Уильям Николсон - Родной берег

Кто-то крикнул: «Лишнее за борт! Перегруз! Лишнее за борт!»

Из грузового отсека полетели каски. Раненые стягивали сапоги, куртки, штаны. Выбросили за борт фляжки и ремни – судно сидело слишком низко, вода едва не переливалась через борт.

Ларри стоял в исподнем, окруженный такими же раздетыми людьми. Кто-то передал ему сигарету, но пальцы онемели, а дыхание сбилось, так что не затянуться.

– Держи. – Он передал сигарету соседу. – Я потом покурю.

В полумиле от берега десантная баржа поравнялась с кораблем, и раненых подняли на борт. Ларри, хромая, плелся по верхней палубе за остальными. Чья-то рука легла ему на плечо.

– Кают-компания вниз по трапу, лейтенант.

На подкашивающихся ногах он спустился по лестнице. Кто-то подвел его к креслу, завернул в плед и сунул в руку стакан с бренди.

– Крепко вам досталось, – посочувствовал стюард.

Ларри, кивнув, сделал глоток.

– Врач вас осмотрит, когда освободится.

– Ничего серьезного, – заверил Ларри. – Что это за судно?

– «Калп». Вы на флагманском корабле.

Тут стюарда позвал другой раненый:

– Не принесете утку?

– Уже бегу.

Кают-компания была забита ранеными офицерами. Кто на диванах, кто на полу. Некоторые сидели у обеденного стола, уронив голову на руки. Все молчали. Появился санитар с белой эмалированной уткой. Раненый со звоном справил нужду, и утка пошла по кругу.

Морской офицер, спустившийся в кают-компанию, объяснил, что в лазарете слишком много тяжелых пациентов, но врач все равно придет, как только освободится.

– Скоро домой-то? – спросил один из солдат.

– Как только ляжем на курс, доберемся за два часа. Но не думаю, что мы отойдем раньше, чем с пляжа увезут последних раненых.

– Так где мы сейчас?

– В Дьепе.

Здесь, внизу, казалось, что битва уже далеко, и слышался только бесконечный гул тяжелой артиллерии. Корабль атаковали с воздуха: снаружи доносились залпы крупнокалиберных зениток, треск «эрликонов» и рев бомбардировщиков. Потом звуки поменялись местами: вслед удаляющимся самолетам заговорили пулеметы, гулко забухали корабельные пушки.

Стюард принес галеты и баночки сардин. Пришел корабельный врач, моргая, обвел глазами кают-компанию. От усталости его мотало из стороны в сторону.

– Эй, док, тебе бы выпить.

– Так и сделаю.

Но вместо того, чтобы выпить, он начал обход и наконец добрался до Ларри.

– Не тратьте на меня время, – попросил тот. – Ерунда.

Но врач все равно его осмотрел.

– У вас пуля в заднице. Потерпите?

– Конечно.

– Когда будете дома, сходите к врачу.

Только узнав о ранении, Ларри почувствовал боль. Он попытался устроиться удобнее, но стало только хуже. Пришлось выпить еще бренди, чтобы уснуть.

В три часа дня флагманский эсминец «Калп» – последний корабль, покидающий место боя, – наконец-то двинулся в сторону дома. Он шел медленно, потому что сопровождал тяжело нагруженные десантные баржи. Остатки флота достигли Нью-Хейвена, лишь когда перевалило за полночь.

Ларри спустился на берег в белье, завернувшись в плед. На пристани сотни фигур с керосиновыми лампами освещали машины скорой помощи, военные грузовики, автомобили и войсковые автолавки, выстроенные вдоль доков. Солдат сунул Ларри пачку сигарет, как только тот спустился с трапа. Медсестра, взяв его за руку, все спрашивала:

– Вы можете идти? Вам требуется помощь?

– Пока все хорошо. Мне бы чаю, я справлюсь.

Она отвела его к лавке и протянула чашку.

– Осмотрите остальных, сестра, – попросил Ларри. – Со мной все будет хорошо.

Он стоял на темном причале посреди всей этой бесшумной суеты и прихлебывал горячий чай. Теперь, когда опасность миновала, к нему постепенно возвращалась чувствительность. Накатывала то усталость, то боль. И вот, сначала отрывочно, затем целыми сценами, будто вырванными из киноленты, прожитый день начал разворачиваться перед глазами. Ларри чувствовал вкус пережитого ужаса. Ощущал, как под ногами скользит галька, видел усеянный трупами пляж, высокую стройную фигуру друга, который снует по пляжу, спасая людей. И себя, скрючившегося за танком и думающего только о собственной шкуре… Где теперь Эд?

Ларри потягивал остывающий крепкий чай и чувствовал, как вместе с возвращающимися силами подступает чувство стыда. Он опустил голову, плечи затряслись от задушенных всхлипов. Он плакал от ужаса, усталости и бессмысленности, но главное – от собственного морального падения. Хотелось молить о прощении, но кого? Он жаждал утешения, но не верил, что заслужил его.

– Ларри?

Он поднял мокрое от слез лицо. Перед ним стояла Китти.

– О Ларри!

Он даже в темноте разглядел, что она перепугана.

– Ты ранен?

– Не смертельно, – ответил он.

Ларри поднял руку, чтобы стереть со щек слезы. Китти подхватила соскользнувший плед:

– Пойдем, там есть кровати.

Он позволил ей отвести себя в ближайший пакгауз, переоборудованный в полевой госпиталь. Китти передала Ларри сестрам, которые тут же уложили его в постель и, осмотрев и перевязав рану на ночь, пожелали скорейшего выздоровления. Китти вернулась и, присев рядом, взяла его за руку.

– Я видел там Эда, – сообщил Ларри. – Он герой. Настоящий герой.

– Он не вернулся, – тихо произнесла Китти.

– Почему? – Глупость вопроса дошла до Ларри еще прежде, чем он успел закрыть рот. Почему-то он не сомневался, что Эд выживет.

– Пропал без вести, – объяснила Китти.

– Но я его видел!

– Пропал без вести, – пояснила Китти.

– Но я его видел!

Ларри сказал было, что Эд выжил, ведь он неуязвим, но тотчас спохватился: какая чушь! Все как раз наоборот: Эд безумно рисковал. Как он вообще мог выжить?

– Он не вернулся, – повторила Китти надтреснутым голосом.

Ларри закрыл глаза.

– Многие не вернулись, – тихо сказала Китти, – но хотя бы ты здесь.

– Потрясающе! Первоклассно! – Адмирал Маунтбеттен кругами ходил по комнате, восторженно размахивая руками. – Я хочу услышать все в подробностях.

Ларри Корнфорд стоял, опираясь на трость, чтобы не перегружать правую ягодицу, из которой извлекли пулю. В комнате кроме них находился только Руперт Бланделл. Ларри понятия не имел, как, какими словами рассказать командующему о битве в Дьепе. Прошло более двух месяцев, но ему казалось, будто минула сотня лет.

– Я правда не знаю, что сказать, сэр.

– Понимаю, понимаю! – воскликнул Маунтбеттен, обращая на него напряженный и внимательный взгляд. – Все так говорят. Когда подо мной потонул «Келли», я думал, никому не понять, каково это. Никому. Но потом я как-то разговорился с Ноэлом, и знаешь, что он сделал? Он сделал из этого фильм! Отличный фильм, черт возьми! Выйдет на экраны через пару недель. Сходи глянь. Если хочешь, достану билеты.