Алексей Черкасов - Сказания о людях тайги
- Название:Сказания о людях тайги
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Интернет-издание (компиляция)
- Год:2018
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Черкасов - Сказания о людях тайги краткое содержание
«Хмель» — роман об истории Сибирского края — воссоздает события от восстания декабристов до потрясений начала XX века.
«Конь рыжий» — роман о событиях, происходящих во время Гражданской войны в Красноярске и Енисейской губернии.
Заключительная часть трилогии «Черный тополь» повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.
Трилогия написана живо, увлекательно и поражает масштабом охватываемых событий.
Содержание:
Хмель
Конь Рыжий
Черный тополь
Сказания о людях тайги - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Когда-то и мы будем стариками, Гайда!
— Ми? Никогда! — подскочил Гайда. — Никогда! Ми можем погибнуть в боях, но ми не будем старыми помойками, развратными плевательницами для молодых. Фу, фу! Это ошинь дурно чувствовать себя — плевательницей для молодых.
Кирилла Ухоздвигова поражал этот энергичный, не знающий ни усталости, ни покоя капитан санитарной службы Гайда. Он будет, конечно, генералом, и своих старых генералов стопчет, разотрет в пух-прах.
— Ты выполнишь мою маленькую акцию, капитан? Я ошинь прошу!
— Выполню, капитан, — твердо ответил Ухоздвигов. — Это у меня займет полтора-два месяца.
— Великолепно! Ты выедешь завтра?
— Девятого или десятого июня.
— Ты живешь старый царский стиль? О, капитан! Даже у Ленина сейчас новый стиль!
— Двадцать второго.
— Великолепно! Завтра ты получишь десять тысяч, особо важные документы ЧСНС, чтобы действовать наверняка, и дорогие подарки для дам. О, чрезвычайно важно — дамы! Княгиня Тимирева должна работать на нас. Она красива, молода, никак не для набитый дурак Гришина-Алмазова. Ты будешь Омск, Самара, а потом освободим Уфу, Екатеринбург. Мы должны повернуть мельница на себя, чтобы перемолоть старые плевательницы! У меня впереди Иркутск, байкальская железная дорога и там много тоннелей. Есть данные разведки: десять тысяч красных двигаются по Забайкалью, там еще дурак — атаман Семенов. Красные захватили пароходы на Байкале, но вот карта, капитан: куда они могут уплыть? Даже в Монголию не могут уплыть.
— Никуда! Поплавают по Байкалу, и выйдут где-то на берег.
— Всех, всех! Под пулеметы, минометы, под мои броневики и мощную артиллерию! Всех, всех, всех! — разошелся Гайда, топчась по купе — он не мог сидеть на одном месте, считая это опасным для его возраста; иначе постареешь раньше пятидесяти лет и придется отступать в тыл политических и государственных дел и стать «развратной плевательницей» для молодых.
Планы Гайды были обширными, ошеломляющими, и Ухоздвигов встревожился. Гайда — опасный капитан! Чрезвычайно опасный и жесточайший каратель!..
— В Чита я должен встретиться с нашими эшелонами, — четырнадцать тысяч легионеров! — гремел Гайда. — О великая сила! Они идут навстречу моим войскам из Владивостока. Скажи, Кирилла, разве не великолепный был мой план? О! Это я настоял на нашем ЧСНС растянуть эшелоны по всей великой Транссибирской дороге, чтобы нанести мощный удар разрозненным силам красных.
Прожекты, прожекты, авантюры и надежды, надежды!..
Ляпунов был против отъезда головастого капитана из губернии на такой срок — столько чрезвычайных и сложных вопросов, но одно слово Гайды, и он поспешно согласился: если надо, значит, надо.
До отъезда из Красноярска Ухоздвигов взялся разобраться со всеми арестованными офицерами — Гайда назначил его председателем следственной комиссии, хотя сам Ухоздвигов заранее решил: никакого следствия не будет.
