Соломон Смоляницкий - Три века Яна Амоса Коменского

Получив такое послание («Знай, Ваше высочество, что Коменский у нас — лицо, принадлежащее общине, — писали братья, — его отсутствие терпеть больше нельзя»), княгиня приглашает к себе Коменского и ректора школы со всеми кураторами. Она догадывается, в чем причина его столь настойчивого желания уехать, но хочет знать, что скажет Коменский, и упорно его расспрашивает. Ян Амос отвечает, как всегда, со всей откровенностью. Этот разговор он считает настолько важным, что целиком записывает его в дневник и много лет спустя почти полностью приведет в своих воспоминаниях.

— Ведь здесь не происходит ничего достойного моего присутствия, — говорит Коменский княгине, — я по существу переношу насмешки над своими дидактическими усилиями и должен буду переносить еще больше, если останусь здесь долее. — Затем, уступая просьбам княгини, он поясняет: — Весь мой метод направлен на то, чтобы школьная подневольщина превратилась в игру и забаву, этого никто здесь не хочет понять. С юношеством, даже дворянским, здесь обращаются совершенно как с рабами, учителя основывают свой авторитет на хмуром выражении лица, грубых словах, даже побоях и предпочитают, чтобы их боялись, нежели любили. Сколько раз публично и частным образом я делал замечания, что это неправильный путь, — все тщетно...

Коменский говорит даже, что для изгнания душевной вялости и возбуждения живости он предлагал театральные представления, но встретил решительное противодействие.

Княгиня упрашивает Яна Амоса остаться еще хотя бы на одну зиму, чтобы испытать действенность своего метода (имея и виду театральные представления), она дает ему для этого все полномочия и резко бросает в сторону кураторов:

— Приказываю, пусть никто не смеет противодействовать!

В тот же день княгиня на зиму уезжает в Трансильванию.

Коменский с согласия Толная, отвергнувшего другие сюжеты, останавливается на инсценировке «Двери языков». В течение нескольких дней из первых двадцати глав он составляет диалоги для представления, отбирает учеников-исполнителей, распределяет роли и начинает репетиции.

Единственным условием участия в этой заманчивой игре Коменский ставит хорошую успеваемость. Объяснив задачи актерам, он предоставляет им полную свободу. И если порой поправляет их, то делает это незаметно, как бы советуя. Занятия-репетиции увлекают учеников. Латынь, вызывавшая у многих из них страх и отвращение, становится увлекательной. Она как бы оживает, когда они произносят звучные фразы, наполненные смыслом, — ведь на сцене происходит действие, в котором они сами участвуют. Исчезают скованность, робость, лень. Ян Амос не узнает этих увальней с сонными глазами, считавших минуты до окончания урока.

...На исходе декабрь. Уже месяц в свободное от школьных занятий время идет подготовка к драматическому представлению, в котором занято 52 ученика. Коменский не жалеет ни сил, ни времени. Он чувствует, что вокруг него сплотился дружный коллектив. Да и сами репетиции доставляют ему удовольствие, а кроме того, он понимает, как ревностно следят противники за его действиями, желая ему провала, и как важно выиграть это сражение, ибо победа будет означать победу его педагогической системы, тех новых принципов, которые он утверждает.

Наконец наступает день премьеры. Для начала Коменский выбирает небольшую аудиторию, которая сплошь заполняется публикой — учениками старших классов, официальными лицами, членами школьного совета. Не без труда Ян Амос сохраняет обычное спокойствие. Но вот, кажется, все приглашенные в сборе. Пора начинать...

Успех превосходит все ожидания. Актеры играют с таким увлечением, что вызывают восторг публики. Даже самые застенчивые и косноязычные держат себя на сцене свободно и естественно, произносят без запинки длинные монологи. По мере того как развертывается действие, растет изумление взрослых.

Коменский одерживает очень важную победу. После окончания представления один из попечителей школы публично высказывает слова восхищения.

— Признаемся, — говорит он, — что до сих пор мы не знали, сколько тайн содержит твоя книга «Дверь языков» и сколько пользы она приносит юношеству, ныне же мы были очевидцами этого... Умоляем тебя, Коменский, — продолжает он, — не уходи от нас до тех пор, пока всю «Дверь языков» не переработаешь в такие приятные пьесы. Мы обещаем, что эти упражнения будут прославляться в наших школах на вечную память твоего имени.

Коменский благодарит и выражает надежду, что отныне ученики будут заниматься с еще большим усердием.

Весть о представлении быстро расходится по всей округе. Приходят письма от родителей, чтобы их заранее предупредили, когда будут последующие представления. Теперь аудитория уже не может вместить всех желающих, приходится играть под открытым небом на школьном дворе. Успех возрастает с каждым новым представлением. На предпоследнее представление (в нем действующие лица обсуждают нравственные проблемы) съезжаются уже все и отовсюду — вельможи, магнаты, предпочитающие обычно не вылезать из своих поместий, дворяне, лица, занимающие общественные посты, члены магистрата, чиновники, даже Ян Толнай счел достойным для себя присутствовать на нем. Представление снова проходит с большим успехом и выливается в торжественное чествование Коменского...

В мае возвращается княгиня Сузана. Она хочет, чтобы прощальное представление состоялось во дворе замка. Коменский и артисты готовятся к нему с особенным волнением — все прекрасно понимают значение этого дня. В распоряжении артистов целый месяц. Они готовят заключительную сцену, где появляется египетский фараон Птоломей со свитой и где в общей беседе говорится об огромном значении Пансофии. Все свободное время отдается репетициям. Но никто не устает, никто не жалуется, ученики готовы работать день и ночь.

Наконец наступает 1 июля. Ясный солнечный день как бы предвещает удачу. Задолго до назначенного часа двор замка заполнен зрителями. Сюда съехались все, кто мог попасть на это представление. Подмостки, заменяющие сцену, установлены почти в центре замкового двора. Ближе к ним сидят вельможи, богатые магнаты, знатные дворяне, затем священники, важные городские чиновники, уважаемые в городе лица, еще дальше — студенты, ученики старших классов. Но вот под центральной аркой крытой галереи появляется княгиня со свитой. Можно начинать... И снова необыкновенный успех, да еще более громкий, нежели прежние! И снова — и на этот раз при благосклонном участии княгини и всего двора — торжественное чествование Коменского...

Когда оно завершается, советники княгини по ее поручению уговаривают Коменского остаться в Венгрии. Но Ян Амос непреклонен. Он считает себя свободным, ибо все последние условия княгини им выполнены. Полная сценическая обработка «Двери языков» закончена, переписана набело для печати и передается княгине, как она и пожелала. Новое сочинение он назвал «Школа — игра, или Живая энциклопедия». Он надеется, говорит Ян Амос, что оно с пользой послужит учащейся молодежи в Венгрии. Перед уходом Коменский просит господ советников послезавтра пожаловать на его прощальную речь...