он не был причастен к ее отравлению, а яд обнаружил, он должен был сообщить об этом.

Король публично пообещал, что снимет с меня все прочие обвинения, если я неповинен в смерти Агнессы. И даже если к ней причастны королева и ее лекарь, то, учитывая показания последнего, я буду оправдан. Всем известно, что королева Мария, зная о трудно протекавшей беременности Агнессы, повелела своему личному лекарю позаботиться о ней. Какой неожиданный поступок жены по отношению к своей сопернице – любовнице мужа, носящей под сердцем его ребенка!

Неужели королеве удалось усыпить мою бдительность своей «видимой» терпимостью к той роли, которую судьба отвела Агнессе в ее семье? Действительно ли она относилась спокойно к присутствию подле своего мужа необыкновенно красивой женщины только потому, что сама всегда ходила беременной, лежала в постели после родов или хоронила одного из своих детей? А может, на самом деле она все это время таила в себе зависть и злобу – несмотря на то, что мать с ранних лет учила ее ставить интересы короля и страны выше своих личных потребностей и желаний своих детей? Будучи старшей по возрасту и менее привлекательной женщиной, она каждый день сталкивалась с молодой красавицей, от которой ее муж-король был без ума. Каково ей было? И как она должна была себя держать? Показывать всем свое недовольство изменой мужа и прилюдным унижением ее сына? Но это не подобало королеве! Вот она и напускала на себя обманчиво-равнодушный вид. Так, может быть, все же дофин подстроил это ужасное убийство? Или это дело рук ее доброго лекаря, который помогал появиться на свет ее детям и оплакивал вместе с ней ее умерших чад? Быть может, это он, так сильно заботившейся о своей королеве и переживавший из-за ее страданий, сам предложил свои «услуги» – поехать к Агнессе в Лош и «помочь» ей избавиться от болезни?

А ведь именно доктор Пойтвин привез Агнессе анонимные письма! Было ли ему известно их содержание? Читал ли он их? Уж не он ли убедил Агнессу поехать к королю зимой, да еще в самую непогоду? Поездка могла легко закончиться смертью для них обоих. Пошел ли он на это по собственному желанию или по воле королевы? Неужели наша благородная королева Мария оказалась выкована не из той стали, что ее мать, Иоланда Арагонская? Она наверняка унаследовала толику ее несгибаемого испанского духа. Иоланда же решилась отправить на тот свет, пусть и чужими руками, нескольких фавориток короля, угрожавших благополучию королевства. Так, может, и, по мнению ее дочери-королевы или ее верного лекаря, Агнесса Сорель тоже угрожала благополучию Франции?

Допустив, что Агнесса Сорель была отравлена, я составил список подозреваемых, у которых имелись и мотивы, и возможности для совершения этого преступления. Вот эти лица:

Антуанетта де Меньеле

Возможно, поведение короля дало ей основания надеяться на то, что она сможет занять место кузины, либо она сама вообразила, что способна добиться этого. С помощью Андре де Вилликье, своего любовника и самого честолюбивого придворного, она могла раздобыть яд и попросить Пойтвина передать его как лекарство от моего имени Агнессе. До этого я посылал лекарю снадобья, привезенные с Востока, и они показали свою эффективность и надежность. Допустим, Пойтвин поверил в то, что те снадобья были от меня (а почему бы ему не поверить в это – ведь Антуанетта была из свиты королевы и любимой кузиной Агнессы!). В таком случае он мог потчевать ими мадам Боте на протяжении всей поездки в Жюмьеж. Но, раз Агнесса все-таки пережила то изнурительное путешествие и не умерла из-за ее выкидыша, то Антуанетта продолжила давать ей яд и в Жюмьеже. Вилликье и Антуанетта могли запросто сговориться и действовать сообща: устранив Агнессу, Антуанета занимала ее место при короле, затем различными уловками и уговорами добивалась от Карла разрешения на свой брак с Вилликье и в результате оба обретали неслыханное богатство и влияние при дворе. Причем Антуанетта не только сознавала порочные наклонности короля к разгулу и разврату, но также умела и могла им потворствовать. А со смертью Агнессы при дворе не оставалось никого, кто бы мог остановить эту парочку.

Доктор Пойтвин

Возможно, он сильно переживал за королеву Марию и ее позор. И, возможно, именно ему принадлежит идея написать письма Агнессе. И он же мог убедить королеву, что ему стоит поехать в Лош и помочь Повелительнице красоты с лечением. По доброте душевной Мария согласилась. А в Лоше добрый лекарь вместо того, чтобы лечить Агнессу, начал давать ей яд. Сначала небольшими дозами, чтобы облегчить ее дискомфорт из-за обильных выделений из кишечника. А во время поездки в Жюмьеж и по прибытии туда он увеличил дозу яда и продолжал давать его Агнессе также после родов. Возможно, он действовал по собственной инициативе, а королева Мария действительно хотела помочь Агнессе. Ведь она ездила со двором и могла пользоваться услугами лекаря Карла и, значит, особо не нуждалась в присутствии личного врачевателя. И все же – как бы ни был Пойтвин предан королеве, неужели он настолько сильно переживал за Марию, что решился на убийство ее соперницы – преступление гораздо более тяжелое, нежели прелюбодеяние?