На другой день, после бражного дня и ночи с Гайдой, Ухоздвигов занялся арестованными; все они сидели в камерах смертников, для острастки, авось, сразу поумнеют и не станут заниматься заговорами и нести друг на друга «пакеты».
Каргаполов встретил Кирилла Ухоздвигова таким потоком самоуничижения, что Ухоздвигову тошно было смотреть на него: знал, что врет, подлец, выкручивается! Сморкаясь себе в ладони, бывалый шпик охранки каялся: если ему оставят жизнь, он, согласен служить солдатом, только бы жизнь, жизнь!
— Прекратите ломать комедию, — брезгливо сказал Ухоздвигов. — Жизнь ради жизни, Сергей Сергеевич, противная штука! Надо же ради чего-то жить! Ну, хотя бы ради жены — у вас хорошая жена и сын еще! А вы помните только себя! Впрочем, я, как председатель комиссии, буду просить оставить вам жизнь и должность губернского комиссара.
Сергей Сергеевич божился, что он не пощадит живота своего, только бы выловить большевиков всех до единого и, понятно, почитать будет Кирилла Иннокентьевича за своего спасителя и никогда не подведет его. И кается, кается, что когда-то усомнился в его способностях…
Полковник Шильников не винился: он остается при своем мнении: России нужен монарх, как воздух, как хлеб насущный!
— Посидите месяца два-три, подумайте, полковник. Если мы призовем на престол монарха — вас не забудем, — пообещал Ухоздвигов, и следственная комиссия приговорила полковника Шильникова к трем месяцам заключения, но не прошло и месяца, как он был досрочно освобожден (офицеров, офицеров!) и назначен начальником Нижнеудинской унтер-офицерской школы.
Есаул Потылицын со своими подручными мордоворотами Коростылевым и Ложечниковым сидели в одной камере. Капитана Ухоздвигова встретили настороженно. Но капитан и голоса не повысил: будут ли они служить белой гвардии достойно, без монархических заскоков?
— Мы на эту службу, господин капитан, призваны самим господом богом, — с вызовом ответил Потылицын, жалея, что ему, Потылицыну, не удалось разделать под орех этого гладкого «выкормыша французов», как они проучили на вокзале самозваного есаула Бологова.
Капитан сказал: поскольку госпожа Юскова не возбуждает против них уголовного дела, то он, начальник политического отдела и председатель следственной комиссии, считает, что есаулу Потылицыну можно доверить командование сотней в третьем Енисейском полку, а с ним зачислить в полк и его верных друзей.
Потылицын не без натуги отблагодарил капитана, и на том спрос был закончен.
И так со всеми «шильниковскими» офицерами, в том числе и с войсковым старшиной Старостиным, который, не разобравшись в чем дело, залез в кутерьму.
Братьев — сотника Андрея Иннокентьевича и поручика Гавриила Иннокентьевича — капитан Ухоздвигов освободил без допросов следственной комиссией.
Все шло хорошо, и надо было спешно формировать для Гайды стрелковые полки, батареи и казачьи части.
Улицы Красноярска заполнились чехословацкими солдатами; армия Гайды находилась на отдыхе перед отправкой на Иркутский фронт.
ЗАВЯЗЬ ТРЕТЬЯ
I
Все эти дни хорунжий Лебедь не обременял себя заботами о службе у белых. Капитан Ухоздвигов наказал повременить, ну, а сам Ной тем более не торопился, хотя до него дошел слух, что среди офицеров произошел какой-то конфликт, и, как он видел, некоторых «воинствующих» чехи угнали в тюрьму. Лучше уж разминаться на Вельзевуле! С утра уезжал за город, устраивал скачки с препятствиями, рубил шашкой молодой березнячок, тренировал Вельзевула бежать к нему на свист, но все-таки скребло: почему о нем забыл капитан Ухоздвигов? Или все в губернии перемешалось и, чего доброго, самого Ноя угонят в тюрьму? На всякий случай подготовился к побегу. В сумах возил припасы на неделю, патроны для карабина и револьвера, разузнал у бывалого извозчика про дорогу на Минусинск берегом Енисея.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: