Дмитрий Гусаров - Гусаров Д. Я. Избранные сочинения. (Цена человеку. Вызов. Вся полнота ответственности)

Тронулись дальше. В кабине стало удобнее, уже можно было достать папиросы, закурить. И машина пошла быстрее, хотя по–прежнему дорога была ухабистая.

— Не гони! — приказал Виктор. — Успеем.

Ему хотелось поговорить с капитаном, а тряска и толчки не давали раскрыть рта. Зайков чуть сбавил ход и громко спросил:

— Вы, товарищ капитан, у нас в районе служите или в командировке?

— У вас. Теперь у вас. — Капитан ощупью искал что–то в мешке.

— А где же, если не секрет?

— На строительстве железной дороги.

— Какой, какой дороги?

— На строительстве будущей железной дороги, — с улыбкой повторил капитан. Он наконец нащупал в вещмешке то, что искал, и вынул пачку печенья.

— Что–то не знаю я у нас в районе такого строительства, — медленно сказал Зайков, как бы случайно толкнув локтем Виктора.

— Откуда тебе знать, коль в ваш район мы неделю назад вышли. В газетах про нас не пишут…

Капитан разорвал обертку, протянул печенье сначала Виктору, который из вежливости взял одно, потом Зайкову. Тот кивнул на замятые руки, поблагодарил и отказался:

— Скоро, друзья мои, не придется вам по этим дорогам душу вытряхивать. Сядете в вагон и… «сосны белые от инея…» Хоть в Москву, хоть на край света…

Он с хрустом грыз печенье и говорил с нескрываемой, но доставляющей ему радость, завистью: вот, дескать, мы построим вам дорогу, вы будете раскатывать по ней в поездах, а мы уйдем дальше, в другие места, строить новую.

— Что–то не слышал я о такой дороге, — повторил Зайков, вновь задевая Курганова.

Виктор тоже не слышал. Ни в тресте, ни в Войттозере никто ни словом не обмолвился о строящейся железной дороге. Но если это и выдумка их случайного попутчика, то очень неглупая… Ведь об этом — о дороге по ту сторону водораздела — робко, как о далекой мечте, совсем недавно подумалось Виктору, когда глядел он на безбрежный, щетинистый, весь в складках, зеленый ковер, раскинувшийся на запад до самого горизонта.

Машина вдруг резко затормозила. Вдали навстречу ей двигался почтовый автофургон.

— Вот что, — сказал Зайков, в упор глядя на капитана. — Я не хочу быть ротозеем… Короче, предъявите документы!

Капитан засмеялся так заразительно, что Виктору стало вдруг стыдно.

— Что ты, Зайков. В район ведь едем, там–то уж проверят и без нас.

— Район районом… А в дураках я быть не хочу… Да и имею я право знать, кого везу…

— Молодец, парень, хвалю! — Капитан вынул из нагрудного кармана удостоверение. — Я с самого начала ждал. Этот парень, думаю, обязательно документ проверит.

— Смешного тут ничего нет, — сказал Зайков, передавая удостоверение Курганову.

Виктор, мельком взглянув на документ, успел прочесть написанное от руки тушью: «Капитан Белянин Афанасий Васильевич».

Встречная машина, не сбавляя хода, пронеслась мимо.

— Ну, а что стал бы делать, если б у меня документ оказался не в порядке? — пристал к Зайкову капитан, когда тронулись дальше.

— Там видно было бы.

— Нет, все–таки. А вдруг я шпион и у меня оружие в кармане, что тогда? Пикни вы, я раз–раз, и в лес, и поминай как звали.

— Что вы пристали — «оружие», «оружие»! Подумаешь — оружие! Что мы, не видели его, что ли! В войну и не такого насмотрелись!

— А все–таки, скажи по–честному, если бы ты был уверен, что я… Ну там шпион, допустим, неужели ты стал бы прямо документы спрашивать?

— Нашли дурака! — вдруг засмеялся Зайков. — Уж как–нибудь вдвоем с техноруком и без документов доставили бы, куда следует… Просто захотелось мне проверить — правду вы говорите про дорогу или сочиняете? — соврал он, довольный, что все обернулось хорошо.

— Теперь поверил?

— А что? Вполне возможно, что так и будет,

— Не возможно, а обязательно будет.

— Я не спорю, поживем — увидим.

Виктор слушал их разговор, удивлялся изворотливости недоверчивого Зайкова, смотрел на взбухшую после дождя темную дорогу, на белесые, издали отсвечивающие лужи и вялые мокрые кусты, повисшие над кюветами, — чувствовал, как в нем поднимается, ширится, подкатывается к самому горлу ощущение большой радости.

«Я ведь подумал о дороге… В первый день подумал… Значит, я могу что–то сделать, если хватило ума сразу самому понять главное… Вот скажи я об этом сейчас Белянину или Зайкову — не поверят».

не понимая сам, как это у него вырвалось, вполголоса произнес Виктор.

Белянин притих, не договорив что–то Зайкову.

— Может, вы все знаете? — спросил он. — Я бы списал… Оно мне позарез нужно, уж больно подходящее стихотворение.

— Нет, не знаю… Хотите, мы вместе сходим в районную библиотеку и разыщем его!

— Идет! — с радостью согласился Белянин.

С высокой горы открылся вид на Тихую Губу.

— Вам в райотдел МВД? — спросил Зайков.

— Нет, брат… Вези–ка меня к главному начальству, в райком.

Большое старинное село Тихая Губа своим видом производит двойственное впечатление. Все зависит от того, с какой стороны к нему подъезжаешь. Пассажир из Петрозаводска, впервые попавший в эти края, вправе разочарованно воскликнуть:

— И это райцентр?! Типичная деревня!

Он прежде всего обратит внимание на старые бревенчатые дома с потемневшими крышами и с перекосившимися мелкодольчатыми окнами. Таких домов в Тихой Губе пока еще большинство.

Житель района, въезжающий в Тихую Губу с запада, остановится на горе, окинет село довольным взглядом и радостно улыбнется. Он прежде всего увидит высокие светлые здания: райкома партии, школы–десятилетки, больницы, Дома культуры, конторы леспромхоза, универмага, детского дома. Да мало ли в Тихой Губе новых хороших зданий, которые выросли в последние годы и своими крашеными фасадами изменили облик села. А если учесть асфальт, желтые дорожные знаки, белые оградительные столбики вдоль кюветов, уличные фонари, не менее десятка автомашин, которые всегда можно увидеть одновременно на главной улице, — то чем не город Тихая Губа?!

Нечто подобное произошло и с Виктором. Он проезжал Тихую Губу всего десять дней назад. Тогда село представилось ему большой и мрачноватой деревней.

Теперь Тихая Губа показалась ему чуть ли не городом. Он приятно ощутил легкое покачивание машины, ровно бегущей по гладкому асфальту, с интересом читал поблескивающие стеклом, так похожие на городские вывески, с удовольствием любовался высокой трубой, которая ничем не отличалась от заводских и наверняка принадлежала или леспромхозовским мастерским, или районной разнопромартели.

С еще большим интересом озирался по сторонам Белянин. Он был в Тихой Губе впервые и въезжал в нее с запада.